Мощи святого Леопольда - Борис Вячеславович Конофальский

– Ёган, Сыч, – крикнул Волков, – проводите гостя!

Отец Иона лысел, был немолод, тучен и чревом велик и вид имел вовсе не страшный, не таким представлял его кавалер. Сидел он в монастырской столовой один и ел рыбу, жаренную с луком. Рыбы лежали на большом деревянном блюде, и было их много. Увидав Волкова и Максимилиана, отец Иона замахал им рукой, звал за стол, угощал карасями. Волков за стол сел, да не до карасей ему было, не до карасей. А вот брат Иона ел карасей, заливаясь жиром и стараясь не подавиться костями, и говорил при том, не вытирая жира с губ и подбородка:

– Отец Илларион хлопотал за вас, хлопотал. Говорит, взять вас ведьм ловить, а я думаю, отчего же не взять, возьмем, конечно, раз нужда у вас есть. Правда, не хотел я до весны ехать. Не люблю я по зиме… холодно. Хотя и в жару я не люблю… Но раз настоятель просит, так кто ж ему откажет, поедем по зиме, брат Николас и брат Иоганн готовы, так что как вы соберетесь, так и поедем, ждать настоятель не велел.

– А что от меня нужно? – спросил кавалер.

– Так охрана и люди расторопные, берите две дюжины пеших да еще дюжину о конях. В места тихие поедем, на юг по реке Альк и по притоку ее до Рунгоффа, и далее на юг. Там народ тихий, богобоязненный. Еретиков нет. Трех дюжин добрых людей достаточно. Да две повозки большие возьмите, для трибунала и писарей.

– А платить людям казна будет? – уточнил кавалер.

– Зачем же казна? – продолжал есть карасей отец Иона. – Инквизицию святую кормят сатана и дети его, сын мой. Имущество ведьм, чернокнижников и еретиков – есть имущество дьявола, и пусть оно нам в помощь будет. Да простит нас Господь.

– А поймаем мы ли ведьм каких-нибудь, чтобы затраты покрыть? – не отставал от монаха Волков.

– Да уж не волнуйтесь, рыцарь, у меня уже тринадцать доносов есть, а как дознание начнем, так нам и на других укажут, они всегда перед Божьим судом говорить начинают, – успокоил кавалера отец Иона. – Людишки про ведьм нам пишут, даст Бог, ведьмы да колдуны с имуществом будут, авось без серебра нас не оставят. Так что найдите три дюжины людей на три месяца, и можем хоть завтра отправляться. И про возы для святых отцов и писарей не забудьте.

– Люди будут завтра, – пообещал кавалер, вставая, – завтра поутру и поедем.

– Ну что ж, завтра – значит, завтра, – отвечал отец Иона, беря новую рыбу, – помолимся да поедем потихоньку сатане на гóре.

Волков вышел из монастыря быстрым шагом. Максимилиан, едва поспевая за господином, придержал ему стремя, сел на коня сам, Волков глянул на него и сказал:

– К отцу скачите, скажите, работа есть для людей его, пусть найдет коней двенадцать и два мягких воза, для святых отцов, скажите, чтобы на заре были все готовы выступить из города, уходим на три месяца, на юг пойдем святых отцов охранять и ведьм ловить, деньга будет.

Юный Максимилиан Брюнхвальд только кивал, он чувствовал, что происходит что-то важное, и был оттого взволнован. И поскакал по улицам к отцу, а Волков поехал к банкиру Кальяри, посоветоваться да, может, переоформить землю у стены.

Карл Брюнхвальд, узнав от сына о поспешном деле, медлить не стал, пошел на рынок, купил возки, да коней, да провианта на месяц на всех своих людей. Продавцов послал к Волкову за деньгами. У самого средств на все это не было. А затем с людьми своими уже к вечеру приготовился выступать, и люди его рады были: охрана – дело легкое, а деньги всем нужны.

И в этот же день встретился Карл Брюнхвальд с магистром Шульцем, бургомистром города Ференбург, судились и рядились до ругани, и Брюнхвальд отдал расписки на те деньги, что вывез он из казначейства города и передал офицеру фон Пиллену, а бургомистр ругал его и не верил, что курфюрст Ребенрее те деньги отдаст. А еще Брюнхвальд сказал, что у курфюрста и пушка из городского арсенала. И что пусть бургомистр ее у курфюрста тоже просит вернуть. А бургомистр опять его ругал дурными словами и вел себя не как достойный человек. На том и разошлись.

Волков тоже собрался. Сундук, где лежало золото, он взял с собой, оставив денег немного Марте и Агнес, а Брунхильде денег не оставил, сама себе найдет. Спал мало, волновался. Сыч, Ёган, Максимилиан тоже спали плохо, видно, волнение хозяина и им передавалось. А уж оба монаха, и брат Ипполит, и брат Семион, и вовсе не спали, всю ночь провели в молитвах.

На заре кавалер Фолькоф, облаченный в старые свои одежды, новые он дóма оставил, выехал из города Ланна в южные ворота, и было при нем четыре десятка добрых людей при оружии и конях и полдюжины святых отцов, что сидели в возках, кутались от дождя в рогожи и одеяла. И поехали они на юг ловить ведьм. А в северные ворота выехал бургомистр Ференбурга, магистр Шульц, и были при нем мешки с церковной утварью и расписки на деньги и на пушку, а драгоценной раки ему не дали, так как повезли ее в другой храм, в другой город, чтобы истинно верующие люди могли целовать раку, где упокоены мощи святого Леопольда. А уж потом обещали раку вернуть в Ференбург. Потом. Сам архиепископ ему это обещал.

Бургомистр вернулся в Ференбург злым, велел мастерам отлить из свинца доски с надписями и доски те прибить на стены у ворот города. И те, кто знал грамоту, читали на них слова такие:

«Такого-то года от рождества Господа нашего, в ноябре месяце, был в городе Ференбург вор и разбойник кавалер Иероним Фолькоф, и грабил он арсенал и жилища честных людей и бил честных людей до смерти. И Церковь ругал. Коли кто вора Иеронима Фолькофа в город Ференбург приведет, тот получит двадцать четыре талера земли Ребенрее или четыре флорина золотом. А вору Иерониму Фолькофу будут ломаны на колесе руки и ноги, а потом он будет, как вор, повешен за шею, пока не издохнет. Таково решение магистрата свободного города Ференбург».

Примечания

1

Шенк (Schenk), форшнайдер (Vorschneider) — средневековые придворные титулы в немецкоязычных странах. Шенк отвечал за вино