Крылья Руси - Галина Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да? И что же это?
– Это власть и деньги. Очень большие деньги и большая власть.
Это так совпадало с недавними мыслями Лоу, что мужчина не удержался. Перекрестился.
– Вы… читаете мысли?
– Нет. Отнюдь. Просто ваши таланты привлекли внимание некоторой группы людей. И я хочу предложить вам отправиться во Францию.
– Может, стаканчик виски? И обсудим?
Тарас кивнул, соглашаясь. Да, и стаканчик, и обсудим…
Держись, старушка Франция. Войны – полбеды, а вот финансисты…
1709 год
– Как – нет денег!?
Один Джон Лоу сделал больше, чем все французские войны. А именно – умудрился крупно подорвать экономику Франции. Он начал печатать бумажные деньги.
Сначала все было хорошо, но потом, не без скромной русской помощи (Испания и Португалия тоже поучаствовали по мере сил), из Франции начало уходить золото. А бумага, не обеспеченная золотым запасом – это грустно.
Сначала-то все складывалось более чем приятно.
Джон возник при дворе – сначала в свите Филиппа Орлеанского, благо, тот был не столь разборчив по части знакомств, и попасть к нему было несложно. А потом уж и в Лувре.
Благодаря своим способностям, Джон быстро стал незаменим, потеснил стареющего Лувуа – и занял место министра финансов.
Сначала план с бумажными деньгами Людовику понравился. Еще бы, денег-то не хватало! Но когда цены бешено взлетели!
Когда за паршивый пирожок стали платить чуть ли не по пять франков!
Когда су и денье стали просто не нужны – на них ничего невозможно стало купить…
Когда полновесных золотых луидоров вдруг стало не найти днем с огнем…
Одним словом, народ не оценил финансового гения.
А, может, виноваты были и русские шпионы…
Хотя это уже бред – видеть за каждым углом вражеские происки. Поди еще, столько врагов-то набери!
Оголодавший и окончательно озверевший народ разразился целой серией бунтов.
Джон понял, что его назначат крайним (и небезосновательно) – и удрал так быстро, что только хвост за углом мелькнул. Где-то в Испании, кажется. Людовик рвал и метал, но найти бывшего министра не представлялось возможным. И деньги – тоже.
Софья довольно потирала руки.
На ближайшие лет пять, хотя бы, о Франции можно не беспокоиться. Людовику не до внешних дел будет – разобраться бы с тем, что внутри страны творится. А то кошмар – Версаль достраивать не на что!
Эх, хорошо, когда никто не пакостит, хоть пять лет передышки для Руси – и то хлеб. А дальше…
А кто знает, что будет дальше? Будем живы-здоровы – все приложится!
* * *
– Не понял?! У меня воруют, а ты еще и не докладываешь?!
Государь всея земли Русской в изумлении воззрился на сестру. Софья привычным жестом поправила косу.
– Ну да. Юрка проворовался. И что?!
– Как – что!? Да это ж как плесень! Начнется с крохотного пятнышка – и весь дом загниет! – возмутился Алексей Алексеевич.
Возмущался бы он долго и громко, но наткнулся на взгляд сестры. А в нем светилось легкое лукавство.
А значит…
– Рассказывай. Что придумала?
– Почему сразу придумала? Может, я просто хочу…
– Хочешь. Кто бы спорил. Интриганка.
– Я тебя тоже люблю, братик, – Софья послала братцу улыбку. – только хотела, чтобы молодая поросль свои зубки попробовала.
Алексей сощурился.
– И как они должны это сделать?
– Я Ленке все чаще передаю дела. Вот и это тоже… передала. Пусть раскапывает, пусть ищет. А как найдет – доложит Саньке.
– А он придет ко мне. Скорее всего.
– И ты ему предложишь принимать решение самостоятельно.
– А если он его примет… неправильно?
– Тогда подождем передавать им дела.
Алексей Алексеевич вздохнул.
Подождем…
Возраст-то уже какой! Пятьдесят пять лет ему в этом году сравнялось! Не то, что половина жизни позади – отца пережил. И еще пожить бы.
Хотя все тяжелее делается царскими делами заниматься. Все чаще хочется отойти от них – и надо бы. Пока он в силе, да в уме, Саньку натаскать, а самому рядом побыть, плечо подставить…
Вот Софья это и делает.
– Умничка ты у меня, сестренка.
Софья послала брату воздушный поцелуй.
– Я стараюсь.
* * *
И верно, месяца не прошло, когда Александр Алексеевич посмотрел на отца синими глазами – и рубанул сплеча.
– Беда у нас, батюшка.
– Что, турок войной пошел? Так им, вроде, не до нас? – даже не понял сначала о чем речь, Алексей.
– Нет. То не беда. А вот Юрка ворует…
– Это который?
– Сын дяди Феди…
– Ах, вот что беда? А почему, сынок? Дело, вроде как обычное? Воруют у нас, бывает такое… Ты хоть на Милославских взгляни? Ведь все, все, что плохо лежит…
– Ну да, тетя Соня еще шутит, что это у них фамильное проклятие такое. Но это-то ладно, они нам никто. А Юрка – он же Романов!
Алексей прищурился на сына. Выводы правильные, как насчет обоснования?
– Так что с того?
– Пап, как – что!? Романовы воровать не должны!
– Почему?
– Потому что… потому что воровать у государства – это как себя самого обкрадывать. Свою семью, вот! А если человек у своей матери копейки крадет – пропащая это душа. Разве нет?
– Верно. Тем более, ему только попросить бы и стоило. Неужто ты не дал бы?
Алексанр задумался.
– Дал бы. Если бы Юрка попросил у меня денег – дал бы, но в разумных пределах.
– В каких? – допытывался любящий родитель, чувствуя себя инквизитором.
– Ну… на дело всегда дал бы. А вот на любовниц уже вряд ли.
– А сейчас ему на что не хватило?
– На баронессу фон Вейден. Катарина фон Вейден, есть там такая. Продажная девица за большие деньги.
Алексей подумал, что у Федора и его сына просто нюх на неподходящих девиц. Но ведь свою голову не приставишь?
– Хорошо. Юрий ворует. Что делать будешь?
– Эммм… Пап, а ты бы что делал?
– Я – это я. А скоро меня и не будет, тебе решения принимать придется. Итак?
– Есть у меня одна идея…
