Тот, кто ловит мотыльков - Елена Михалкова

Маше снова почудился за окном какой-то звук. Она встала, забыв о том, что недавно боялась пошевельнуться, подошла к окну.

– Что там? – безразлично спросила Полина Ильинична.

– Калитка скрипнула.

«Или Ксения нас подслушивает».

– Что вы сделали с телом Марины? – спросила она, вернувшись.

– А ты еще не догадалась? Завернули ее в пленку, которой покрывают парники с огурцами, вытащили из дома, погрузили в прицеп. Доехали до церкви. Кулибаба сказала, что даже если церковь совсем рухнет, место все равно освященное, настоящее кладбище, пусть и маленькое, так что Маринина душа на нас за это не будет в обиде. Смешно, а? Не будет в обиде! Ну, я с ней не спорила. Про душу мне ничего не известно, я только знаю, что тело должно лежать в могиле, а не в лесной яме, где его любой зверь может выкопать и растащить по кускам. Плиту с могилы купца сдвинули в сторону, раскопали поглубже, пока не ударились в крышку гроба, положили Марину… Дубягин был закопан глубоко, мы его даже поднимать не стали. Да и какой смысл… Пусть покоится с миром. Засыпали, снова закрыли могильной плитой. Постарались привести в порядок все, что вокруг. Потом вернулись в дом. Ковер, который был испачкан в крови, сожгли. Половицы замыли с хлоркой.

– Следы все равно остались, – подумала вслух Маша.

– Как ты сказала?

– Следы крови практически невозможно уничтожить так, чтобы их не нашли при экспертизе. Просто никто не искал. Все решили, что Марина пропала в лесу. Вы это тоже сразу придумали?

Полина Ильинична махнула рукой:

– Какое там сразу! Не знаю, как остальные, а на меня в первые три дня нашло что-то вроде затмения. Помешательство, иначе не назовешь. Я решила, что мы будем жить по-прежнему, как с Мариной, только без Марины. Дом-то ее стоит, можно даже свет в окнах зажигать по вечерам… И никто не узнает, что случилось. У Марины был планшет, мы с Альбертом включили его – а там открыт ее аккаунт во Вконтакте. Все переписки как на ладони. Она и с Корниловыми там же общалась. Ну, и я отправила от ее имени сообщение: так и так, сделка отменяется, я передумала отсюда уезжать. Те захлопали крыльями, точно куры: «Как! Почему! Мы же обо всем договорились!» А я знала, что если бы Марина получила от них какие-то деньги, она не смогла бы об этом умолчать. Значит, денег не было. Я им ответила в ее манере: мол, договоренность без денег – это пустое место. Да и вы сами пустое место, не пишите мне больше, надоели.

Она усмехнулась, заметив изумление на Машином лице.

– Ты сейчас чему удивляешься? Моим навыкам компьютерной грамотности или тому, как я косила под Марину?

– Пожалуй, и тому, и другому.

– Ну, ты нас за питекантропов-то не держи. Альбертовна все продажи ведет через Инстаграм, я с дальней родней общаюсь на Одноклассниках. Не совсем мы дикие люди. А подражать Марининой манере было несложно: хами, только ставь при этом побольше скобочек – ну, то есть смайликов, понимаешь? У Корниловых даже мысли не возникло, что это не она. Они обматерили ее и забанили. А главное, напоследок пожелали ей сдохнуть в ее поганой Таволге. Я засмеялась про себя, когда прочитала это. А Альберт заржал вслух. И мы с ним подумали: все, решили проблему. Они теперь носа сюда не покажут. Отшила их Марина и рассорилась с ними навсегда, так что ничего удивительного, если больше они не станут общаться. Видишь, как у меня в голове все само собой устроилось? Вроде как Марина жива, только не показывается на глаза. Остальные то ли вообще об этом не думали, то ли решили положиться на меня. Я сейчас не могу поверить, что мы сделали такую глупость. Когда появилась почтальонша, до нас дошло, что рано или поздно кто-нибудь захочет увидеться с Мариной. И что мы им предъявим? Лучше всего было загубить ее в лесу. Я собрала всех, рассказала, что придумала…

– И Колыванову рассказали?

