Чернильная смерть - Корнелия Функе

Она снова посмотрела в окно.

— Я приказала солдатам запереть тебя в башню, которую прозвали "Иглой". Мне не хочется мучить тебя подземельем, куда сажал заключенных мой дед. Это особая тюрьма: озеро заполняет ее водой ровно настолько, чтобы узник не утонул.

Она посмотрела на него, как бы желая проверить, пугает ли его эта картина. "Да, пугает, — подумал Мо. — И что?"

— Я приму отца в Зале тысячи окон, — сказала Виоланта. — Там он просил руки моей матери. Я пошлю за тобой, как только станет ясно, что Пустая Книга при нем.

Как она складывает ладони. Будто школьница, отвечающая урок. Она была ему по-прежнему симпатична. Виоланта трогала его сердце. Ему хотелось защитить ее от минувшей боли и тьмы, скопившейся внутри, хотя он знал, что это никому не по силам. Душа Виоланты была запертой комнатой с мрачными картинами на стенах.

— Ты скажешь, что можешь исцелить Пустую Книгу, как мы договаривались. Я велю все приготовить для этого — Бальбулус рассказал мне, что тебе требуется, — и ты сделаешь вид, что принялся за работу. А я в это время отвлеку отца, чтобы ты мог вписать три слова. Я его рассержу. Это лучший способ его отвлечь. У него вспыльчивый характер. Если нам повезет, он даже не заметит, что ты взял в руки перо. Говорят, у него новый телохранитель — это может создать проблемы. Но мои люди им займутся.

Мои люди. "Эти безусые мальчишки, — подумал Мо. — Но, к счастью, с нами еще Сажерук". И не успел он мысленно произнести его имя, как тот уже показался на пороге.

— Чего тебе? — резко спросила Виоланта.

Сажерук не обратил на нее внимания.

— За мостом все тихо, — сказал он Мо. — Змееглав совершенно спокойно принял известие, что его заставляют ждать. Мне это не нравится.

Он вернулся к двери и выглянул в коридор.

— Где часовые? — спросил он Виоланту.

— А где им быть? Я послала их на мост. Но двое моих людей стоят внизу во дворе. Пора тебе разыграть пленника, Перепел. Еще одна роль. Видишь, двумя никак не обойтись.

Она подошла к окну и позвала часовых, но никто не откликнулся.

Мо испытал странное чувство. Он ощутил, что история в эту самую секунду приняла новый оборот. Время вдруг словно отяжелело. Мо овладела смутная тревога. Как будто он стоит на сцене и пропустил свою реплику.

— Куда они подевались? — Виоланта обернулась. Сейчас она выглядела такой же юной и напуганной, как ее солдаты. Она подбежала к двери и снова позвала их. И снова ей ответила только тишина.

— Держись рядом со мной, — прошептал Сажерук Мо. — Что бы ни случилось. Огонь иногда лучшая защита, чем меч.

Виоланта все еще прислушивалась. Послышались шаги — спотыкающиеся, неровные. Виоланта отпрянула от двери, словно испугавшись того, что сейчас произойдет. Солдат, упавший без сил у ее ног, был весь в крови — своей собственной крови. Это был тот юноша, что помогал Мо выбраться из саркофага. Успел он узнать, каково быть убийцей?

Он пытался что-то сказать. Мо пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова.

— Свистун… Они повсюду.

Юноша шептал еще что-то, но Мо не понял. Кровавая пена выходила у него изо рта вместе с неразборчивыми словами — и через мгновение он смолк навсегда.

— Есть здесь другой вход, о котором вы нам не сказали? — Сажерук грубо схватил Виоланту за локоть.

— Нет! — проговорила она. — Нет!

И вырвалась от него, будто это он убил юношу у ее ног.

Мо взял ее за руку и потянул за собой по коридору, прочь от голосов, внезапно заполнивших замок. Но бегство закончилось у ближайшей лестницы. Путь им преградили солдаты — взрослые, перепачканные чужой кровью. Сажерук шикнул на куницу, и Гвин метнулся прочь. Под прицелом арбалетов всю троицу погнали в зал, где мать Виоланты и ее сестры когда-то учились танцевать перед дюжиной серебряных зеркал. Теперь в них отражался Свистун, горделивый, как петух.

— Смотри-ка, пленник даже не связан. Какое легкомыслие, ваше уродство!

Но Мо удивился не внезапному появлению Среброносого, его поразило, кто стоит с ним рядом. Орфей. Вот уж кого он здесь не рассчитывал встретить. Он забыл о Сырной Голове, как только Сажерук отобрал у него книгу, а значит, и способность писать. Глупец ты, Мортимер. Как всегда, его мысли легко было прочитать по лицу, и Орфей наслаждался его изумлением.

— Как ты сюда попал? — Виоланта оттолкнула державших ее мужчин и шагнула к Свистуну, словно он был всего лишь непрошеным гостем в ее замке. Солдаты расступились, забыв на мгновение, кто их господин. Дочь Змееглава — грозный титул, даже если дочь некрасива.

Но Свистун ее не боялся.

— Ваш отец знает более удобный путь, чем продуваемый всеми ветрами мост, — ответил он небрежно. — Он предполагал, что вам этот вход неизвестен и потому неохраняем. Кажется, это была самая большая тайна вашего деда, но ваша мать показала туннель под озером вашему отцу, когда тайком бежала с ним из этого замка. Романтическая история правда?

— Ты лжешь! — Виоланта озиралась, как затравленный зверь, но в зеркалах отражалась лишь она сама — и Свистун.

— Вот как? Ваши люди могут это подтвердить. Я велел оставить нескольких в живых. Мальчишки в этом возрасте — превосходные солдаты, потому что еще кажутся себе бессмертными.

Он шагнул к Мо:

— Я не мог дождаться, когда снова свижусь с тобой, Перепел! Пошлите меня вперед, — умолял я Змееглава, — и я снова поймаю вам птичку, которая от меня улетела. Я подкрадусь к ней, как кошка, тайными путями, и схвачу, пока он высматривает вас.

Мо его не слушал. Он читал в своем сердце мысли Сажерука. "Сейчас, Перепел!" — шептали они. Когда по ногам солдата справа от него поползла огненная змея, Мо ударил стоящего сзади локтями в грудь. Из пола вырвалось пламя. Оно оскалило огненные зубы и подожгло одежду солдат. Те с криком отступили, а огонь описал защитный круг вокруг обоих пленных. Двое солдат вскинули арбалеты, но Свистун удержал их. Ведь хозяин никогда не простит, если он доставит ему Перепела мертвым. Лицо Свистуна побелело от ярости. Зато Орфей улыбался.

— Очень эффектно, ничего не скажешь! — Подойдя ближе к огню, он пристально всматривался в него, словно надеясь понять, как Сажерук это делает. Но тут его взгляд упал на самого Сажерука.

— Наверное, ты действительно мог бы в одиночку спасти переплетчика, — сказал он мягко. — Но к несчастью для него, ты поссорился со мной. Это была ошибка. Я пришел сюда не со Свистуном. Я теперь служу его хозяину. Он ждет ночи, чтобы засвидетельствовать Перепелу свое почтение, и послал меня вперед, чтобы приготовить все к его приходу. Сюда входит и печальная необходимость окончательно спровадить Огненного Танцора в царство мертвых.

Он говорил с таким неподдельным сожалением, что Мо вспомнился день в библиотеке Элинор, когда Орфей торговался с Мортолой за жизнь Сажерука.