Иллюзия победы. Часть вторая. - Ник Фабер

перед твоим носом одновременно детонируют сотню термоядерных зарядов... Такое может продавить любую защиту. Тем более, что верди скорее всего использовали самые мощные боеголовки, что имелись в их распоряжении, чтобы стереть с лица вселенной рейнские РПП.

Отданный приказ ушёл сначала на крепости, а уже оттуда унёсся к ракетам.

Практически сразу же собирающиеся в один огромный кулак ПКР стали расходится в разные стороны, стремясь отдалиться друг от друга.

С одной стороны, это явно усложнит планы для верденцев, не давая им накрыть весь залп разом.

С другой стороны, увеличит время подхода к цели и снизит концентрированность удара.

Первое не особенно пугало рейнских офицеров. Ведь они заранее знали о том, что придётся воспользоваться баллистической фазой полёта с отключёнными двигателями, а общее время до цели и так составляло более тридцати семи минут.

А вот второе было куда хуже.

Каждая десятая ракета в каждом из пусковых контейнеров не несла на себе лазерную боеголовку.

Вместо этого внутри неё скрывалась мощная аппаратура радиоэлектронной борьбы и обеспечения прорыва. В заключительной части своего курса они должны были включиться все одновременно и тем самым утопить верденскую группировку в волнах направленных помех, ложных целей и электронного мусора, сводя на нет работу вражеских систем наведения ПРО.

Вот только теперь и этот план пошёл прахом.

Из-за только что принятого решения рейнские ПКР будут подходить к цели отдельными группами, что ставит крест на одном скоординированном ударе.

Но, уж лучше так, чем лишиться этой возможности вовсе.

Глядя на то, как две волны, огромная и совсем крошечная на её фоне, сближались друг с другом, Фридхолд мысленно неистово молился всем богам, которых только мог вспомнить. С яростью самого преданного фанатика, он умолял высшие силы помочь ему и его людям.

К несчастью для него, боги либо не существовали в этом мире, либо же решили не обращать внимания на нечто столь крошечное, как человеческие желания.

Пятьсот сорок термоядерных боеголовок, каждая мощностью в двести мегатонн, взорвались в заранее рассчитанных позициях. Как бы рейнские офицеры не хотели рассредоточить свой залп, у них просто не было для этого достаточного количества времени. Разница в скорости слишком велика, чтобы подобный трюк мог сработать.

На крошечный миг в космосе загорелось новое созвездие, пылающее ядерным пламенем. Оно вспыхнуло так ярко, что Фридхолд смог бы заметить его невооруженным взглядом, если бы захотел.

И в итоге он оказался прав.

Мощнейший электромагнитный импульс, ударивший во все стороны, оказался такой силы, что даже многократно дублированная и экранированная электроника противокорабельных ракет не смогла выдержать его силы. Где-то в процессе сборки оказались допущены крошечные ошибки. Нарушения допусков, не влияющие на общую конструктивную целостность, но нарушившая целостность работы экранирующей защиты.

Скорее всего, это не повлияло бы при импульсе меньшей силы. Но только не тогда, когда прямо рядом с тобой одновременно детонируют больше сотни боеголовок, создавая самый настоящий электромагнитный шторм.

Одна за другой иконки пропадали с тактических проекций, сообщая о потере контакта с телеметрией ракет, выведенных из строя электромагнитным ударом.

И глядя на это, Фридхолд почувствовал, как бешено бьющееся в его груди сердце пропустило удар. Он, сжав зубы наблюдал, как общее полотно залпа разваливалось. Распадалось, словно кто-то швырнул горсть камней сквозь натянутый бумажный лист.

— Мы потеряли почти двадцать процентов всех ракет, сэр, — сипло произнёс стоящий рядом с ним Эверт, чем заставил адмирала вздрогнуть.

С проекции пропали почти три тысячи отметок. Одна пятая их огневой мощи только что превратилась в бесполезные куски металла и мёртвой электроники, летящих сейчас по инерции.

Плохо, но гораздо лучше того, чего Ретто ожидал.

И, что обрадовало его ещё больше, уцелело больше девяносто процентов платформ РЭБ и обеспечения прорыва, запущенных вместе с носителями боеголовок.

— Эверт, передай на «Бастионы». Я хочу, чтобы они рассредоточили все оставшиеся ракеты отдельными группами и перенацелили их на линкоры вместо дредноутов. Я не хочу потерять то, что у нас осталось, а снести их «Лавразии» будет куда проще, чем выбивать этих бегемотов.

— Будет исполнено, адмирал.

Что же, со злостью подумал он. Если только вы не набили погреба своих кораблей этими проклятыми боеголовками, посмотрим, как вы отмахнётесь от этого.

Первая фаза сражения за систему Валетрия только что миновала миттельшпиль.

Глава 34

Тактическая группа «Кинжал»

Тяжёлый крейсер ВКФ «Архангел»

Мостик тяжёлого крейсера наполнился радостными возгласами, когда больше двадцати процентов выпущенных по кораблям Седьмого флота противокорабельных ракет исчезли, уничтоженные электромагнитными ударами, образовавшимися в результате близкого подрыва термоядерных боеголовок.

Сидящая в капитанском кресле Карен Ламберг едва ли не через силу заставила себя медленно выдохнуть воздух из лёгких и наконец выпустить подлокотник кресла из хватки сжимающих его пальцев.

Она не стала присоединяться к общему гвалту, хотя и считала подобное несколько... неподобающим.

Но Карен понимала. Ей было так же тяжело, как и остальным. Находиться здесь, почти в восьми световых минутах от поля боя и оставаться всего лишь безучастными наблюдателями сражения, будучи неспособными никак повлиять на происходящее.

От того успех их товарищей воспринимался ещё острее и ярче.

— Рейнские ракеты скорее всего заглушат свои движки примерно через пол минуты, — доложил главный тактик крейсера, Майкл Сорено. — И-и-и... Да! Всё, мы их потеряли.

И правда. Почти двенадцать тысяч отметок исчезли с тактических проекций. Датчики Черенкова больше не фиксировали возмущение, вызванное работой их двигателей и, соответственно, более не могли отслеживать их в реальном масштабе времени.

Нет, Карен знала об этой части плана, но... увидеть, как вся эта огромная волна ракет одновременно стартует и направляется прямо на тебя было жутко. Даже страшно.

Уже то, что они пропали с экранов, всё ещё оставаясь где-то там, смертельно опасные и невидимые, заставляло её нервничать даже здесь, вдали от проходящего сражения.

Женщина, впервые занявшая капитанское кресло крейсера никогда бы не посмела признаться вслух, что она испугалась до дрожи. Что её пальцы до боли сжимали подлокотники кресла.

Это даже близко не стояло рядом с тем, что она испытывала на учениях. Даже во время сражения у Звезды Дария и при Бедергаре, Карен не испытывала этого жуткого и давящего чувства.

Ответственность. За корабль и людей.

Она камнем лежала на плечах, не позволяя расслабиться даже на мгновение, превратив её в одеревеневшую куклу.