Женская война - Александр Дюма

— Если б я была в плену и даже дала честное слово не пытаться бежать, то, боясь, что не сдержат данного мне обещания, я бросилась бы на добрую лошадь, доскакала до реки, заплатила бы десять, двадцать, сто луидоров перевозчику, столько, сколько бы он ни потребовал, и опередила бы моих преследователей…

Каноль с удивлением посмотрел на обеих дам, которые с ужасом сделали ему знак, которого он не понял. Он подошел к ним, желая попросить объяснения этих слов, но они обратились в бегство, как от привидения. Одна прижала палец к губам, желая показать ему, что надо молчать, другая сделала рукой знак, означающий бегство.

В эту минуту у решетки раздалось имя Каноля.

Молодой человек вздрогнул всем телом, полагая, что это посланный виконтессы, и бросился к решетке.

— Здесь ли господин барон де Каноль? — спросил грубый голос.

— Я здесь, — отвечал барон, забывая все, кроме обещания Клер.

— Вы точно господин де Каноль? — спросил какой-то сержант, входя в калитку, за которою он до сих пор стоял.

— Да, сударь.

— Комендант острова Сен-Жорж?

— Да.

— Бывший капитан полка де Навайля?

— Да.

Сержант обернулся, подал знак; тотчас явились четыре солдата, стоявшие за каретой. Карета подъехала так, что дверцы ее почти касались калитки. Сержант пригласил Каноля сесть. Молодой человек оглянулся: он был совершенно один. Только вдалеке, между деревьями, увидел он госпожу Лалан и сестру ее: они стояли, как две тени, поддерживая одна другую, и смотрели на него с состраданием.

— Черт возьми! — сказал Каноль, ничего не понимая. — Госпожа де Канб выбрала мне очень странную свиту. Но, — прибавил он, улыбаясь собственным мыслям, — не будем слишком придирчивы к выбору средств.

— Мы ждем вас, господин комендант, — сказал сержант.

— Извините, господа!.. Иду.

И Каноль сел в карету. Сержант и два солдата сели возле него, третий солдат поместился с кучером, а четвертый стал на запятки. Тяжелая карета покатилась так скоро, как могла везти ее пара сильных лошадей.

Все это казалось очень странным и заставило Каноля призадуматься.

Он повернулся к сержанту и спросил:

— Теперь, сударь, когда мы остались наедине, не можете ли сказать, куда везете меня?

— Сначала в тюрьму, господин комендант, — отвечал тот, кого спрашивал Каноль.

Барон взглянул на него с изумлением.

— Как в тюрьму? Да ведь вы присланы знатною дамой?

— Конечно.

— Виконтессою де Канб? Не правда ли?

— Нет, сударь, принцессою Конде.

— Бедный молодой человек! — прошептала женщина, проходившая мимо, осеняя его крестным знамением.

Каноль почувствовал, что пронизывающий холод пробежал по его жилам.

Немного дальше им повстречался человек с пикою в руке, который остановился, когда увидел карету и солдат. Каноль высунул голову; человек, несомненно, узнал его, потому что показал ему кулак с угрозой и бешенством.

— Да они у вас тут все сошли с ума! — сказал Каноль, еще пытаясь улыбаться. — Неужели я в течение одного часа стал предметом сострадания или ненависти и одни жалеют обо мне, а другие грозят мне?

— Э, сударь, — отвечал сержант, — кто жалеет о вас — прав, а кто грозит вам… ну и тот, может быть, тоже прав.

— Если б я, по крайней мере, понимал что-нибудь во всем этом! — прошептал Каноль.

— Сейчас вы все поймете, сударь, — отвечал сержант.

Тем временем карета подъехала к воротам тюрьмы и Каноля вывели среди толпы, которая начинала уже собираться. Но его повели не в комнату, которую он занимал, а вниз, в подземную камеру, полную стражников.

«Ну, надо, наконец, выяснить, как мне ко всему этому относиться», — решил Каноль.

Вынув два луидора из кармана, он подошел к одному из солдат и сунул деньги ему в руку.

Солдат не решался взять их.

— Возьми, друг мой, — сказал Каноль, — потому что я задам вопрос, который ничем тебе не грозит.

— Так извольте спрашивать, господин комендант, — отвечал солдат, предварительно положив деньги в карман.

— Мне хотелось бы знать, почему вдруг вздумали арестовать меня?

— Кажется, — ответил солдат, — вы ничего не знаете о смерти бедного господина Ришона?

— Ришон умер? — вскричал Каноль с глубокой печалью: читатель помнит о дружбе, их связывавшей. — Боже мой! Его, правда, убили?

— Нет, господин комендант, его повесили.

— Повесили! — пробормотал Каноль, побледнев, стиснув руки, глядя на зловещие стены, которые его окружали, и на суровые лица своих стражей. — Повесили!.. Черт возьми! Из-за этого несчастья свадьба моя может быть отсрочена надолго!

Тем временем госпожа де Канб окончила свой туалет, простой и очаровательный, набросила на плечи плащ и приказала Помпею идти впереди ее. Уже совсем стемнело; она думала, что ее не заметят, если она пойдет пешком, и потому приказала, чтобы карета ждала у ворот кармелитской церкви, где должен будет пройти обряд венчания. Помпей сошел с лестницы, виконтесса следовала за ним. Эта должность разведчика напоминала старому солдату о знаменитом патруле накануне славной битвы при Корби.

Когда виконтесса, спустившись по лестнице, проходила по залу, где было очень шумно, она встретила маркизу де Турвиль, которая, жарко споря с герцогом де Ларошфуко, тащила его в кабинет принцессы.

— Ах, сударыня, — сказала Клер, — позвольте спросить, чем решили дело?

— Мой план принят! — отвечала маркиза с торжеством.

— А в чем он состоит? Я ведь не знаю его.

— В мщении, дорогая, в мщении!

— Извините, сударыня, но я, к сожалению, не так хорошо знакома с военными терминами, как вы; что понимается под мщением в военном смысле?

— Нет ничего проще, дорогое дитя.

— Но объясните же.

— Они повесили офицера из армии принцев, не так ли?

— И что же?

— Так отыщем в Бордо офицера из королевской армии и повесим его.

— Великий Боже! — вскричала испуганная Клер. — Что такое говорите вы, сударыня?

— Герцог, — продолжала старая маркиза, не замечая ужаса виконтессы, — кажется, уж арестовали этого офицера, который был комендантом в Сен-Жорже?

— Да, сударыня, — отвечал герцог.

— Барон де Каноль арестован? — вскричала Клер.

— Да, виконтесса, — хладнокровно отвечал герцог. — Господин де Каноль арестован или скоро будет арестован. Приказание отдано при мне, и я видел, как отправились люди, которым поручено исполнить его.