Темное искушение - Даниэль Лори

что случилось со мной. Чувствуешь себя таким виноватым из-за этого дерьма, что не можешь позволить себе заботиться о других людях, потому что если ты не смог защитить своего брата, то почему ты заслуживаешь каких-то других значимых отношений? Ну, ты должен избавиться от этого.

— Чувствую, что я должен лежать на кушетке на приеме у психолога.

— У тебя действительно куча эмоциональных проблем, вызванных травмой, если хочешь, чтобы я в них разбирался.

Я бросил на него взгляд: пошел ты.

Он улыбнулся.

— Если уж на то пошло, я должен был быть рядом с тобой чаще. Я старший брат. Я не должен был уходить в ту же секунду, как меня освободили — особенно зная теперь, как ты облажался.

— Это действительно терапия.

— Хорошо. Теперь ты можешь перестать бить людей и начать репетировать, как собираешься сказать Миле, что любишь ее.

Я усмехнулся.

— К сожалению, здесь нет зеркала, а я должен видеть себя во время репетиций.

— Кстати, добро пожаловать в клуб, — сказал он с удовольствием. — Я ждал того дня, когда смогу назвать тебя подкаблучником.

Блядь.

Я всегда избегал слова «любовь», будто это болезнь, но теперь он заставил меня смириться с правдой.

Все те слова, которые слетели с моих губ, когда я думал, что она может умереть, были правдой. Я сражался со смертью больше раз, чем мог сосчитать, но знал, что буду приветствовать ее, если она когда-нибудь встанет между мной и ней. Я предупреждал ее о самоотверженности, и теперь, похоже, я был практически жертвенным по отношению к ней.

Болезненно-милая девушка с мягким сердцем и любовью к желтому каким-то образом заполнила пустое пространство внутри меня. И я не мог вынести мысли о том, что она где-то еще, кроме меня.

Плюсы: мои хрустальные бокалы в безопасности.

Минусы: это может быть действительно безответно.

У меня не было времени размышлять об этом дальше. Дверь распахнулась. Мы с братом молча смотрели, как Костя притащил отрубленную голову и бросил ее на пол. Она покатилась, как шар для боулинга, прежде чем потерять инерцию и замереть в центре комнаты.

— Что это за блядь? — спросил я раздраженно.

Мой кабинет уже в гребаном беспорядке.

Костя тяжело дышал, весь в крови с головы до ног. Она капала с ножа в его руке на пол. Агитация работала через меня. В этот момент мне понадобится совершенно новый ковер.

— Дмитрий Михайлов.

Я тупо уставился на него, хотя внутренне был на расстоянии секунды от того, чтобы убить его этим ножом в его руке.

— У тебя проблемы со слухом? — прорычал я. — Или просто чертовски глуп?

Я приказал своим людям держаться подальше от Михайловых. Желание отомстить угасло в тот момент, когда Мила чуть не умерла из-за этого. Это даже не было вопросом после того как я увидел ее истекающей кровью: Я нуждался в ней в своей жизни, живой и без слез, которые заставляли меня чувствовать себя беспомощным. Убийство ее отца может оттолкнуть ее навсегда, и я не позволю этому случиться.

Я не мог видеть, как Алексей отмахивается от этого, и ярость захлестнула меня от удара, который это вызовет. Я не мог вернуть Милу, пока воевал с ее отцом.

Костя стиснул зубы, но в глазах его блеснула боль.

— Дмитрий был тем, кто убил Пашу по приказу Алексея. И так как ты не сделал ничего, кроме как трахнул его дочь, я взял это в свои руки.

Я улыбнулся, но это была не дружеская улыбка. Мне не хотелось убивать Костю и оставлять Вадима с двумя погибшими братьями, но другого выхода, похоже, не было.

Нож выскользнул из пальцев Кости, голос его был хриплым.

— Паша был моим младшим братом… — по его окровавленной щеке скатилась одинокая слеза. — Я должен был это сделать. И я готов принять наказание.

Он был готов умереть за своего брата. Я взглянул на своего, который наблюдал за мной с сухим удивлением. Он хотел знать, как я собираюсь справиться с этим, потому что он и я сделали бы то же самое друг для друга.

В дверях появился Альберт, его глаза мрачно смотрели поверх фингала, который я влепил ему сегодня утром. Он просто принял удар, будто он сопровождался обычным «спасибо», прежде чем отвезти меня сюда.

— У нас гости, — сказал он.

Ему не нужно было говорить, кто в гостях.

— Дай нам минутку, — сказал я Альберту, прежде чем бросить на Костю тяжелый взгляд. — На этот раз ты здорово облажался. Еще раз ослушаешься моего приказа и скажешь о Миле нечто подобное, и я сам прикончу тебя самым мучительным способом, какой только смогу придумать. — Костя сглотнул. — А теперь убирайся отсюда, — прорычал я. — Ты мне противен, и если Алексей здесь, чтобы убить тебя, я ему это позволю.

Он исчез за дверью, оставляя кровавый след, похожий на крошки.

Через минуту Альберт вернулся с Алексеем и Иваном. Мои плечи напряглись при виде отца Милы. Я чуть не убил его, когда он появился в ее больничной палате — не из-за Паши, а из-за Милы. Она наткнулась на мой ресторан и изменила мою точку зрения на все.

Алексей остановился в дверях и долго смотрел на лежащую на полу голову сына, на его лице отразилась смесь боли и ярости. Мужчина выглядел так, словно за один день постарел на двадцать лет.

Не говоря ни слова, он пересел на диван напротив Кристиана. Алексей всегда выражал свое разочарование в сыновьях. Я даже видел, как он однажды выстрелил Дмитрию в бедро за то, что он что-то испортил. Я ожидал мести по простому принципу. Но не ожидал, что этот человек уткнется лицом в ладони и…

Алексей Михайлов плакал.

И это было чертовски неловко.

Я встретился взглядом с братом и кивнул на голову Дмитрия, говоря ему сделать что-нибудь с ней, например, спрятать ее за диван. Но он этого не сделал. Он сухо посмотрел на меня и отхлебнул водки.

Пока Алексей находился в своём моменте, Иван прислонился к стене и пристально посмотрел на меня.

— Давно не виделись, — протянул я легко, но потом задумчиво нахмурился. — Хотя, был один день, когда ты явился ко мне домой и ушёл голым, чтобы приползти обратно к своему хозяину… — мои глаза сузились. — И мы не можем забыть тот раз, когда ты чуть не убил Милу своей неудачной попыткой прикончить меня. Но в остальном, я бы сказал, что давно не виделись.

Его взгляд стал жестче.

— Если бы ты не похитил Милу, она никогда бы