На руинах - Галина Тер-Микаэлян

Корнилов смутился и стал усиленно смотреть в окно, чтобы окружающие не заметила краску на его лице, а один из милиционеров не удержался и откровенно фыркнул. Выкатив глаза, Авдиенко грозно на него прикрикнул:

— Отставить… твою мать! А ты, — он вновь повернулся к девушке, — покажешь мне эту сволочь!

— Ага, ладно. Нас вчера с ней, с дочерью вашей, вместе к нему привели, а я его стукнула вот сюда, — с видом наивной школьницы она бесстыдно указала пальцем, чуть не ткнув подполковника в пах, — и выпрыгнула в окно. Теперь он вашу дочь точно до смерти затрахает, если еще не затрахал, — внезапно ее глаза напряженно сощурились, взгляд уперся в дорогу. — Ой, вот здесь налево надо, а потом уже совсем чуть-чуть ехать.

Хоть и везли Зойку к Шалимову с завязанными глазами, но врожденное умение ориентироваться и чувство времени точно подсказали ей, где нужно свернуть.

— Даю ориентировку, — по рации сказал Корнилов и обратился к Авдиенко: — Товарищ подполковник, может, подождем здесь подкрепления? Они уже выехали.

Авдиенко лишь отмахнулся и рявкнул начавшему было притормаживать водителю:

— Поезжай… твою мать! Не бойся, майор, они как нас увидят, сами лапки поднимут. Шалимов трус, он с милицией драться не станет.

И это было правдой — Шалимов никогда не вступал в открытый конфликт с органами правопорядка. Еще до перестройки, промышляя мелким рэкетом на городском рынке, он избегал столкновений с патрульными милиционерами, хотя, если честно, те тоже не стремились иметь дело с «шалимовскими». «Ребятки» Мусы всегда носили при себе «финки» с кастетами и, к тому же, многие из них курили анашу — ею Шалимов, знавший, где можно оптом и дешево добыть эту «дурь», расплачивался с ними за работу.

В конце восьмидесятых, когда начали появляться кооперативные палатки, Муса постепенно сменил состав своей банды. Теперь на него работало много бывших «афганцев», и на вооружении у них были уже не кастеты, а настоящие «пушки». Кооператоры пытались доплачивать милиции за охрану, и милиционеры деньги брали с удовольствием, но существенной помощи не оказывали. Если случались столкновения, из которых кто-то из предпринимателей выходил с подбитым глазом или даже с переломанными костями, а товар оказывался безнадежно испорченным, то стражи порядка появлялись, конечно, на месте преступления, но лишь к шапочному разбору, свидетелей же происшествия вообще никогда не находили.

Когда в восемьдесят девятом Самсонов, разворачивая в городе свой бизнес, присматривался к ситуации, он решил, что Шалимову пора укоротить руки и ясно дал понять, что позволит ему работать только под своим контролем — даже станет платить за некоторые конкретные задания. Муса, почувствовав силу, особо рыпаться не стал и предпочел подчиниться. В конце концов, ему это даже пришлось по душе. Окончательно он осмелел и стал считать себя чуть ли не на одной ноге с МВД, когда пронюхал, что начальник городской милиции Авдиенко стал негласным партнером Самсонова и Володина по бизнесу. В случае с Тихомировым-младшим ему вообще незачем было опасаться — работа была поручена ему лично Володиным. Поэтому, когда Сэм доложил о появлении в лесу милицейской машины, Шалимов лишь равнодушно пожал плечами.

— Может, ищут кого-то. Нас не тронут.

— Могла девка навести, — злобно прошипел Рафик, но ему никто даже не ответил.

— Теперь ему везде девки будут мерещиться, — насмешливо заметил Муса, ни к кому не обращаясь и даже не глядя в сторону так опростоволосившегося накануне младшего брата. Тот вспыхнул от унижения и отвернулся.

— Муса, к нашей хате подъезжают, я из окна видел, — сбежав по лестнице, крикнул один из бандитов.

Шалимов обеспокоился — в его компании было три человека, которым встреча с милицией была полностью противопоказана. За разные дела в прошлом им светила «вышка» или «пожизненное», но они сумели вовремя скрыться. Остальные члены банды вполне могли устраивать разборки с драками, однако всерьез на «мокрое» дело никто из них бы не пошел. Поэтому Муса решился взять под свое крыло отморозков и держать их под рукой на тот случай, если придется убрать кого-то с дороги «по-настоящему». Теперь, увидев появившееся на лицах этих троих напряженное выражение, он кивнул им и негромко приказал:

— Чуть что — из окна в лес.

— Меня менты не возьмут, — выразительно кладя руку на «пушку», проворчал Вован.

Этот широкоплечий низенький мужчина два года назад, пытаясь ограбить банк в Душанбе, расстрелял трех инкассаторов и семерых случайных прохожих. С тех пор он отрастил бороду и основательно обрюзг, но в свое время его объявили во всесоюзный розыск, разослав фотографию по всем отделениям милиции союзных республик.

Шалимов занервничал — Вован мог сорваться и начать стрельбу, а это сейчас было совершенно ни к чему. Однако Сэм, увидев, остановившуюся у самого крыльца «волгу», всех успокоил:

— Все нормально, пацаны, была б облава, «черный ворон» бы пригнали и ментов с полсотни. А так их штук пять и на «волге» — объезд территории делают. Вован, чапай с ребятами на антресоли и замрите там — вдруг менты в дом захотят зайти.

Шалимов тоже расслабился, решив, что напарник прав, — милиция в плановом порядке иногда объезжала дачный поселок. Велев распахнуть дверь, чтобы продемонстрировать этим жестом доброй воли свою лояльность власти, он спустился с крыльца навстречу торопливо выбиравшимся из машины милиционерам, за ним следовали Рафик и еще пятеро из банды.

— Здравия желаю, товарищ начальник, — тон Мусы был почтителен, хотя и слегка игрив, — а мы тут с ребятами решили из города на природу податься, немного свежим воздухом подышать, но у нас все в ажуре — лесной массив не портим, костры не жжем.

— Где они, где моя дочь?! — грудью напирая на главаря бандитов, прорычал Авдиенко, багровый от пережитых за последние часы треволнений. — Веди туда, где ты их прячешь!

Муса немного растерялся и слегка попятился — его испугал дикий взгляд подполковника, а смысл предъявленного обвинения как-то не сразу дошел до сознания.

— О чем вы, товарищ подполковник? — с искренним недоумением в голосе и выражением оскорбленной невинности на лице он развел руками. — Я никого не прячу, поклясться могу. Хотите — зайдите в дом. Прикажу стол накрыть, дорогими гостями будете.

Зойка, которой велели оставаться в машине, ужаснулась — вдруг подполковник раньше времени выяснит, что его одурачили, и никакой дочери здесь нет? Дитя улицы, она прекрасно разбиралась в отношениях, сложившихся между криминалом и органами правопорядка. Узнав правду, милиционеры вполне могли просто-напросто развернуться и уехать — зачем им нарушать нейтралитет с бандитами и соваться в их логово из-за двух никому не известных парней?

— Вот этот вот! — высунувшись из окошка, девушка протянула руку в сторону Рафика, наставив на него указательный палец. — Товарищ милиционер вы сказали, чтоб показать! Этот тот самый педик! У него не стоит, так он минет заставляет делать!

Увидев Зойку и услышав ее слова, Рафик позеленел — мало того, что по ее милости ему пришлось наглотаться позору, так теперь еще… От ярости в голове у него помутилось, перед глазами запестрели, завертелись разноцветные круги.