Хочу женщину в Ницце - Владимир Абрамов

Юлия Меза от неожиданного выбора сестры в качестве героя книги человека известного ей с юных лет по рассказам отца, привстала с табурета. Вопрос «почему» застыл на губах, и ей потребовалось некоторое время, чтобы почти прокричать:

– Все мы знаем имена великих магов, но почему именно он? Я знаю, что смыслом его жизни было возрождение нравственного содержания учения Пифагора. Но вспомни, что он говорил: «Нет пользы городу в каменных истуканах и зрелищах…». Он выступал против ристаний и гладиаторских поединков. Он против всех статуй, а ими, дорогая сестричка, заставлены все форумы римских городов, причем большинство с твоим ликом.

– Это не так! – возмутилась Августа. – Аполлоний никогда не замышлял преобразований в нашем государстве. Ты лучше вспомни, чем он закончил свою сентенцию.

– Чем же? – спросила Меза.

– «Ежели не достает ему разумения и закона». Разумения и закона, дорогая моя, – повторила Домна. – И в этом весь смысл его высказывания.

Губы добродетельной матроны дрожали. Чтобы как-то успокоить сестру, императрица примиряющим жестом усадила ее на место.

– Хорошо, назови мне имена этих великих, – сказала она спокойным тоном.

– Пожалуйста, давай вспоминать: Заратустра, Моисей, Пифагор, Дамид…Наконец, Иисус Христос, – и Юлия Меза загнула мизинец на правой руке.

– Кто? – настала очередь удивляться Домне. Возлежать ей надоело, и она села на кушетку, отстранив на время усердную служанку.

– Как кто? – удивилась растерянная Меза. – Иисус Христос. Я называю тебе только тех магов, которых упоминают в своих известных трактатах Авл Геллий, Апулей, Цельс, Тертуллиан, Лукиан, Диоген, да и другие твои знакомцы.

Лицо Домны выражало неподдельное удивление, а её глаза горели любопытством.

– Ты назвала магом Иисуса Христа. Мы с тобой однажды уже обсуждали христиан, точнее говоря, книгу Марка Аврелия, и было это в присутствии мужа моего – Юлия Домна повернула голову к двери, где в углу на треножнике стояла небольшая алебастровая урна с прахом усопшего императора, наполненная благовониями, и многозначительно подняла глаза в немой молитве.

Ненадолго в повозке установилась тягостная тишина. Скрип колес да окрики и свист погонщиков напомнили сестрам о скором прибытии в Лугдун.

Юлия Августа продолжила:

– Что сейчас говорить, понятно, что стоицизм Марка – философия в первую очередь римских сенатских кругов, но никак не простого народа. Цель его философии – переносить спокойно все несчастья, научить людей жить для общества, укрепить их в добродетели, помочь выбрать твердый жизненный путь. Но разве сейчас стоицизм не пришел в упадок? Разве последний его преданный приверженец, наш божественный Марк Аврелий, в своем трактате, скажем честно, до крайности пессимистичном, не сделал упор на невозможность что-либо исправить в этом порочном, исполненном зла мире? Слава Богам нашим, что он не успел разувериться в их могуществе. Однако так и не уверовал ни в бессмертие души, ни в правоту божественных законов. Вспомнил ли он о Христе и его последователях? Да, вспомнил однажды, когда говорил о душе. Марк говорил, что душа человека должна быть готова отрешиться от тела без оттенка воинственности, свойственной христианам, строго без театральности. Заметь, он подчеркнул воинственность и театральность поведения христиан. Его отрицательное отношение к христианам определяется не религиозными соображениями, а чисто философскими побуждениями. В годы царствования Марка действительно были гонения на христиан, но только однажды и только в Лугдуне, куда мы с тобой скоро приедем. Гонения были связаны не с его политикой, а с ненавистью народа к христианам, которых они считали виновниками эпидемии. Не хочу хулить Богов, но, наверное, стоит вспомнить с благодарностью Овидия Кассия, тогда поднявшего восстание на юге Империи против Марка. Это заставило императора оторвать свой взор на время от маркоманов и сарматов на севере и побывать наконец у нас в Сирии, и даже дойти до Александрии. Ты, сестра, была почти взрослой девушкой, когда видела Марка, проходившего с легионами через наш город. Его знакомство с Лукианом, проживавшим тогда в Александрии, а также с Цельсом, были, скорее всего, не случайными. Позже Цельс написал свой трактат «Правдивое слово», благодаря которому и мы с тобой тоже смогли разобраться, что, собственно, из себя представляет пророк Иисус Христос. Даже Дион Кассий, этот историк-всезнайка, отвечая мне однажды на мой запрос, отписал, что христианство с его точки зрения – это всего лишь разновидность иудейских обычаев. Я ценю слово Диона Кассия Коккейана как слово мудрейшего из историков Рима, но и Цельса, и Лукиана ценю тоже высоко. Что Цельс, что Марк Аврелий – не враги христиан. Их религия вызывала у Цельса и у Марка лишь жалость, а не гнев. Они гуманные просветители и верили в силу убеждения и логику. Теперь ты, как я понимаю, готова предложить мне Иисуса на роль главного героя будущей книги как великого чародея!

