Школа Бессмертного - Алексей Владимирович Ларин

Фигурально, конечно. Сойка ощущала на себе взгляды тысяч глаз собравшихся экипажей кораблей, солдат гарнизона, капитанов, как действующих, так и вышедших на покой и ведущих хозяйство на острове. Высокие скалистые берега, надёжно скрывающие от моря Клюв Стервятника, спускались неровными широкими уступами к заливу. К нижним ступеням, выдолбленным прямо в скалах, чалились заходящие в Клюв корабли. Тяжёлые галеры и галеоны стояли на якоре в глубине залива. Скалы закрывали его от ветра, так что волнения можно было не опасаться. В самый сильный шторм здесь было спокойно, как в лесном озерце.

Сейчас скалистые ступени были сверху донизу заняты собравшимся сходом. Сойка попыталась прикинуть на глаз – тысячи три здесь было точно, а может, и больше. Группируясь по корабельным и гарнизонным командам, снизу вверх поднимались рядовые составы, гребцы, бойцы, офицеры. Самые верхние ступени занимали капитаны и командующие островными гарнизонами. Венчала всё ровная круглая площадка, на которой стоял Соловей с Сойкой и ближайшим окружением, включая Кудеяра и Слащёва. За их спинами, стараясь не выделяться, скромно держался Финист.

Это и были Плащи – место избрания и посвящения в командоры острова. По старой традиции капитаны, выбравшие себе командора, сбрасывали плащи ему под ноги и просили ступить на них. Это был акт присяги, признания власти и готовности подчиняться. Потом, вместо дорогих и выходящих из моды плащей, под ноги командора стали выбрасывать шейные или носовые платки, но название осталось. Как и привычная церемония.

Сегодня, впрочем, церемония была не совсем привычная. В полдень, когда собрались уже все, кто мог и кому было положено явиться, а Сойка окончательно продрогла и стучала зубами от холода, Ярыч встал рядом с Соловьём и поднял руку, успокаивая остаточный гул.

– Господа! – зычно возгласил он. – Капитаны, шкиперы, ловцы удачи и рыбы. Братья по сабле и по волне. Слушаем сюда. Дело у нас сегодня не рядовое. Здесь мы обычно выбираем себе командора. Или смещаем его. Сегодня ни тот ни другой случай. Все вы знаете, что против командора Соловья, – Ярыч выставил руку, указывая на него, – были выдвинуты тяжёлые обвинения. На основании чего мы приняли решение о его смещении и выборах нового командора. Но вчера мы имели возможность убедиться в том, что эти обвинения ложные. Командор Соловей доказал свою невиновность. Я и ещё несколько достойных господ, – Ярыч взмахнул рукой, очертив группу присутствовавших вчера в Кошачьем Глазе капитанов, – готовы свидетельствовать. Подлая гнида Лукаш оклеветал нашего командора, а на самом деле сам готовил предательство и измену нашему острову.

Сход разразился гневными воплями. Кое-где засверкали клинки. Соловей свистнул пронзительно и протяжно, восстанавливая тишину.

Сойка невольно обернулась, бросила взгляд на Финиста. Тот молчал, хмуро уставившись в землю. Она не боялась, что он сломает церемонию, он был слишком разумен для этого. Но какая-то досада всё равно смутно кольнула её.

– Казнить Лукаша мы не можем, – продолжал Ярыч, дождавшись тишины. – Он уже получил своё, напоровшись на пулю. Туда ему и дорога. Но командор потребовал публичного обсуждения. И перевыборов. Либо мы подтверждаем наше ему доверие, либо выбираем нового предводителя. Есть желающие предложить себя в командоры?

В наступившей напряжённой тишине одни капитаны недоумённо переглядывались, другие хмуро уставились в землю, третьи преданно смотрели на Соловья. Сойка зорко отмечала и тех, и других, и третьих, зная, что вечером Соловей потребует отчёт, кто реально хотел за него, а кто лишь уступил большинству.

– Нет, нету, – сначала тихо, потом всё громче и громче стало раздаваться с задних рядов. – Никого не надо. Оставайся, командор! Тебя хотим! Соловей, скажи им!

Ярыч поднял руку.

– Учтём, господа, что Соловей единственный среди нас колдун и может на равных общаться с царями и волшебниками. Это важное и нужное преимущество для командора и главы нашего общества.

– Да, да, верно, – опять раздалось из глубины схода. На этот раз их поддержали верхние ступени, одобрительно закивали многие капитаны и помещики.

– Так что? – Ярыч обвёл взглядом сход. – Есть претенденты? Кто-нибудь недоволен деятельностью командора? Хочет задать вопросы? Предложить свою повестку?

– Не надо! – заорали уже десятки голосов. – Соловья хотим! Соловей, Соловей! Командор, скажи им.

Сойка внимательно осматривала верхние ступени и первые ряды. За Соловья были многие, явно больше половины. Но всё же не все. Почти все действующие капитаны кричали за него, а вот большинство отставных энтузиазма не проявляли. Они насторожённо молчали, хмурились, ждали, что будет дальше.

Ярыч сделал шаг в сторону, повёл рукой, предлагая Соловью выступить. Соловей шагнул к самому краю площадки, поднял и развёл в стороны руки, успокаивая разошедшийся сход.

– Командор! Командор! – скандировала толпа, постепенно затихая.

Соловей дождался момента и резко опустил обе руки, словно выключив звук во всей округе. Секунд пять были слышны только шум ветра и хлопанье одежды.

– Братья! – начал Соловей. – Пятнадцать лет назад вы избрали меня своим командором, и с тех пор я служил вам верой и правдой.

Он говорил спокойно, не кричал, не повышал голос, но слышно его было на самых дальних и нижних ступенях. Сойка до сих пор не понимала, как он это делает; знала лишь, что без колдовства тут никак.

– Я укрепил Кошачий Глаз и отбил все атаки флота принца Коннова. Я повёл вас в тот рейд на Подветренные острова, после которого все вы, – Соловей описал рукой широкую дугу, – все вы, от капитана до кока, обогатились как минимум вдвое. Я заставил трепетать перед нами северные и южные берега и держал на расстоянии сам Арданский орден. Кто-нибудь скажет, что я плохо служил нашему обществу?

Что я хоть где-нибудь пренебрёг интересами острова? Что позволил хоть кому-нибудь думать, что нас можно купить, разобщить, сломать, запугать?

– Не-е-ет! – простонал сход.

– И всё-таки вы поверили. Поверили этому паскуднику Лукашу, что я предал интересы острова. Что переметнулся на сторону Волхова и сдал царице наши завоевания. Как вы могли, братья?! Как вы могли такое подумать?!

Голос Соловья театрально задрожал. Сойка скосила на него глаза. Он настолько искренне выглядел расстроенным и возмущённым, что она почти сама поверила.

– Прости, командор! – пронёсся над сходом рыдающий вопль. – Дураки были, обманули нас. Не прими в обиду.

– Этого и добивались наши враги, – Соловей взмахнул кулаком, вновь придал голосу твёрдость. – Раскола. Хотели посеять в нас смуту и раздрай, чтобы мы не верили друг другу, чтобы натравить нас друг на друга, истощить, раздробить и взять голыми руками. Неужели мы позволим им это, братья?!

– Не-е-ет! – От режущих криков тысяч глоток у Сойки закладывало уши, а от