Скифская история - Андрей Иванович Лызлов

дни препроводив, отходят во град реченный Мединеф ан-Наби, то есть во град Махомета пророка, идеже лежит тело его заделано во едином пределце круглом, в него же нет ни дверей, ни окон, точию едина стена каменная толстая, внутрь досками железными обита, и вкопано, яко поведают, в глубину на сто локтей, дабы его персяне не украли, иже уже неколико крат под стену ону подкопывалися, и того ради ныне имеют тамо турки во дни и в нощи великую стражу.

Тот пределец обшед и молитву изглаголав, идут за град на уреченное поле и тамо заклают оныя бараны, о них же выше писахом, кийждо единаго приносящи на жертву Богу. Мясо же раздают убогим или таковым же странником.

Во утрие же за три часа до света садятся на коней или верблюдов и отъезжают на некоторую гору дабы доспели на светании тамо. Аще кто коня не имеет, той за бедра иному садится [ибо той, кто возмет кого к себе, то мнит быти себе за великое отпущение, яко дело святое учинил есть и привезл клеврета своего слушать учения, ибо пешим тамо ходити недостоит], дабы обычай тамошний исполнил, яко на коне приехал, а не пеш пришел есть.

На той же убо горе суть четыре пулпи́ты, подале едина от другия, на коемждо их стоит иман их, который велегласно чтет молитвы. Оныя же странники седящи на конех гласно стихами им по своему обычаю отвещают.

И творится молитва оная часа яко четыре. Глаголют же еще они, яко на той горе первых наших праотцев Адама и Еву изгнав из рая поставил есть Бог, и яко тамо они покаяние за грех свой приносили и отпущение испросили. И того ради веруют, яко такожде и им грехи отпущени имут быти, яко и они молятся на том же месте.

Того ради постятся в день той, ничтоже даже до вечера ядущи. Егда в станы своя возвратятся, ядят мяса, ибо турки рыб не ядят, разве не имать чего инаго, то от нужды имать ясти.

Егда же оныя караваны в путь отходят, тогда посылает султан окрест их немалую сторожу, несколко тысящ, дабы не прилучилося им зло какое от разбойников арапов. Полковник есть над воинством всем, над всем караваном, иже идет из Каира, вторый над другими, иже идут из Дамаска.

Идут же сии странники с великим сокрушением, непрестанно глаголющи своя молитвы [мы не тако, егда по обещанию идем молитися], или поют изменяющися, яко есть им обычай. Старейшина жа над караваном блюдет того, дабы странъники в пути не заблуждали и шли коея кто страны вкупе. Такожде и того стрегут, дабы наемники их верблюдов своих от них не хоронили и не обидели странников оных. И тако в пути том и на месте отправив молитвы своя, возвращаются восвояси.

О торжествовании нарочитых праздников Махометских

Два праздника нарочитых торжествуют турки, от них же первый называется орве́-баиран, то есть велик день с постом, второй – мебах-баиран– велик день с жертвами, дабы в то время кийждо убожайший заклал на жертву животное яковое, барана или иное, и роздал мясо иным убогим. Богатии же убивают животных елико изволяют.

Сия оба праздника пребывают чрез три дни кийждо. Первый бывает в августе месяце, в то время, егда жнивы у нас бывают. Вторый же по том в седмдесять дней. И потом есть праздник, его же полупраздником называют, или день милостыни за умершых.

Сей праздник болши почитают махометане в Сирии, и Месопотамии, и во Египте, нежели в Константинограде. Ибо во оных странах на той день обыкоша купцы в торговлях считатися, и аще приобретено что в год явится, от того десятую часть дают милостыни за умерших.

И прежде даже не зачнут поститися к орве-баирану, тогда первое поста целую неделю тако чинят: кийждо паша, иже в то время в Константинограде будет, выезжает з двором своим в поле знаменитое, в место зело утешное над рекою Хефтарою, идеже кийждо повелевает шатры своя поставляти. И тамо утешаются уристании конскими, и копиами, и дзидами, такожде и на ловитвы ездят, ибо тамо многое множество зверей различных.

И тако междо собою пируют. Такожде обыкоша чинити и в день святаго Георгиа, его же своим языком называют Хедырелелес. Ибо съезжаются великим собранием на то же поле и вси показуются в делех военных, кто чему научен есть: или из лука, или ис пищали в цель стрелять, или в перстень скачущи стрелят, и джидою в место назначенное убивать. Идеже и паши все выезжают, аще же который приити не возможет, той двора своего слуг, яко наилучших убрав, присылает.

Ибо между тремя святыми, их же истинно святыми исповедают, полагают и святаго Георгиа. Полагают же первое святаго Николая Мирликийскаго, по том преподобнаго Антониа, и по том святаго Георгиа. К ним же трием и молитвы счинены имеют, и праздники строят, честь им приносяще. Аще иных наших святых в разных странах во святых имеют, и почитание творят, и праздники торжествуют. Сам же султан не празднует, точию дву баиранов.

Егда первый баиран празднуют, тогда постятся целый месяц, на кийждо день ни ядуще, ни пиюще, точию в вечер, егда уже звезды на небе узрят. И воставают за три часа до света, и ходят в мосхеи на молитвы, идеже премедлят даже до часа дни. И таки во второе ходят в полудне и молятся два часа. Третицею в вечер, и молятся полчаса точию, и тогда звезду узрев идут мяса ясти. Ибо, яко прежде написал есмь, турки и прочия махометани рыб не ядят.

По ядении же паки во втором часу ходят в мосхеи и молятся час един. И возвратяся в дом ядят паки, и потом спят. И прежде часа или двух до света востав ядят в третие, елицы хотят, но уже не мяса, но сласти и овощи всякие.

Чрез весь же той месяц все мосхеи свободныя стоят отворены, имеющи внутрь множество лампад возженных, аще и на башнях преисполнено будет лампад возженных, чрез всю нощь горящих, стройно украшенных и удивляющих зрения человеческая.

В остатную же неделю поста того по целой нощи сидят в мосхеах [а мы, христиане, в праздник ко утрени востати не хощем, не точию по вся дни], молящися с сокрушением и великим вниманием закона своего. Паче же в конечныя три нощи, идеже и сам султан незнаемо приходит и обходит многия божницы з живущими окрест его, облекшися, дабы никто мог