Башни Анисана - Ольга Каверина

– Вот, – произнёс он, точно подводя небольшой итог, – хорошо. А потом ты ушёл, потому что тебе не хотелось растворяться в волнах вместе со всеми. Ты стал чёрным стражем по приглашению мастера Карагана, верно?

– Предположим, – бесчувственно подтвердил Багровый Ветер.

– Будучи стражем, ты узнал секрет жизни. Тайные знания, позволяющие творить. И по сей день ты хранишь их.

Хиба ответил после некоторого молчания:

– Возможно и так.

Гиб Аянфаль подошёл ещё ближе и опустился на траву перед ним, заглядывая в потухшие глаза.

– И ты воспользовался ими. Ты творил, помнишь?

Хиба ничего не ответил ему, лишь поднял голову, устремляя взгляд на ночное небо. Гиб Аянфаль некоторое время оставался сидеть рядом, безрезультатно ожидая ответа, после чего спросил:

– Почему ты молчишь? Этого ты уже не помнишь?

Хиба наконец удостоил его ничего не выражающим взглядом.

– Я не понимаю, чего от меня хочет управляющий, если я уже не строитель, – ответил он с усталой монотонностью в голосе.

– Я пришёл к тебе не как строитель, а как твой друг! – с жаром ответил Гиб Аянфаль, отчаянно цепляясь за надежду воззвать к истинной сущности Хибы.

Но Багровый Ветер остался равнодушен к этому порыву и произнёс негромкое, но твёрдое:

– Оставь меня.

Гиб Аянфаль только покачал головой, с болью глядя на него. Он опустил голову и остался сидеть у ног Багрового Ветра. Тот тоже не трогался с места. Очевидно, молчащий строитель был ему в определённой степени безразличен.

Но вот Гиб Аянфаль вновь поднял голову и, глядя ему в лицо, спросил с затаённым гневом:

– Кто это с тобой сделал? Шамсэ?

Глаза Багрового Ветра, прежде не выражавшие ничего, вдруг вспыхнули мучительной эмоцией, пробивающейся сквозь плотную завесу покоя. Он даже выпрямился, взирая на Гиб Аянфаля не то вопросительно, не то гневно.

– Шамсэ? – негромко переспросил он.

– Да, она! – подтвердил Гиб Аянфаль, чувствуя, что нашёл нужную «болевую точку», – Ты отдал ей Бэли! А она захотела, чтобы я раскрыл тебе правду! И после случилось всё это! Хиба, вспомни! Это она захотела, чтобы ты стал таким!

Продолжать он не мог. Хиба поднялся на ноги, вспыхивая гневом.

– Замолкни! – резко бросил он, – Уходи! И пусть белые сёстры займутся тобой, пока я не рассказал им, как ты преследуешь меня!

– Ты же никогда не верил им, Хиба! – упорно крикнул Гиб Аянфаль, тоже вставая, – это ты должен помнить! Ты был чёрным стражем и уже тогда пришёл к тому, что белые сёстры и техники волн имеют для каждого свою правду! Я понимаю, что мои слова кажутся тебе пустыми. Но молю – послушай свой внутренний голос, который есть у каждого асайя! Он никогда не обманет тебя в отличие от разума и прочих чувств, подверженных действию волн! Разве он не подсказывает тебе на самой глубине сознания, что я прав? Ты вышел из Низа, оставив там всего себя. А я помогу тебе это вернуть. Ради этого я готов спуститься туда по свей воле. Знаешь, у меня тоже есть провал в памяти, который я должен восстановить, я уже говорил тебе. Потому я понимаю, что это. И если бы ко мне пришёл кто-нибудь и рассказал о том, что было, я бы хотя бы попытался поверить ему, даже если бы он поведал мне совершенно невероятную историю. Прошу, послушай меня!

Хиба только покачал головой, глядя на него застывшим в негодовании взглядом.

– Уйдёшь ли ты когда-нибудь или нет?! – с клокочущим презрением в голосе произнёс он, после чего протянул руку и ткнул Гиб Аянфаля пальцем в лоб.