Юлия Меза подтверждающее кивнула, не проронив, однако ни слова, как того требовала благородная скромность. Она любила слушать сестру, когда неподдельная любовь к софистике окрыляла эту матрону, известную в народе как матерь лагерей, сената и Отчизны, а теперь еще получившую и титул «Феликс».

– Допустим, – опустив веки, согласилась с сестрой Домна, – но тогда хочу задать вопрос: был ли Иисус на самом деле? Существуют ли материальные свидетельства его жизни? Минуло ровно два столетия с даты его вероятного рождения. Мы с тобой изучили работу Цельса и теперь знаем, что никаких свидетельств, подтверждающих присутствие Иисуса на Земле, Цельс не обнаружил. Не потому ли друг Цельса Лукиан так едко и зло высмеивал христиан. Вспомни шедевр его красноречия – рассказ «Лжепророк». Его до сих пор читают не только в библиотеках Александрии, но и в самом Риме. Читают, да подсмеиваются. Обращаю твое внимание, сестра, что там Лукиан вспоминает и об Апполонии из Таины! Его сарказм по поводу Апполония сейчас мы опустим. Меня интересует сухой факт упоминания прославленным писателем имени Аполлония из Таины как доказательство существования его на Земле.

Юлия Меза не удержалась и, поднявшись со своего табурета, подошла к сидевшей сестре так близко, что почти касалась ее колен, и заговорила тихим голосом:

– Как ты можешь утверждать, что Цельс не нашел никаких свидетельств, если он писал, что Иисус родился в иудейской деревне у девы, зачавшей его не от Иосифа, с кем состояла в законном браке, а нагуляла в блуде с греческим легионером по имени Пантера и, уличенная мужем-плотником в прелюбодеянии, была изгнана из дома! Цельс утверждает, что Иисус, в юности нанявшийся поденщиком скота в Египте, искусил способностей, которыми там славится народ. Наделенный искусством магии и чудотворства, Иисус вернулся на родину и объявил себя Богом.

Юлия Домна властным движением руки повелела сестре замолчать.

– Так кто же он, дорогая, чародей, волшебник или все же Бог? – в её глазах застыл вопрос. – Иисус творил с помощью божественной силы или магии? Если Иисус был так всемогущ и являлся сыном Бога, то в нашем с тобой понимании формальной логики Аристотеля мать Иисуса должна была быть небесной красоты, иначе непонятно, почему именно с ней соединился Бог. Также логика нам с тобой подсказывает, что если Иисус является Богом, а, впрочем, пусть остается просто магом или чудотворцем, то почему допустил он, чтобы его мать не имела достатка и влачила жалкое существование? Цельс был серьезным философом, и Марк Аврелий, поручая ему написать правдивую историю о великом маге Иисусе, надеялся, что она ответит на многие вопросы. Цельс сам прошел по Палестине от Галилеи через Самарию до Иудеи в поисках доказательств жития пророка и его матери Марии. И Иерусалим, чье имя сейчас забыто стараниями божественного Адриана, усмирившего безумства иудеев, ни в чем не напоминает то, что возможно видел Иисус. Город претерпел значительные изменения, сменив название на колонию Элия Капитолина. Новые прямые светлые улицы со своим кардо и декуманусом[21] и Храм Юпитера, что высится на развалинах иудейской святыни, совсем не напоминают о годах величия иудейских царей. Телесный образ Иисуса Цельса описывал мало не потому, что не хотел, а оттого, что не о чем было вещать. По слухам Иисус не был велик ростом, был слаб физически и далеко не красавец. Почти все, что удалось написать Цельсу, было создано на основе слухов и догадок, изложенных в древних книгах, хранящихся в Александрии. У меня до сих пор не укладывается в голове, как Иисус мог допустить, чтобы в него – Бога, мага или чародея – плевали люди, и над ним издевался Понтий Пилат и первосвященники. Я думаю, в его силах было поступить так же, как поступил чудотворец Апполоний Таинский во время неправедного суда у жестокого императора Домициана. Как следует из фактов, изложенных в бумагах у Дамида, он просто исчез из дворца, испарился, и появился уже далеко от Рима в безопасном местечке под названием Дикеархия. Почему Иисус после воскресения, если таковое вообразимо, не появился на глаза Понтию Пилату или первосвященникам? Разве все это не напоминает тебе, дорогая моя сестричка, насмешки Лукиана из Самосаты! Всю свою книгу Цельс писал, черпая сведения из разрозненных и противоречащих друг другу рассказов, взятых из Евангелий, ходящих по рукам в Египте у коптов и у иудеев, что остались еще в Палестине.