Корни - Алекс Хейли

– Белл! – раздалось из гостиной.

Белл чуть ложку не уронила.

– Подожди, – прошептала она, – я скоро вернусь.

Кунта ждал. Он затаил дыхание, ожидая худшего. Но Белл вернулась и вздохнула с облегчением.

– Масса велел подать ужин пораньше! Карточка со стола, где я ее положила, исчезла, но он ничего об этом не сказал! Я тоже промолчала!

После ужина Белл пересказала все, что произошло после предупредительного свистка Като, работникам в поле. Тетушка Сьюки заплакала:

– Господи, ты думаешь, масса собирается кого-то продать?

Повисло тяжелое молчание. Кунта не знал, что сказать. Но он точно знал, что ни за что не расскажет им про аукцион.

– Что ж, – вздохнул Скрипач, – у массы не слишком-то много лишних ниггеров. А еще у него много денег, так что ему нет нужды продавать ниггеров, чтобы расплатиться с долгами, как другим белым.

Кунта надеялся, что утешительные слова Скрипача окажутся для других более убедительными, чем для него. Белл немного воспряла духом.

– Я знаю массу – или, по крайней мере, думаю, что знаю. Мы давно уже живем здесь, и он еще никого не продал – только кучера Лютера, но ведь Лютер пытался помочь той девице сбежать. – Белл помолчала и добавила: – Нет! Масса не продаст никого из нас без веской причины, ведь правда?

Но ей никто не ответил.

Кунта внимательно прислушивался к разговору массы с одним из его кузенов – они ехали домой на ужин.

– В городе постоянно устраивают аукционы, – сказал масса. – Я был поражен: работников продают вдвое, а то и втрое дороже, чем всего несколько лет назад. Судя по объявлениям в газете, кузнецы, плотники, каменщики, кожевенники, матросы, музыканты – все, кто владеет какими-то навыками, – стоят до двух с половиной тысяч долларов.

– Это все из-за хлопкового бума! – воскликнул кузен массы. – Мне говорили, что в стране уже больше миллиона рабов, но корабли постоянно привозят новых на плантации Юга, чтобы обеспечить потребности фабрик Севера.

– Меня беспокоит другое: множество плантаторов в жажде наживы могут лишить нашу Вирджинию качественных рабов и даже лучшего племенного скота. Это немыслимая глупость!

– Глупость? А разве в Вирджинии рабов не больше, чем это необходимо? Их слишком дорого содержать, а дохода они почти не приносят.

– Может быть, сейчас это и так. Но кто знает, что нам понадобится через пять или десять лет? Кто десять лет назад мог предсказать такой хлопковый бум? И я никогда не считал, что содержать рабов слишком дорого. Если на плантации все хорошо организовано, они сами сажают, выращивают и собирают то, что едят. И они плодовиты – каждый младенец тоже стоит денег. Большинство из них способны многому научиться, а это повышает их цену. Я уверен, что рабы и земля – именно в таком порядке – это сегодня лучшая инвестиция. Я никогда не продам никого из своих рабов – они являются опорой нашей системы.

– Система начинает меняться, хотя это мало кто замечает. Посмотри на этих деревенских парней. Они ведут себя так, словно уже стали плантаторами, хотя купили всего лишь парочку замученных рабов, и теперь готовы окончательно их уморить, чтобы собрать свой жалкий урожай хлопка и табака. Они являют собой жалкое зрелище, но размножаются еще быстрее ниггеров. Скоро начнут покушаться на нашу землю – и на наш труд.

– Нам не о чем беспокоиться, – подобная мысль развеселила массу, – по крайней мере, пока бедные белые соревнуются со свободными черными за покупку истощенных рабов.

Кузен расхохотался.

– Да, это удивительно! Я слышал, что половина свободных ниггеров в городах работают день и ночь, чтобы накопить денег и выкупить своих родных, а потом освободить их.

– Вот почему у нас столько свободных черных на Юге.

– Думаю, в Вирджинии их слишком много, – сказал кузен. – Они не только лишают нас рабочей силы, выкупая своих родных и порождая еще больше свободных черных. Они – зачинщики всех бунтов. Не следует забывать этого кузнеца из Ричмонда.

– Верно! – согласился масса Уоллер. – Но все же при наличии хороших, строгих законов, способных удержать их в рамках, и должном наказании смутьянов большинство из них может служить полезной цели. Мне говорили, что в городах уже сейчас некоторыми ремеслами занимаются исключительно черные.

– Я много езжу и вижу, как это распространилось. Они работают на складах и в доках, торгуют, занимаются похоронным делом, ухаживают за садами. Конечно же, из них получаются лучшие кухарки и музыканты! И я слышал, что в Линчберге нет ни одного белого цирюльника! Мне пришлось бы отращивать бороду – никогда не позволил бы черному орудовать возле моего горла бритвой!

Оба рассмеялись. Но потом масса заговорил серьезно:

– Думаю, что города порождают для нас более серьезную социальную проблему, чем свободные черные. Я имею в виду этих скользких, хитрых работорговцев. Я слышал, что чаще всего это бывшие владельцы таверн, спекулянты, плохие учителя, адвокаты, проповедники и все такое. Ко мне уже подходили трое таких типов, предлагая неслыханную цену за моих рабов. А один даже набрался наглости оставить карточку в моем доме! Насколько я знаю, это настоящие стервятники, не имеющие никакого представления о чести.

Они подъехали к дому массы Уоллера. Кунта, сделав вид, что не слышал ни одного слова, спрыгнул и помог белым выбраться из экипажа. Масса Уоллер с кузеном пошли в дом ополоснуться после пыльной дороги, потом устроились в гостиной и велели принести им напитки. К этому времени Белл и все остальные на плантации уже узнали от Кунты главную новость – масса не собирается никого продавать! После ужина Кунте пришлось еще раз пересказать собравшимся рабам весь разговор.

После паузы заговорила сестра Мэнди:

– Масса и его кузен говорили о свободных ниггерах, которые собирают деньги, чтобы выкупить своих родных. А я хочу знать, как они сами стали свободными!

– Ну городским рабам их массы позволяют учиться разным ремеслам, – ответил Скрипач. – Потом они сдают их внаем и позволяют оставлять себе часть денег – как мне. За десять-пятнадцать лет, если повезет, такой ниггер может выкупить себя у массы.

– Так ты поэтому так много играешь? – спросил Като.

– Ну не потому же, что мне нравится смотреть, как пляшут белые!

– Но ты еще не накопил достаточно, чтобы выкупить себя?

– Если бы накопил, ты бы сейчас не задавал мне глупых вопросов.

Все засмеялись.

– Но ты хоть приблизился к цели? – настаивал Като.

– Отстань, слышишь! – разозлился Скрипач. – Сейчас я ближе, чем был на прошлой неделе, но не так близок, как буду на следующей.

– А когда выкупишь себя, что будешь делать?

– Что ж ты пристал-то так, брат! Отправлюсь на Север! Я слышал, там свободные ниггеры живут лучше многих белых, и мне это нравится. Представь, как я поселюсь рядом с каким-нибудь заносчивым мулатом и буду разговаривать так, как он, и одеваться в шелка, и играть на арфе, и обсуждать книги по выращиванию цветов… Ну и все такое…