Военная разведка в Российской империи - Михаил Алексеев

28 июня 1869 г. капитан Артамонов «по высочайшему повелению» был ко-мандироваи в Турцию для преподнесения Порте «каталога астрономических пунктов Балканского полуострова, подробных к ним вычислений и печатного экземпляра трудов по произведенному уже градусному измерению до Измаила и, сверх того, для проверки географического положения некоторых пунктов». «Благодаря содействию нашего посла в Константинополе» — генерал-лейтенанта Н.И. Игнатьева — Артамонов «провел две недели на Шипкипском Балкане и имел возможность выполнить весьма ценные работы» (Русско-турецкая война 1877–1878 гг. в Европейской Турции. Составил генерал-майор II. Гейсман. Выпуск 1. СПб., 1906. С. 30).

В 1868 г. Военно-ученым комитетом Главного штаба был издан «Военно-статистический сборник», в котором впервые появился в печати сравнительно полный очерк тогдашнего состояния Турецкой империи. Накануне войны Военно-ученым комитетом были изданы военно-топографическая десятиверстная карта Балканского полуострова, составленная полковником Н.Д. Артамоновым, и семиверстная карта Балканского полуострова, составленная венгерским ученым Ф.Ф. Каницей (была приобретена у составителя и издана на русском языке). Обе эти карты были составлены из отдельных маршрутов и отрывочных глазомерных съемок, а в некоторых частях — на основании сведений, добытых путем расспросов. Неудивительно, что они впоследствии оказались неполными, особенно в части Болгарии. Сверх того Действующая армия получила издания Военно-ученого комитета: «Маршруты по Европейской Турции» и «Балканы», «заключавшие в себе подробное описание важнейших путей в придунайской Болгарии и почти всех известных перевалов через Балканский хребет».

«В общем, к началу войны, собрано было не мачо сведений о театре пред-стоявших военных действий, но обработка этих сведений была далеко не безупречна, что до известной степени объясняется предвзятостью в их оценке, — отмечал генерал-майор II. Гейсман в своем исследовании “Русско-турецкая война 1877–1878 гг. в Европейской Турции”. — Так или иначе, были собраны сведения о территории и населении, а равно и о вооруженных силах Турции, какими мы в прежние войны не располагав… Многого недоставало, многое было не верно, многое было оценено более или менее не верно» (Русско-турецкая война 1877–1878 гг. в Европейской Турции. Указ. соч. С. 30–31). К ложным выводам Гейсман отнес следующие: преувеличение значения Балкан, как оборонительной линии, которое «едва не привело к приостановке действий в начале зимы 1877 г.», и «убеждение в скудости средств Болгарии», «особенно относительно перевозочных средств и фуража».

Категорически не разделял мнение, высказанное Гейсманом, генерал-адъютант Н.Н. Обручев, являвшийся накануне войны Управляющим делами Военно-ученого комитета. В своей «Записке о русско-турецкой войне 1877–1878 гг.», составленной в 1880 г., бывший руководитель разведки на основании опубликованных турецких документов, а также материалов процессов над целым рядом турецких военачальников утверждал следующее: «Никогда данные о турецкой армии не были столь тщательно и подробно разработаны, как пред минувшей войной: до местонахождения каждого батальона, каждого эскадрона, каждой батареи… Оставались неопределенности относительно мюстахфиза (милиции) и новых рекрут. Но штабу Главнокомандующего были представлены все средства следить за новыми формированиями, и эта работа в течение всей зимы исполнялась столь успешно, что при открытии войны расположение турок было известно почти батальон в батальон» (Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Балканском полуострове. Выпуск X. СПб., 1898. С. 74).

В марте 1876 г. полковник Н.Д. Артамонов по указанию великого князя Николая Николаевича, главнокомандующего войсками гвардии и Петербургского военного округа, прочел три лекции «в собрании начальников отдельных частей войск гвардии и Петербургского округа», «предметам которых был статистический, топографический и стратегический обзоры театра войны в Европейской Турции» (РГВИА. Ф. 485. 011.1. Д. 1162. Л. 4 об.). В мае 1876 г. Артамонов оформил свои лекции Запиской, в которой были рассмотрены разные способы ведения военных действий на Балканском полуострове. По словам самого Артамонова, Записка эта была составлена «для себя» и «совершенно случайно попала к Управляющему делами ВУКа генерал-лейтенанту Н.П. Обручеву», при разработке Артамоновым «разных маршрутов от пашей границы через Румынию и Болгарию в Константинополь».

