Страж неприступных гор - Феликс В. Крес

— Потому что ты еще не мой муж, — надувшись, ответила она.

— Все знают, что я твой жених. Кто-то из нас двоих не удержал язык за зубами, но уж точно не Раладан — он такой же болтун, как и твой Тихий.

— Это ты не удержал.

— Бывает, я напиваюсь. Может, и я. Наверняка хотел похвастаться.

— Гм?

— Что «гм»?

— Ты хвастаешься? Что ты мой…

— Хвастаюсь. Не стыжусь, а хвастаюсь. Что буду твоим мужем, а пока… жених — это тоже кое-что. Договорились, Рида?

— Ну ладно, — с неохотой ответила она.

Он хвастался, что он ее жених.

— Если так, то я слушаю. Начинай прямо сейчас.

Она не поняла, что он имеет в виду.

— Что начинать? Сказать что-нибудь?

— Именно.

Наконец она поняла и судорожно сглотнула, уставившись в пол.

— Хорошо. Прости меня, Китар…

— Ничего страшного, Прекрасная Риди. Я не знал, что ты отлично плаваешь. А что касается остального — может, это и неплохо, что мои парни увидели, кого я, собственно, беру в жены. Пусть оценят вкус капитана.

Она обрадовалась.

— Ну да! Только…

Он поднял руку:

— Только. И вполне достаточно. Здесь я на берег высаживаться не стану, поскольку мы слишком долго стоим на якоре, — сменил он тему, — и там наверняка уже полно королевских. Даже дартанцы не слепые и видят, какие корабли бросили здесь якорь. Возьму несколько парней, сойду на берег подальше, найду лошадей и вскоре буду в Роллайне. Я предпочел бы морем, но при таком ветре, прежде чем я обойду Малый Дартан… Все равно придется по суше. Снова привыкну к седлу, уже много лет в нем не сидел.

— Почему, собственно, Раладану нужен ты, а не я?

— Сайл тебе не говорил? Значит, забыл, — пожал плечами армектанец. — Спроси его, он скажет.

Они с Сайлом уже условились, что тому говорить.

— Раладану ты можешь потребоваться на море, — солгал он, даже не моргнув глазом. — Ты должна стоять на якоре там, где его высадила. Не знаю, что ему нужно, но Раладан человек неглупый, и если он говорит, что надо куда-то идти, значит, надо идти. Присмотри за моей «Колыбелью», ибо эскадра перейдет в твое подчинение, — приказал он.

— Присмотрю, конечно.

Этого он немного опасался.

— Собственно, все.

— Угу. Возьми с собой Сайла.

— Стоит ли? — Он задумался. — А может, и да.

Полуживой от страха второй заместитель Риди мог не выдержать груза тайны и все разболтать — разумнее было взять его с собой, особенно если она сама предлагала. Впрочем, прохвост знал армектанский, гаррийский и дартанский, к тому же умел писать и читать. Чем ему могло помешать присутствие такого помощника?

А кстати — что она такое с ними делала, кроме того что била кувшином? Ведь этот самый Сайл готов был штаны намочить, стоило ему вспомнить, что он обманул свою капитаншу. Китар решил выяснить этот секрет, как-нибудь деликатно спросить, нет ли у Риды, скажем, обычая кастрировать лжецов, когда они сладко спят? Знание ее системы наказаний и поощрений могло оказаться весьма полезным.

— Он тебе пригодится? — спросила она, довольная, что ей пришла в голову хорошая мысль.

— Сайл? Конечно.

Дело решилось быстрее и легче, чем думал. Может, весь этот утренний скандал, по сути, пошел ему на пользу?

— Что это?

Так всегда бывало с подарками-сюрпризами… Он купил его еще в Таланте, повесил на гвоздь и забыл.

— Это я купил тебе, наверняка понравится.

Оставив покрывало, она сняла подвешенную за ремешки на гвоздь сногсшибательную обувь, которая в забитой досками Таланте стоила, пожалуй, дороже, чем в Дартане. Котурны из легкого дерева возносили пятки на небывалую высоту, а пальцы опирались о землю. Кроме котурн, больше не было почти ничего, только придерживавшие ступню полоски и завязывавшиеся на лодыжках ремешки.

Он начал объясняться как мальчишка, как почти любой мужчина, пойманный с подарком в руках.

— Ты бегаешь босиком, но… у тебя есть и прекрасные платья… Я подумал, что иногда… Может, глупо…

Она завязала все ремешки, прежде чем он успел оглянуться. Увиденное не умещалось в голове — ноги у нее стали высотой с грот-мачту. К тому же что-то сделалось со всей ее фигурой — напряглись мышцы ляжек, выдвинулись вперед бедра… Даже растущий животик не мешал, словно вписавшись во все остальное.

— Может, если… ты научишься в них ходить… — пробормотал он, но тут же замолчал: она сделала несколько шагов назад, машинально оглядываясь в поисках зеркала.

Ног она не переломала, лишь рассмеялась:

— И что тогда?

Она шагнула влево, потом снова назад, сошла на кусочек открытого пола и как ни в чем не бывало начала танцевать на месте набайду, напевая под нос мелодию, попеременно крутя бедрами или отстукивая на досках ритм. Китар вспомнил, что эта девушка выросла в доме, в который подсотника морской стражи, скорее всего, бы не пустили, разве что по служебной надобности. Собственно, он даже помнил, где она выросла, забыл лишь, что это означает. Прекрасные платья, обувь на таких же котурнах, танцы (правда, скорее всего, не набайда)… Чему ей оставалось учиться?

— Я люблю платья, — сказала она. — В самом деле люблю, только… А, ладно. Здесь, у тебя, я всегда буду ходить в платьях, хочешь? Или так, как сейчас. Только в твоей каюте, не на палубе! — быстро предупредила она. — А это чудо… — Она посмотрела вниз. — Как тебе пришла такая мысль? Где ты их нашел? Они изящные, легкие и удобные. — Она качнула грудью, наклоняясь к ремешкам. — И пусть ждут меня здесь.

Он готов был жениться прямо сейчас. Вместе со всеми ее беременностями, Рубинами, дурными настроениями… И аппетитным Мевевом в грязной койке. Ибо, увы, если она не убила его кувшином, он там ее ждал.

Поцеловав жениха — а это она умела — и забрав покрывало, она вместе с Китаром вышла на палубу. Лишь у самого борта она сбросила покрывало и скользнула в море. На поверхности она не появлялась очень долго; в прозрачной воде, на глубине нескольких локтей, он видел кремовую фигуру, частично скрытую под волной длинных волос, быстро и легко скользившую под водной гладью.

Готах хорошо знал королевский дворец, поскольку прожил в нем немало времени — но это было давно. Он помнил пустые коридоры, по которым блуждало эхо шагов одинокой регентши; к ней никто не приходил, ни у кого не имелось к ней никаких дел. В предместьях собирались отряды враждебной группировки, горели ее личные владения в глубине Буковой пущи. Тонули в грязи войска, которым не давала покоя имперская Восточная армия. Близилась к концу война, исход которой казался тогда предрешенным; даже сама княгиня-регент уже не верила, что сможет ее выиграть.