22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война» - Михаил Алексеевич Алексеев

участках? Что делать тем или другим резервам? Почему в Директиве № 2 следуют указания по боевому применению только Военно-воздушных сил? Почему в таком случае никакие задачи не ставятся Военно-морскому флоту?

Директива являлся не просто «не реальной»540, а вредной, дезориентировавшей Военные советы на местах о складывавшейся обстановке в первый день войны.

Более резкую и нелицеприятную оценку поведения И.В. Сталина в утренние часы 22-го дает начальник Генерального штаба в проекте своего выступления на Пленуме ЦК КПСС «Состояние и задачи военно-идеологической работы (не позднее 19 мая 1956 г.). Он же обвиняет Сталина в персональной ответственности за происшедшее в целом, «снимая» с себя какую-либо ответственность:

«22 июня в 3 ч. 15 мин. немцы начали боевые действия на всех фронтах, нанеся авиационные удары по аэродромам с целью уничтожения нашей авиации, по военно-морским базам и по ряду крупных городов в приграничной зоне. В 3 ч. 25 м. Сталин был мною разбужен и ему было доложено о том, что немцы начали войну, бомбят наши аэродромы, города и открыли огонь по нашим войскам. Мы с тов. С.К. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не отрывать, чтобы не развязать более широких действий. Передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Берия, Молотова, Маленкова, на совещание прибыть вам и Тимошенко».

Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда он прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну. До 6 часов 30 мин. он не давал разрешения на ответные действия и на открытие огня, а фашистские войска тем временем, уничтожая героически сражавшиеся части пограничной охраны, вклинились в нашу территорию, ввели в дело свои танковые войска и начали стремительно развивать удары своих группировок

Как видите, кроме просчетов в оценке обстановки, неподготовленности к войне, с первых минут возникновения войны в Верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях

Я не сомневаюсь в том, что если бы наши войска в западной приграничной зоне были приведены в полную боевую готовность, имели бы правильное построение и четкие задачи по отражению удара противника немедленно с началом его нападения, — характер борьбы в первые часы и дни войны был бы иным и это сказалось бы на всем ее последующем ходе. Соотношение сил на театре военных действий, при надлежащей организации действий наших войск, позволяло по меньшей мере надежно сдерживать наступление противника»541.

Описываемые Г.К. Жуковым события ночи-утра 22-го и последовавший текст Директивы № 2 свидетельствует о глубоком потрясении, которое испытало советское руководство утром 22.06.41 и которые было совершенно не готово к такому повороту событий.

И, безусловно, свою долю ответственности в этом несет и разведка, которая не смогла аргументированно убедить военно-политическое руководство страны в том, что война будет развязана 22 июня 1941 года и в том, что ее предотвратить уже невозможно.

«Чуть позже, — вспоминает Г.К. Жуков уже в первом издании своих мемуаров, — нам стало известно, что перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможности быстро передавать свои распоряжения. Заброшенная немцами на нашу территорию агентура и диверсионные группы разрушали проволочную связь, убивали делегатов связи и нападали на командиров, поднятых по боевой тревоге. Радиосредствами, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена.

Вернувшись с С.К. Тимошенко в Наркомат обороны, мы выяснили, что перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. Заброшенные ранее немцами на нашу территорию диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, нападали на командиров. Радио средствами, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена. Поэтому связь с войсками осуществлялась по воздушно-проволочным средствам связи. Не имея связи, командармы и некоторые командующие округами выехали непосредственно в войска, чтобы на месте разобраться в обстановке. Но так как события развивались с большой быстротой, этот способ управления еще больше осложнил работу (3-е изд.)542.

В штабы округов из различных источников начали поступать самые противоречивые сведения, зачастую провокационного характера.

Генеральный штаб, в свою очередь, не мог добиться от штабов округов и войск правдивых (точных — 3-е изд.)543 сведений, и, естественно, это не могло не поставить на какой-то момент Главное Командование и Генеральный штаб в затруднительное положение.

К 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что:

— сильным ударам бомбардировочной авиации противника подверглись многие аэродромы Западного, Киевского и Прибалтийского военных округов, где серьезно пострадала прежде всего авиация, не успевшая подняться в воздух и рассредоточиться по полевым аэродромам;

— бомбардировке подверглись многие города и железнодорожные узлы Прибалтики, Белоруссии, Украины, военно-морские базы Севастополя и в Прибалтике;

— завязались ожесточенные сражения с сухопутными войсками немцев вдоль всей нашей западной границы. На многих участках немцы уже вступили в бой с передовыми частями Красной Армии;

— поднятые по боевой тревоге стрелковые части, входящие в первый эшелон прикрытия, вступали в бой с ходу, не успев занять подготовленных позиций;

— на участке Ленинградского военного округа пока было спокойно, противник ничем себя не проявлял.

С.К. Тимошенко позвонил И.В. Сталину и просил разрешения приехать в Кремль, чтобы доложить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации в стране и образовании Ставки Главного Командования, а также ряд других вопросов.

В 9 часов мы с наркомом прибыли в Кремль. Через полчаса нас принял И.В. Сталин.

С.К. Тимошенко позвонил И.В. Сталину и просил разрешения приехать в Кремль, чтобы доложить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации и образовании Ставки Главного Командования, а также ряд других вопросов.

И.В. Сталин ответил, что он занят на заседании Политбюро и может принять его только в 9 часов.

До 9 часов ничего существенного нам выяснить не удалось, так как штабы фронтов и командующие не могли получить от штабов армий и корпусов конкретных данных о противнике. Они просто не знали, где и какими силами наступают немецкие части, где противник наносит главные, а где второстепенные удары,