Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

– Как я рад тебя видеть! – во все горло закричал Дин, после чего объявил: – Поехали к моему приятелю читать сценарий нового фильма. Я буду играть в нем Кеннеди, а ты его секретаршу.

Киви была настолько ошарашена этим натиском, что даже не нашла в себе силы сопротивляться. Поэтому, когда Дин тормознул первое же попавшееся под руку такси, она безропотно села в салон и они тронулись в путь.

Обсуждение сценария заняло несколько часов и шло в непринужденной обстановке. Дин, Киви и сценарист говорили о деталях предстоящих съемок, по ходу дела поглощая спиртное (мужчины пили армянский коньяк, а гостья – мартини) и закусывая разными деликатесами, которые хозяин дома извлек из своего холодильника. Наконец ближе к ночи гости засобирались. Хозяин по телефону вызвал им такси, и Дин отправился провожать Киви в гостиницу «Украина». Однако проводы не состоялись. У входа в гостиницу Дин отпустил такси, а сам поднялся в номер к Киви. На их счастье, дежурная по этажу оказалась вполне миролюбивой женщиной, которая не стала поднимать шум из-за того, что после одиннадцати вечера к постоялице 465-го номера пришел в гости посторонний мужчина. В итоге практически сразу влюбленные нырнули в постель и оторвались друг от друга только под утро, когда сил на очередные ласки у них уже просто не осталось.

Несмотря на то что почти полночи Дин не сомкнул глаз, встал он раньше своей возлюбленной, поскольку ему надо было принимать участие в очередных мероприятиях фестиваля. Поцеловав на прощание Эве, Дин покинул ее номер, плотно прикрыв за собой дверь. Однако понежиться в постели Киви все равно не дали. Спустя несколько минут после ухода Дина в номер прибежала подруга Киви из Чехословакии и радостно сообщила:

– Я знаю, что в твоем номере всю ночь провел Дин Рид!

– Я за тебя очень рада, – засмеялась в ответ Киви.

– Ты – за меня? – округлила глаза подруга. – Это я буквально вся захожусь от зависти, думая о том, что вы здесь вытворяли! Вот на этой самой постели! Скажи, как он?

– В каком смысле? – сделала вид Киви, будто не поняла, о чем идет речь.

– Не строй из себя девочку, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, – сделала серьезное лицо подруга. – Он, наверное, очень искушенный в сексе человек? По нему это буквально видно.

– Мы заснули только под утро, – томно потягиваясь, ответила Киви.

– Счастли-и-вая-а-а… – закатывая под потолок глаза, протянула подруга. – Ты здесь с самим Дином Ридом… Это надо обязательно запечатлеть!

Киви с удивлением уставилась на свою подругу.

– Я имею в виду, что этот исторический момент надо обязательно зафиксировать на пленку, – объяснила свою мысль подруга и спустя пару минут вернулась в номер с фотоаппаратом.

Взведя аппарат, подруга водрузила его на трюмо, а сама вместе с Киви взобралась на взбитые подушки, и в таком виде они зафиксировали для истории этот эпохальный момент. В те мгновения Киви поймала себя на мысли, что этот гостиничный номер уже в который раз приносит ей счастье: десять лет назад в нем же она предавалась любви с французом Жоржем Ривьером. Правда, тогда ее счастье никто на пленку не фиксировал.

Практически все оставшиеся до окончания фестиваля дни Дин и Киви проводили вместе. Даже фестивальные просмотры они посещали вдвоем. Большое впечатление на них произвел фильм Холла Баретта «Генералы песчаного карьера» по роману Жорже Амаду «Капитаны песка» (позже в советском прокате этот фильм пойдет под названием «Генералы песчаных карьеров»), где речь шла о полной драматизма судьбе бразильских беспризорников. Это было социальное кино с хорошей мелодраматической основой: по сюжету лидер беспризорников влюблялся в красавицу Дору. И хотя концовка фильма была трагической – девушка погибала, да и судьба самого вожака была под вопросом, однако в целом фильм оставлял светлое впечатление. Во многом благодаря музыке, которую написал композитор Луис Оливейра. Дин был в восторге от песни, звучавшей в фильме, и даже немного позволил себе помечтать о том, как бы эта песня хорошо вписалась в его репертуар.