Сущность идей, изложенных Артамоновым в своих лекциях, сводилась к еле-дующему: «а) русские в открытом бою в числе часто меньшем всегда разбивали турок; б) неудачи русских происходили преимущественно под стенами больших городов и крепостей; в) самыми главными врагами русских были болезненность и смертность от болезней, достигавшая поражающих размеров, не только от санитарной непредусмотрительности, но, главным образом, от полного невнимания к элементу времени (выделено Артамоновым. — Примеч. авт.), т. е. к тому, чтобы не был потерян даже один день на действия второстепенные, не ведущие прямо к самой главной цели войны (выделено Артамоновым. — Примеч. авт.) — к овладению, например, Константинополем.

Единственный и вполне соответственный способ действий для войны с туркоми есть быстрый наступательный (выделено Артамоновым. — Примеч. авт.), например, быстрое и решительное движение к самому важному стратегическому пункту — Константинополю…»

Для возможности решительного и быстрого движения к Константинополю, по мнению Артамонова, было необходимо: «а) изучить те препятствия, которые предстоит преодолеть пашей армии на путях от нашей границы к Константинополю; б) выбрать те пути, на которых и самих препятствий меньше и они слабее и в) позаботиться заблаговременно о средствах для преодоления этих препятствий» (Русско-турецкая война 1877–1878 гг. в Европейской Турции. Указ. соч. С. 106).

Причину «странного факта не появления наших отрядов за Балканами» во время прежних войн с Турцией, по утверждению Артамонова, «следовало видеть, главным образом, в недостатке верных сведений о стране и свойствах Балканского хребта (и преувеличенном мнении о его непроходимости)» (там же. С. 107). Артамонов не был так категоричен в оценке имевшихся сведений о противнике, как П. Гейсман. Вместе с тем, он отмечал, что «наши ״настоящие ״ сведения о Турции полнее и лучше прежних, но и они далеки от соответствия с современными требованиями. Во время войны имеющиеся сведения должны быть дополняемы зрело обдуманными и толково исполненными рекогносцировками». Следует заметить, что на момент написания этих строк их автор о полноте сведений о Турции мог судить лишь по имевшимся в его распоряжении геодезическим и топографическим данным. «Толково исполненные рекогносцировки» — это было, как вскоре выяснилось, далеко не все из арсенала будущего руководителя разведки. С агентурой и руководством ею Артамонову еще предстояло познакомиться.

Н.Д. Артамонов поднял вопрос принятия заблаговременных мер по предупреждению вредного влияния местных климатических условий, которые ведут к «быстрой убыли и расстройству армии». Снижение потерь от вышеуказанных факторов, по его мнению, в том числе напрямую зависело от соответственной численности армии. Эта численность не должна была быть «излишней», как это было в Крымскую (Восточную) войну 1853–1854 гг., а также не являться «недостаточной», как это было во все предыдущие русско-турецкие войны XIX века, за исключением Крымской. Артамонов воздержался определить цифру численности русских войск, требуемую для решения поставленных задач. Зато эту цифру в период сербско-турецкой войны 1876 г. назвал Константинопольский посол генерал Игнатьев — 150 тыс. Впоследствии он подвергся критике за подобный расчет. Но критики забывали, что названных сил вполне хватило бы, учитывая обстановку 1876 г., что никак, конечно, нельзя было соотнести с 1877 г. (Русско-турецкая война 1877–1878 гг. в Европейской Турции. Указ, соч. С. 115). Н.П. Игнатьеву поставили в упрек, что он «недостаточно строго оценил военные силы Турции и, вследствие его донесений в СПб., смотрели на предстоящую войну как на военную прогулку, что повлекло слабый первоначально состав нашей действующей армии и отразилось на первоначальных военных операциях» (Военная энциклопедия. Т. X. СПб., 1912. С. 565). Выше уже давался комментарий на подобные заявления, к этому следует отнести бездарное и нерешительное высшее руководство Действующей армией, составленное в том числе и из членов царствующей фамилии.