Чужие - Дин Кунц

Переживая приступ самокритики, он увидел, что Сэнди наконец отошла от столика с незнакомцем и направилась к прилавку. Со странным и взволнованным видом она протянула ему бумажку с заказом и спросила:

— Когда мы закрываемся? В десять или десять тридцать?

— В десять. — Показав на малочисленных клиентов, Нед добавил: — Прибылью сегодня не пахнет.

Она кивнула и вернулась к Фей, Эрни и незнакомцу.

Немногословность Сэнди и поспешность, с которой она вернулась туда, усилили его беспокойство. Насколько понимал Нед, у него имелось всего три качества, которые могли удержать Сэнди. Во-первых, он всегда мог обеспечить ей достойную жизнь как специалист по приготовлению быстрого питания, потому что хорошо умел это делать. Во-вторых, он был мастером на все руки, независимо от того, имел ли дело с неодушевленными предметами или с живыми существами. Если ломались тостер, блендер или радио, Нед садился за работу и вскоре возвращал устройство к жизни. Точно так же, если ему попадалась охваченная паникой птица со сломанным крылом, он гладил ее, пока та не успокаивалась, брал домой, вылечивал и отпускал на свободу. Этот талант мастера, казалось, тоже мог удержать Сэнди, и Нед гордился этим своим даром. В-третьих, он любил Сэнди всем телом, умом и сердцем.

Готовя заказ для Фей, Эрни и незнакомца, Нед постоянно поглядывал на Сэнди и удивился, когда они с Фей двинулись по залу, закрывая жалюзи «Леволор» на окнах.

Происходило что-то необычное. Сэнди вернулась к столику Эрни и, наклонившись к симпатичному незнакомцу, завела с ним какой-то серьезный разговор.

Была некая ирония судьбы в том, что он опасался потерять Сэнди, ведь во многом благодаря его таланту мастера на все руки она превратилась из утенка в лебедя. Когда Нед познакомился с ней в закусочной в Тусоне, где они работали, Сэнди была не просто застенчивой и робкой, но болезненно-застенчивой и боязливой. Она усердствовала в работе, всегда была готова помогать другим официанткам, если те опаздывали со своими заказами, но совершенно не умела налаживать личное общение. Бледная, избегавшая всяких проблем (в свои двадцать три она казалась больше девочкой, чем женщиной), Сэнди никому не дарила свою дружбу из страха довериться человеку, который может ее обидеть. Внешне она напоминала серую мышку, безответную, побитую жизнью, и как только Нед увидел ее, он исполнился решимости навести порядок в ее существовании. С огромным терпением начал он работать над Сэнди, делая это так незаметно, что поначалу она даже не видела его интереса к ней.

Девять месяцев спустя они поженились, хотя ремонтные работы Неда еще были далеки от завершения. Сэнди была переломана гораздо сильнее всего, с чем Нед сталкивался прежде, и порой он с отчаянием думал, что при всем своем таланте не сможет вернуть ее к нормальному состоянию: придется всю оставшуюся жизнь лудить и паять без особого прока.

Однако в течение первых шести лет их брака он наблюдал за медленным, мучительно-неспешным исцелением жены, бесившим его своей неспешностью. Обладая живым умом, Сэнди отличалась явной эмоциональной неразвитостью и лишь ценой громадных усилий училась принимать и дарить любовь — так умственно отсталый ребенок изо всех сил старается научиться считать до десяти.

Первым свидетельством происходивших в Сэнди серьезных перемен для Неда стал неожиданный и бурный рост ее сексуального аппетита. Этот поворот случился позапрошлым летом, в конце августа.

Сэнди никогда не испытывала неуверенности в постели, имея обширные познания в плотских делах, но занималась любовью, как машина, а не как женщина, изведавшая сладострастие. Нед никогда не встречал женщин, настолько безмолвных в постели, и подозревал, что в этом виновато нечто, случившееся в детстве, то же самое происшествие, которое надломило ее душевно. Он пытался разговорить ее, но Сэнди твердо решила навсегда похоронить прошлое. Настойчивость Неда могла привести к их расставанию, и он перестал задавать вопросы, хотя починить вещь трудно, если ты не можешь добраться до сломанной детали.

Но вот в августе позапрошлого лета она легла в супружескую постель с заметно изменившимся настроением. Поначалу не происходило ничего особенного, никакого неожиданного выброса накопившихся за годы и долго сдерживаемых страстей. Разве что Сэнди стала чуть раскрепощеннее. Иногда она улыбалась и произносила его имя во время занятий любовью.

Мало-помалу она расцветала и к Рождеству, через четыре месяца после начала перемен, больше не лежала в постели словно бревно: пыталась откликаться на ритм движений Неда, искала удовлетворения, которое все еще ускользало от нее.

Мало-помалу в ней высвобождалась потаенная эротическая энергия. Наконец 7 апреля прошлого года, в ночь, которую Нед никогда не забудет, у Сэнди случился первый оргазм. Она испытала страсть такой силы, что на мгновение Нед даже испугался. После она плакала от счастья и прижималась к нему с такой благодарностью, любовью и доверием, что он тоже расплакался.

Нед думал, что после этого прорыва жена расскажет ему о своей боли, которую так долго скрывала. Но когда он осторожно задал этот вопрос, Сэнди ответила отказом:

— Прошлое есть прошлое, Нед. Никакой пользы не будет, если мы возвратимся туда… если я начну говорить о нем, оно может снова завладеть мной.

Весной, летом и в начале осени Сэнди стала все чаще получать удовлетворение, а начиная с сентября почти каждое соитие доставляло ей оргазм. К Рождеству, меньше трех недель назад, стало ясно, что сексуальное созревание — не единственная произошедшая в ней перемена: Сэнди обрела неведомое ей прежде чувство собственного достоинства.

Изменения касались не только сексуальной сферы. Сэнди научилась получать удовольствие от езды — занятия, которое прежде считала даже еще более неприятным, чем секс. Поначалу она пожелала вести машину, когда они ехали на работу от своего трейлера, стоявшего близ деревни Беовейв. А вскоре начала совершать одиночные поездки. Иногда Нед стоял у окна, смотря, как улетает прочь его птичка, выпущенная из клетки: он наблюдал за каждым ее полетом с удовольствием и одновременно — с необъяснимым беспокойством.

После Нового года беспокойство перешло в страх, который не отпускал его круглые сутки. К тому времени стали понятны причины этого страха. Нед боялся, что Сэнди улетит от него навсегда.

Может быть, с этим незнакомцем, который заявился в компании Эрни и Фей.

«Наверно, я слишком драматизирую, — подумал Нед, укладывая на гриль три котлеты для бургеров. — И я прекрасно знаю, что драматизирую».

Но все-таки он беспокоился.

К тому времени, когда Нед приготовил для Блоков и их друга чизбургеры со всеми приправами, остальные клиенты ушли. Сэнди принесла на стол тарелки, Фей заперла дверь и, хотя еще не было десяти, включила табличку «ЗАКРЫТО», заметную с федеральной трассы.

Нед присоединился к ним, чтобы лучше разглядеть незнакомца и втиснуться между ним и Сэнди. Подойдя к столику, он с удивлением увидел, что Сэнди взяла бутылку пива себе и открыла одну для него. Он пил мало, а Сэнди — еще меньше.