– Я бывал в Бразилии и собственными глазами видел многое из того, о чем говорится в фильме, – сообщил Дин Киви, когда они покинули кинозал. – Так что это очень честное и правдивое кино. Я бы с удовольствием в таком сам снялся.

– Почему же не снимаешься? – спросила Киви.

– Потому что не приглашают, – честно ответил Дин.

Кстати, этот же вопрос несколько дней спустя задаст Дину и журналист газеты «Советская культура» Ф. Андреев (интервью под названием «С песней по свету» появится 7 августа). На что Дин ответит: «Я не привез в Москву свои фильмы потому, что они не стоят этого. Это приключенческие боевики из ковбойской жизни. В них нет ничего грязного, жестокого, что порой отличает этот киножанр. Но фильмы эти – один из компромиссов, на который я вынужден идти. Не будь их, я не в состоянии был бы совершить многомесячное турне по Чили. Ведь всю выручку от своих концертов я отдавал в фонд помощи правительству Народного единства…»

Если «Генералов» советский прокат купит через два года и покажет своим зрителям (на МКФ фильму будет присужден специальный приз), то вот другой американский фильм – «Беспечный ездок» с Фондой-младшим и Денисом Хоппером (он же режиссер) в главных ролях – до советского зрителя так и не доберется. С этой картиной в те фестивальные дни вышла незадача. По Москве пронесся слух, что «Ездока» будут показывать в кинотеатре «Ударник». Легко представить, что творилось возле кинотеатра в день показа: толпы молодых людей, штурм кассы, который едва не закончился ее разгромом. Объяснения работников кинотеатра, что никакого «Беспечного ездока» показывать не будут, на людей никакого впечатления не производили: все считали, что их просто водят за нос. Но страждущих никто не обманывал: в тот день на самом деле вместо «Беспечного ездока» был показан фильм «Наездники» с красавцем Омаром Шарифом в главной роли. Ничего общего между этими фильмами, естественно, и близко не было.

Между тем фестиваль завершился 3 августа. Причем завершился он скандалом. Камнем преткновения стал главный приз фестиваля. Дело в том, что еще за несколько месяцев до открытия форума киношное руководство СССР и ГДР договорились между собой, что Золотой приз получит картина президента Академии искусств ГДР режиссера Конрада Вольфа «Гойя» (в главной роли там снялся советский актер Донатас Банионис). Но во время фестиваля этот сговор внезапно был сорван одним из членов жюри – режиссером Григорием Козинцевым. Кстати, когда его выбирали в жюри, он всячески противился этому, а когда его все-таки уговорили туда войти, честно предупредил: откровенную халтуру поддерживать не буду. Видимо, чиновники из Госкино к этому заявлению отнеслись слишком легкомысленно, за что и поплатились. Козинцев решительно выступил против «Гойи». В своем письме коллеге-кинорежиссеру Сергею Юткевичу он, в частности, писал:

«Тебе, как члену-корреспонденту немецкой Академии художеств… несомненно интересно будет узнать, что одним из „гвоздей“ было забивание гвоздей в жюри на предмет записи „Гойи“ в выдающееся (из ряда – какого? – вон, – куда – вон?) произведение. Хотя в фильме есть и несомненные достоинства (трактовка популярного художника в духе популярных произведений Птушко), но цветовое решение („по решению“ ихней Академии художеств) в духе немецких олеографий конца века, а также излишнее оригинальничанье в показе Испании (кастаньеты, раз; гитары, два; бой быков, три – и обчелся), кроме того – спорный выбор артистки Чурсиной (последний раз я видел аккурат такую испанку в Рязани) вызвали некоторые разногласия среди присутствующих, что не помешало всем им признать кинофильм твоего уважаемого председателя дерьмом…»