Тайна моего отражения - Татьяна Гармаш-Роффе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улыбается:
– Нам необходимо выпить алкоголь. Чтобы не заболеть. Это ведь русский обычай?
В руках у него бутылка «Хеннесси» и два бокала, карман его джинсов распирает, похоже, яблоко. Откуда он все это приволок – не знаю. Возможно, в гостинице есть ночной бар. Он должен был заплатить уйму денег за этот коньяк.
Джонатан меж тем уже расположился у меня в комнате.
– Я хотела бы принять ванну сначала…
– Ты еще не приняла? – удивился он.
– Когда? Мы пятнадцать минут, как приехали!
– Ну, положим, не пятнадцать, а, – он посмотрел на часы, – двадцать четыре…
– А ты?..
– Угу. Душ.
Он плеснул по четверти бокала, разрезал яблоко на дольки, разложил их на салфетке:
– Коньяк и фрукты, роскошный стол, – усмехнулся он. – А ванну потом примешь. Я тебе спинку потру.
Снова в нем было что-то новое для меня, что-то странное. Чересчур уверенное, даже нахальное, я бы сказала… Какая-то его другая, неведомая мне сторона? Или все его прежнее сверхлюбезное поведение было лишь маской, чем-то внешним, поверхностным, а теперь я вижу его настоящее лицо?
Не то чтобы оно мне не нравилось… Но как-то это было слишком сложно. Слишком неожиданно. Только привыкнешь к одному, как нате вам, другое! И не знаешь, как реагировать. Ведь менялась не просто его манера себя вести – менялась я, мой собственный имидж в моих глазах! Только что я была принцессой, которой он, верный рыцарь, служил беззаветно, ничего не требуя и даже, кажется, не желая взамен. Но там, на снегу у черного туннеля, он меня поцеловал так, будто ему это причиталось, – там, на снегу, был завоеватель, который брал поцелуй, принадлежащий ему по праву, не спрашивая, что думает об этом его полонянка…
Теперь же у меня в комнате развалился нахальный котяра. Черная шелковая рубашка, которая ему необыкновенно шла, была небрежно расстегнута на три пуговицы. Темные мокрые волосы блестели. Удобно устроившись в кресле, положив ногу на колено, он протягивал мне бокал с коньяком, всем своим видом показывая, что не собирается отсюда уходить.
Да, я была права тогда, у туннеля, – этот парень мне не по зубам. Вечная загадка, вечная игра, вечная смена образов… Но я не «Клуб знатоков», чтобы ломать себе голову! Я стала от него уставать. Мне хочется покоя. Ровной спокойной жизни. Как это было с Игорем…
Ах, Оля, Оля, вздохнула я с осуждением. Не утомилась ли ты себе врать? И дело даже не в том, что ты узнала и поняла про Игоря теперь. Но и куда раньше, до всех этих кошмарных событий и разоблачений-разочарований – не ты ли сокрушалась, что жизнь с Игорем тебе начала надоедать, стала себя исчерпывать? Не ты ли задавалась вопросами, чего тебе еще надо от жизни? Не угодишь тебе, моя дорогая…
Да, но не этого же сумасшедшего! Я понимаю, он человек интересный, сложный, думающий, ищущий, – это очень достойно, я это глубоко уважаю, но нельзя ли без меня? Нельзя ли мне принять ванну, поспать, прийти в себя, очухаться от стольких потрясений? Я имею право отдохнуть, в конце концов? И пожить без загадок?!
Я покрутила бокал с коньяком в руках.
– Давай, – сказал Джонатан. – Чин-чин! Мы победили!
Я сделала пару глотков.
– Я устала, Джонатан. Я хочу принять ванну и лечь спать. Извини.
– Хорошо. Ноу проблем. Тебе спинку потереть?
– Нет.
Он встал и пошел к дверям. Я тоже пошла – в ванную.
Когда я вышла, он сидел по-прежнему в моей комнате, точно так же положив ногу на колено.
– Ты еще здесь?!
Я придерживала банное полотенце, закрученное чалмой на моей голове. Полы халата расползались в стороны.
– Я тебе налил еще коньяку.
– Джонатан, уже почти четыре часа ночи! Я хочу спать!
– Сейчас пойдем.
«Пойдем»? Или я ослышалась? Или он оговорился? Или он имел в виду «пойдем по комнатам»? Я так растерялась, что даже не переспросила.
– Держи, – он вложил мне в пальцы тонкую ножку бокала. – Давай. За…
– За победу мы уже пили.
– За нас с тобой.
Я помолчала. Я собиралась с духом. И сказала:
– Послушай… Я не… Иди к себе, Джонатан. Я сейчас, честное слово, не расположена…
– Не ври. Ты давно меня хочешь, – сообщил он. – И сегодня ты меня получишь.
Нет, я не верю собственным ушам! Я его, видите ли, хочу! Не он меня добивается, а я его! Как вам нравится эта несказанная наглость!
– Ты как смеешь! Ты что говоришь! – залепетала я, не найдя других слов.
– Я знаю, что говорю. Разве это не так? Тогда скажи мне: «Это ложь, Джонатан!»
Он взял меня за подбородок и развернул мое лицо к себе. В его глазах я увидела неприкрытое желание… Оно, казалось, исходило лучами из их светлой глубины, вонзаясь в мои зрачки, и это вхождение ощущалось почти физически… Он медленно приблизил свои губы к моим, и его свежее, пряное дыхание начало сводить меня с ума…
Я оттолкнула его.
– Убирайся отсюда!
– Нет. Эту ночь мы проведем вместе. С сегодняшнего дня у меня есть право на тебя.
Не поняла. Это почему? Это что означает? Это с какой стати?
Поймав мой взгляд, он объяснил серьезно:
– С сегодняшнего дня ты по-настоящему свободна. До сих пор ты принадлежала Игорю. А я не имею привычки брать то, что принадлежит другому.
«Брать»! Вы видели, «брать»! Я что, вещь? У меня что, права голоса нет?
– Ты забыл спросить меня! Ты забыл спросить, хочу ли я!
– Зачем? Я и так знаю: хочешь. Только никак не можешь отважиться признать это открыто.
– Нет!
– Хочешь, – припечатал он и встал. Протянул ко мне руки, взял меня за талию.
– Нет!
– Оля…
– Убирайся!
– Оля, ну зачем ты… Не надо портить эту ночь… Это глупо! Ты же мечтала об этом, ну признай же, наконец, очевидность! Зачем ты меня пытаешься обмануть? Или – себя?..
А я и сама не понимала зачем. Да, я действительно устала. Да, я действительно начала всерьез думать, что мы с Джонатаном – не пара. Но я знала, что дотронься он до меня – и я забуду обо всем. Я знала, что он имеет надо мной власть, которую никто и никогда не имел. Что я умираю только при одной мысли о близости с ним. И что я действительно мечтала об этом…
Но этот момент пришел слишком неожиданно. Я не была к нему готова. И его самоуверенное поведение меня бесило. Оно меня просто возмущало до глубины души! Так у него ничего не выйдет! Со мной такие штучки не проходят!
Я уперла руки в бока. Полотенце-тюрбан свалилось с моей головы, и растрепанные мокрые волосы рассыпались. Джонатан поймал соскользнувшее полотенце и прижал его к лицу, вдыхая.