Проклятый город. Однажды случится ужасное... - Лоран Ботти

Она встала, осторожно вышла в коридор и на цыпочках прошла в спальню родителей. Там стоял второй телефонный аппарат (первый был внизу, в гостиной).

Панин номер был уже внесен в память телефона, оставалось только нажать цифру 2 и клавишу вызова (под цифрой 1 был мамин номер). Нужно просто сказать, чтобы ехал домой как можно быстрее… Дженни сняла трубку и поднесла ее к уху, взглянув в окно и оставив без внимания большую темно-синюю машину марки «Мерседес», в этот момент остановившуюся перед их домом.

Тишина. Никаких гудков. Дженни нажала на рычаг раз, другой… ничего. Ее удивление сменилось беспокойством.

— Тебе что-то нужно? — внезапно послышался голос в трубке.

Дженни с криком выронила трубку. Сапфир была у второго телефона!

В этот момент раздался сигнал дверного звонка, и Дженни с огромным облегчением поняла, что спасена, — поскольку логика всех предыдущих событий убеждала девочку, что ей грозит опасность. Дженни со всех ног бросилась к двери, надеясь успеть раньше этой… хрюшки. Получилось! Она распахнула дверь в тот момент, когда Сапфир только выходила из гостиной.

Окруженный клубами тумана, на пороге стоял какой-то незнакомый человек — высокий, стройный, и…

что у него с лицом? что-то не так, но что?

Дженни попятилась. Почему-то у нее возникло четкое ощущение, что если она побежит, то за ней погонятся. И она была права, потому что человек направился прямо к ней, пока она продолжала отступать.

О Боже! Теперь, когда на его лицо упал свет, стало заметно, что ВСЕ НЕ ТАК, ВСЕ АБСОЛЮТНО НЕ ТАК! Все происходящее было ненормально, даже если она не понимала почему…

В этот момент она натолкнулась на лженяню (фальшивый сапфир!) и, вскрикнув, отскочила.

Человек обернулся и закрыл за собой дверь. Во всех его движениях сквозили спокойствие и решительность, и Дженни инстинктивно поняла, что нет смысла говорить ему угрозы, которые иногда действовали на мальчишек в школе, например заявлять: «Мой отец полицейский, так что держись подальше!»

Затем человек снова повернулся к ней и глухим, почти придушенным голосом, как будто ему трудно было дышать, произнес:

— Твой отец был не слишком добр ко мне, ты это знаешь, юная особа? Однако я все же послал ему предупреждение по всей форме, прежде чем действовать. Но, очевидно, он его не понял. Поэтому мы с тобой должны постараться все ему хорошенько объяснить. Именно вдвоем, согласна?

Затем человек легким движением снял кожу с лица, и Дженни поняла, что профессия ее отца гораздо опаснее, чем она могла судить по фильмам. И еще поняла, что вот-вот случится что-то ужасное…

Ферма Моризо находилась у самой кромки глубокого туманного озера, накрывшего город, — она как будто служила водоразделом. Но Бертеги, торопливо шагая по аллее к дому, не обратил на это внимания. Он лишь бросил взгляд на загон, находившийся чуть ниже по склону холма, где несколько недель назад бык Хосе, всеобщий любимец, нашел вечное успокоение.

Когда комиссар уже подходил к приземистому строению, дверь открылась, и навстречу Бертеги выбежал уже знакомый ему мальчишка — тот самый, чьи глаза так восхищенно блестели при виде рукоятки пистолета, выглядывающей из кобуры. Почти сразу вслед за ним на пороге появилась и мадам Моризо.

— Ты опять насчет Хосе? — спросил мальчишка, глядя на полицейского, словно преданный пес на хозяина.

Вместе с Бертеги он вернулся обратно к дому. Не доходя до порога метров десять, комиссар остановился и взглянул на мадам Моризо, словно ожидая приглашения.

— Вы вернулись, — сказала старая женщина вместо приветствия. В ее голосе не было ни малейшего удивления — она просто констатировала факт.

— Да, мне нужно уточнить пару деталей…

Старая женщина кивнула, без всякого выражения на квадратном морщинистом лице, и вошла в дом. Бертеги последовал за ней, а за ним, буквально по пятам — Жерар. Однако мадам Моризо отослала внука, попросив «проверить, хорошо ли там дедушка смотрит за коровами», и мальчишка без всяких возражений ушел, хотя, конечно, понимал, что это всего лишь предлог, — просто у «больших» должен был состояться «взрослый разговор».

— Смотри не уходи далеко! — с тревогой крикнула она ему вслед.

— Вы боитесь за него? — сказал Бертеги, усаживаясь в продавленное плетеное кресло у большого стола, занимавшего середину кухни-гостиной.

Мадам Моризо поставила на плиту кофейник.

— Да, — угрюмо ответила она. — В такой туман мало ли что может случиться… тем более с ребенком…

Не глядя на Бертеги, она поставила перед ним чашку с горячим кофе и тоже села.

— Вы ведь знаете, почему убили вашего быка, не правда ли? — спросил Бертеги.

— А я-то думала, вы мне скажете, — с иронией проговорила старая женщина.

— Вы увидели то, чего не должны были видеть.

Она искоса взглянула на дверь, как будто боясь, что кто-то войдет.

— Кого вы видели? — спросил Бертеги. — И когда?

Лицо мадам Моризо не изменилось — те же нахмуренные брови, выставленный вперед подбородок…

— Я понимаю, что вы не хотите, чтобы чужаки вмешивались в ваши дела, — снова заговорил комиссар. — Несколько лет назад их здесь было достаточно, не так ли? Но только, мадам Моризо… дело в том, что уже поздно. Кто-то недавно объявился неподалеку отсюда. Я хочу знать, кто или что. И сколько их. И не мне вам объяснять, что это вопрос жизни и смерти.

Наконец старая женщина заговорила, не отрывая глаз от чашки Бертеги, в которой остывал кофе:

— Несколько лет назад я попала в автокатастрофу. Серьезную. Я еле выжила…

— Да, — кивнул Бертеги. — Я слышал, что вы пережили клиническую смерть.

— Я не знаю, что это было, — бесстрастно сказала мадам Моризо. — Во всяком случае, это было не так, как Филипп Лабро рассказывал по телевизору…

— Что вы хотите сказать?

— Я действительно видела свое тело… так, как говорили по телевизору. Я как будто плыла по воздуху. А потом появился туннель. И свет в конце. Но дальше у меня было не так, как у других. Я не хотела туда идти.

Бертеги молчал, пытаясь разглядеть отражение хоть какой-то эмоции на сухом, обветренном лице мадам Моризо, изборожденном морщинами, — как у всех тех, кто живет в деревне и не пользуется продукцией фирмы «Гектикон»… Он понял, что сейчас ее глаза снова устремлены в тот туннель.

— Этот свет не был белым. Он был красным… как кровь. Я не хотела туда идти, но меня как будто что-то толкало. Да, я чувствовала, как меня толкают в спину. Специально, чтобы я провалилась в этот туннель. Свет был уже совсем близко… и вдруг мне удалось ненадолго остановиться. И тогда я его увидела.

— Кого его?

— Город… Лавилль-Сен-Жур, как если бы смотрела на него с высоты… не слишком большой — метров с двадцати… я как будто повисла над самым центром города… где-то рядом с горгульями на соборе.