Школа Бессмертного - Алексей Владимирович Ларин

но Ярыч чуть ли не вдвое тяжелее и стоял и смотрелся намного более уверенно.

– Ладно, – Лукаш вдруг успокоился. – Ладно, вы мне не верите. Хорошо. Но поверьте хотя бы…

Неуловимым движением он выхватил из пояса охранника нож и метнул в Соловья. Никто не успел ни среагировать, ни даже повернуть головы. Сойка только дёрнулась, открыв рот, но было поздно.

Грянул выстрел. Соловей стоял у стола с пистолетом в руке, опрокинутое кресло валялось позади него, а Лукаш оседал на пол, держась обеими руками за простреленное горло.

Кровь толчками выходила из раны. Он захлёбывался, пытался что-то сказать, поднимал руку, словно прося о помощи. Это длилось недолго. Секунд через десять Лукаш затих, руки безвольно упали на пол и остановившийся взгляд уставился в потолок.

Сойка подбежала к Соловью.

– Ты как?

– В порядке, – ухмыльнулся тот, подбрасывая в руке Макарова. – Отличная вещь, надо сказать. Хорошо, что разжился.

На выстрел вбежала охрана из других комнат. Растерянно глядя на тело командира и Соловья с пистолетом, потянули сабли из ножен.

– Охолоньте! – Ярыч поднял руку, останавливая готовых ринуться на Соловья охранников. – Он защищался, Лукаш был первым, – он кивнул на валявшийся у стены нож. – И вообще – собаке собачья смерть. Вынесите эту гниду отсюда.

Коротко рассказав о произошедшем и объяснив ситуацию, Ярыч велел охранникам убрать тело Лукаша и закопать где-нибудь. Дождавшись, пока его вынесут и все, более или менее успокоившись, рассядутся по своим местам, повернулся к Соловью.

– Командор! – он не стал садиться и стоял сейчас в торце стола, где ещё полчаса назад сидел Лукаш. – Примите наши извинения. Нас ввели в заблуждение, хорошо, что всё разъяснилось. Готовы ли вы забыть этот досадный инцидент и вновь принять свои полномочия во всём объёме?

– Только если все остальные изъявят такое же желание.

Соловей насмешливо обвёл взглядом собравшихся за столом. Все как один торопливо закивали и загудели согласно, с некоторой опаской поглядывая на невиданное оружие в руке командора. Он так и не убрал его обратно за пояс и продолжал небрежно поигрывать им, крутя на пальце.

– Нет, господа, так не пойдёт, – произнёс Соловей. – Мне нужно единогласное подтверждение полным составом Совета. Вся полнота власти и полное одобрение. Тогда да, тогда я согласен. Иначе ищите себе нового командора.

Капитаны переглядывались с некоторой паникой, как со злорадством заметил Соловей.

– Мы верим вам, командор! – заверил Ярыч. – Можете командовать. Но Совет назначен только через неделю, не все ещё прибыли.

– Кого не хватает?

Ярыч с сомнением покосился на Силантия. Тот торопливо подсказал:

– Пятерых. Маркел идёт с Копья Дьявола, может не успеть. Карлос послал доверенность, Мелит…

– Понятно, в общем, – перебил Соловей. – Времени у нас нет, так что обойдёмся теми, кто есть. Оповестите всех – завтра Совет и общий сход. Соберите народ к полудню, я намерен выступить на Плащах.

Ярыч коротко кивнул.

– Будет сделано, командор. Это всё?

– Всё. Свободны, господа. Можете идти.

Дождавшись, пока за последним охранником закроется дверь, Соловей повернулся к Сойке.

– Развяжи уже ему руки, – кивнул он на Финиста. – Пока совсем не отвалились.

Сойка полоснула ножом по ремням. Финист поморщился, встряхнул руками, потёр запястья.

– Что это было? – хмуро спросил он. – Мы не об этом договаривались вчера.

Сойка вертела в руках вексель, рассматривала со всех сторон, чуть ли не пробовала на вкус.

– Он настоящий? Соловей, скажи уже наконец. Я ничего не понимаю.

– Да ну, какой настоящий! – Соловей довольно ухмылялся. – Нет, конечно же.

– Но как? Как ты его туда засунул? У тебя же не было Лонгира!

– Ещё как был! – возразил Соловей, поиграв пальцами с поблёскивающими перстнями.

Он уже забрал свой перстень с тела Лукаша, пока того ещё не унесли.

– У тебя его не было! – упрямо повторила Сойка. – Ты его сдал при входе.

– Да, я сдал кольцо. – Соловей улыбнулся, снял со среднего пальца перстень с синим камнем, бросил на стол. – Чтобы все подумали, что я сдал Лонгир. А на самом деле…

Он поднял руку. Жёлтый опал на указательном пальце превратился в синий алмаз. Сойка восторженно охнула.

– Настоящий Лонгир – вот. – Соловей опять поиграл пальцами. – А это… – Он подобрал перстень со стола. – Пустышка. Обычный опал, который я перекрасил в Лонгир и поменял на пальцах.

– Ты знал, что они потребуют сдать его? – Сойка восторженно смотрела на капитана, блестя глазами.

– Как только узнал, кто сейчас здесь заправляет, – кивнул Соловей. – Спасибо Кощею – хороший приём он мне подсказал в своё время. Извини, Скаль-Грайский, не было времени предупредить тебя. Будь на месте Лукаша Ярыч или ещё кто, мы бы действовали по вчерашнему плану. Но с этой подлой скотиной можно было справиться только его же подлыми методами.

– Получается, Лукаш прав – ты его подставил. Он не собирался продавать остров Ардану.

– Сейчас нет. Но рано или поздно он бы его всё равно сдал. Так или иначе. Ты же его видел, какой из него командор?!

Финист хмурился, качал головой. Ему всё это явно не нравилось, и Соловей не мог переубедить его.

– В конце концов, – раздражённо прибег он к последнему аргументу, – остров наш? Наш. Мы вернули его без боя и вообще без потерь. Что, по-твоему, лучше было устроить тут резню, вместо того чтобы по-тихому избавиться от одного говнюка?!

– А если бы дошло дело до Дамброзо? Что бы он им рассказал?

– Как видишь, уже не дойдёт, – Соловей поморщился. – Хватит, Скаль-Грайский, завязывай уже со своими «если» да «кабы». Дело сделано, чего тебе ещё надо?

– Ты мой Лонгир вернёшь? – спросил Финист, помолчав.

– Погоди, не так быстро. Ты тут формально ещё мой пленник. Пусть привыкнут видеть тебя хотя бы несвязанным. Завтра закончим начатое, а тогда уж…

Финист подвинул кресло, сел за стол.

– Думаешь, получится?

– Не сомневайся! – Соловей хищно блеснул зубами. – Завтра у нас будет и остров, и флот. Флот её величества царицы Волховской.

Утро выдалось солнечное и ветреное. Холодный порывистый ветер выдувал всё тепло, которое нежаркое мартовское солнце посылало на землю, взмётывал полы плащей, надувал пузырями небрежно застёгнутые рубашки и куртки. Приходилось держаться за шапки и шляпы, натягивать их на уши или запихивать за пазуху.

Сойка ёжилась в своём лёгком суконном зипуне и думала с досадой, что зря не надела шерстяную куртку. Серый долгополый зипун был изящно вышит красными нитками, хорошо смотрелся под новым коричневым поясом, но продувался насквозь и ни хрена не спасал.

Она была здесь единственной женщиной. По неписаным, но строго соблюдавшимся правилам на Плащи допускались только побывавшие в бою мужчины. Но в виде исключения и в знак