Гиб Аянфаль в тот же миг обмер, чувствуя, что с ним сейчас случится то, чего он всегда опасался, не веря себе самому. И тут же его лишённое сознания пурное тело мягко упало на траву у ног рослого асайя. Хиба-Багровый Ветер, равнодушно перешагнув через него, направился прочь в глубину замершего в ночи сада.

* * *

Гиб Аянфаль пробудился в одном из многочисленных покоев Белого Оплота, которые предназначались для гостей, посещающих места исцеления. Сюда его перенесли из пасочного сада и заботливо расположили в одной из комнат. Выглядела она как спальные покои в обители Зимнего Сумрака – обычное ложе заменяла ступень, правда рассчитанная на двух-трёх асайев.

Прислушавшись к мирно переливающимся волнам, Гиб Аянфаль понял, что утро только-только вступило в свои права. За широкими арочными проёмами шелестели листья пасочников, и вчерашние переживания несколько сгладились сами собой. Гиб Аянфаль лежал, тщательно вспоминая вечер, его разговор с Эньши, а затем визит к Хибе, пока не почувствовал чьё-то приближение. Он оглянулся и увидел, что в залу неслышно входит мать Саника. Она подошла к Гиб Аянфалю, внимательно на него взглядывая.

Гиб Аянфаль немедленно поднялся.

– Где Багровый Ветер? – тут же спросил он, так как судьба Хибы после такого поступка тревожила его больше собственной.

– С ним всё хорошо, Гиб Аянфаль, – ответила мать Саника, – он в храме. Там он сейчас проводит большую часть времени. Я же пришла, чтобы поговорить с вами.

После этих слов мать Саника неспешно опустилась на ступень. Гиб Аянфаль тоже сел, глядя на неё с нескрываемым недоверием. В его глазах обе матроны были одними из виновных в сложившейся ситуации, и сейчас он не знал, как вести себя с ними. От матери Саники его состояние, конечно же, не укрылось, но она не обратила на это никакого внимания.

– Зачем вы пришли к нему? – спросила она негромко, но с твёрдостью, которая на миг осадила Гиб Аянфаля.

– Я не мог не прийти! – горячо ответил строитель после короткой паузы, – Хиба мой друг! А там, в Низу, его всё равно, что уничтожили! Он ничего не помнит! Я хотел ему помочь, я думал, что если буду говорить с ним, то в нём откроется что-нибудь. Потому что вчера… я видел, что внутри у него что-то сохранилось…

Гиб Аянфаль замолк, изумляясь тому, как он вдруг смог так откровенно поделиться своими мыслями с асайем, о котором мгновение назад думал едва ли не как о враге. Он взглянул на мать Санику, но встретил в чуть грустном выражении её серебристо-фиолетовых глаз только глубокое понимание.

– Не так нужно вытаскивать это сохранившееся, Гиб Аянфаль, – тихо сказала она, – матрона Линанна не хотела, чтобы я подробно говорила с вами об этом, но я знаю, что вы не уйдёте, пока не услышите хотя бы часть правды. Поэтому послушайте меня, а потом делайте свои выводы.

Хицаби вёл очень непростую жизнь. Думаю, даже несмотря на то, что он сам считал вас своим другом, о многих вещах он просто не мог говорить. Такие обязательства наложил на него Салангур. Рабочая точка чёрного стража очень тяжёлая, это выбор, который делают единственный раз за всё воплощение, и потому освободиться от неё как от любой другой нельзя. Так что Хицаби фактически остаётся стражем даже сейчас, в одеждах очищенного, и тем более был им, когда трудился вместе с вами. Я думаю, вы замечали, что он порой начинал поглощать немереное количество зелёной амброзии. Это было одно из последствий выбора – его пурное тело просто не могло справиться со слишком быстрой пылью стража, поверх которой наложили рабочую точку строителя. Встать на новый путь ему могло бы помочь только глубокое пересоздание, но такого он не хотел. Он искал другого.