Полина Ильинична страдальчески поморщилась.

– Он слушал, кивал… Но я видела, что он не в себе. Как будто не понимал, о чем я говорю, только притворялся. Я решила, что он сделает, как я сказала, а там поглядим. Нам нужно было от нее быстро избавиться. На следующий день я подняла к вечеру тревогу, сказала, что она ушла за грибами и не вернулась… Остальное ты знаешь. Никому в голову не пришло, что она убита. Я-то боялась, что будут обыскивать ее дом, привезут овчарок… Мы даже табаком посыпали дорожки: говорят, он вроде как отбивает нюх у собак. Ну, это не пригодилось.

– Нет, подождите! – Маша подалась к ней. – Ничего я не знаю! А курица? А Альберт в окне? А Пахомова?

Полина Ильинична глубоко вздохнула. Она пристально посмотрела на Машу и вдруг тихонько засмеялась.

– Над собой смеюсь, не над тобой. – Она вытерла глаза тыльной стороной руки. – Я считала, что Марина исчезла – и все закончилось. Мы ее как бы стерли с рисунка, но рисунок-то остался. Мы все живы, более-менее здоровы, жизнь пойдет по-прежнему… Но это, Машенька, как кирпич вытащить из стены: рухнуть, может, и не рухнет, но перекосится. До поры до времени я ничего особенного не замечала. Только Кулибаба чудила: во-первых, взялась приносить цветы на могилу, каждую неделю свежие. Зимой срезала цветущую герань и оставляла по веточке. Зачем? Бог ее знает! Эти веточки на камне мороз убивал за пять минут. Это было бы полбеды! Но она стала следить за домом. Уборку делала, печь зимой топила, цветы поливала… Однажды я спросила, для чего. «Марине так нравится!» – отвечает. Ну, я ей больше вопросов не задавала. А потом приехала ты. Тут-то стена и посыпалась.

– Я так сильно на нее похожа?

– Есть немного, – ответила Полина Ильинична не задумываясь. – Издалека, если встанешь вполоборота… Этого Колыванову хватило. Он не мог смириться с тем, что мы ее убили. Взял да и позабыл об этом. Не вмещался в него такой ужас, понимаешь? А когда он тебя увидел, для него все встало на свои места. Вот же она, Якимова! И не убивали никого, и Марина ходит живая. Как-то внутри себя увязал все ниточки, все несходства, странности… Кур, например. Вот как он их вписал в картину Марининой жизни? Загадка! Она никогда не завела бы птицу, терпеть их не могла, брезговала. Она даже от пчел плевалась! Мед, правда, охотно ела… – Полина Ильинична покачала головой. – Я поняла, что дело плохо, когда Валентин зашел ко мне и между делом упомянул о тебе, то есть о Марине. Я сердцем почуяла, что поправлять его сейчас – словно камнем кидать в стеклянный дом. Все разобьется. Мне оставалось только молиться, чтобы ты сочла его старым дурнем с безобидным сдвигом, уехала поскорее и забыла обо всем. Ну, не тут-то было! Ты зашла к Пахомовой, а на голове у тебя был зеленый платок, точь-в-точь как у Марины. Пахомова и решила сослепу, что ты Марина и есть. Сначала пыталась тебя вернуть в землю, ну, в ее представлении, в яму то есть. Когда не получилось, побежала к Валентину. Может, она засомневалась, что перед ней Марина. – Беломестова тихонько засмеялась. – Но наш Колыванов сказал ей, как ни в чем не бывало, что, конечно, Марина здесь, вот буквально вчера ходили вместе на прогулку… Встретились, понимаешь, два чокнутых.

Маша обхватила голову руками.