Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

— Окей, — уныло проговорила я, глядя ему вслед. А затем рука потянулась к трубке.

— Приемная господина Сокольского, — произнес в трубку бодрый звонкий голосок, по которому я так соскучилась.

— Здравствуй…, Арина, — хрипло поздоровалась я, не зная, как подруга отреагирует на мой ранний звонок. Но в это время, я точно знала, она уже на работе, готовит документы и кофе к приходу отца.

— Ох…, Сашенька? — удивленно прошептала она, а затем в ее голосе зазвенела тревога. — Где ты, девочка? С тобой все хорошо?

— Арина, все нормально… не беспокойся, — ответила я бодро, насколько могла только. — Арин, запиши меня на прием к… Георгию Николаевичу, пожалуйста.

— Саш, ты… что? — через очень длинную паузу снова заговорила Арина. — Ты же знаешь….

— Арин, просто запиши. Запиши под другой фамилией, мне все равно, но мне необходимо увидеться с ним, поверь, — умоляюще произнесла я. — И пропуск, чтобы на проходной не остановили….

— Саша, это… опасно… не дури, — попыталась отговорить меня подруга, и в ее голосе я отчетливо слышала панику. — Он здесь… ведет себ… Конечно, я записываю вас на двенадцать часов, устроит? — тон ее голоса тут же сменился на деловой, от которого ощутимо веяло ледком. Значит ли это, что кто-то рядом с ней чужой? Сердце заколотилось где-то в горле, а еще нахлынула тошнота и в глазах потемнело. Волнуюсь, что ли? — Вы меня слышите?

— Да, спасибо, Арина Викторовна, — ответила ей в тон, давая понять, что услышала ее предупреждение.

— И кто там в такую рань, Ариша? — услышала я голос и замерла, словно он опять стоял рядом и касался дыханием моего уха. Ненависть обожгла внутренности, и я едва не заорала от паники и страха, но с трудом сдержала себя. — Отмени все встречи после двенадцати.

— Не могу, Бахтияр Азимович, — сухо ответила ему Арина, а затем положила трубку, но так, чтобы я слышала весь разговор. — Я исполняю распоряжения только Георгия Николаевича.

— Ну-ну, недолго тебе, детка, исполнять осталось прихоти старика, — скабрезно пропел мой бывший жених, я почувствовала, как кровь отливает от моего лица. — Скоро иначе запоешь…

В трубке послышался щелчок, а затем короткие гудки. Ох, надеюсь, Арине ничего не будет за то, что она предупредила меня о присутствии Бахтияра. Тут же пиликнул сотовый, на экране которого высветилось сообщение от Арины:

«В одиннадцать сорок в кафе напротив».

Видимо, она хочет о чем-то предупредить меня. Я быстро оделась, привела в порядок волосы и снова накинула на голову кепку с париком — первое, чем я обзавелась, вернувшись в город.

Толик ждал меня у машины и с кем-то разговаривал по телефону. Я остановилась в нескольких шагах от него, и он, заметив меня, тут же отключился. Кивнул на соседнее с ним место и завел двигатель.

Ехали мы в полном молчании, и я кусала губы, не зная, стоит ли сейчас заводить разговор с ним, но все же решилась спросить.

— Могу я встретиться с Севером?

Толик поджал губы, словно решал для себя, что делать с моей просьбой, но все же коротко бросил:

— Хорошо. Едем…

***

— Да, не дергай ты его, все отлично смотрится, — чуть раздраженно пробурчал Анатолий, стоило мне поднять руку и поправить шарф. Трогать выбившийся из прически локон я уже побоялась, чтобы не злить своего невольного провожатого, пообещавшего мне встречу с Севером.

— Прости, слишком волнуюсь, — я до побеления сжала пальцы на руках, чтобы унять нервную дрожь во всем теле.

— Лучше бы ты так волновалась дома, ожидая Севера, а не бежала, чуть только одна вертихвостка наврала тебе с три короба, — Анатолий не церемонился с моими чувствами, и я прекрасно его понимала. Только изменить то, что произошло, не могла. Мужчина тоже это понимал, так как тут же извинился и снова уставился на дорогу.

— Я не могла, ты прекрасно это знаешь, — тихим голосом ответила ему, глядя на проплывающие за окном темно-зеленые поля и лесополосы. Мы пересекли практически весь город, чтобы оказаться в пригороде, где располагалась клиника, в которой Северин проходил лечение. Я примерно помнила, где она находится. Тогда я была тут весной, выслеживая Анатолия, но сама ни за что бы не добралась в одиночку. — Она выглядела такой… довольной, когда говорила о ребенке, что…

— Саш, ну не было никакого ребенка, — снова разозлился Толик, но я быстро прервала его.

— Толь, дело-то не в ребенке или его отсутствии, — проговорила я, — она не оставила попыток вернуть Севера и привлекла на свою сторону Таисию. А в этом у меня не было шансов…

— Никогда бы не подумал, что ты так просто сдашься, — вдруг с презрением заявил Толик. — Поверила какой-то потаску… извини, — без какого-либо намека на раскаяние, процедил он. — Но не могу поверить, что ты взяла и отказалась от него. Сбежала, как последняя…

— Да говори уж, — я тоже умею презрительно фыркать. — Ну же скажи, что я идиотка безмозглая, поверившая в сказку про белого бычка и сама разрушившая собственное счастье! — мой голос едва не сорвался на крик. — Она была слишком убедительна…

Я отвернулась к окну, чтобы не видеть ни гневного, ни сочувствующего взгляда мужчины. Не знаю, что он думал обо мне, мне было все равно, сейчас я просто хотела увидеть его. Живого и… здорового.

— Саш, — раздался тяжелый вздох мужчины, — ты, пусть и недолго, была с ним, но успела понять, что Север никогда не прощает предательства. Слышишь? Никому. И никогда. Даже своим близким, кроме тебя, конечно, — я невольно встрепенулась, уставившись на мужчину полным отчаянной надежды взглядом. Он посмотрел на меня и усмехнулся. — Все это время он искал тебя, забывая о сне, еде, работе, наконец. Думал, тебя похитил твой бывший, и только разговорив мать, понял, что ты ушла по своей воле. Теперь представь, что он чувствовал в тот момент?

Я опустила взгляд, понимая, как виновата перед Севериным. Я предала его, предала его доверие, и все равно он по-прежнему хотел меня видеть.

— Саш, я тебе скажу одну вещь, а ты подумай, потому что второго шанса у тебя не будет, — снова продолжил Толик, а я повернулась, внимательно слушая его. — Если ты, правда, его любишь, если решишь быть с ним вместе навсегда, то… придумай любую причину, почему ты остаешься с ним рядом. Он не простит тебе, если ты просто уйдешь, поверив в ту ложь, что сочинила его бывшая. И он не станет останавливать. Просто вычеркнет тебя из своей жизни, как сделал в свое время с Мариной. Будет подыхать от боли,