Индиговый ученик. Книга 2 - Вера Петрук

Арлинг потряс головой, не веря тому, что слышал. Иман говорил так, словно Атреи уже не было с ними.

– Тебе будет трудно это понять, Лин, – вздохнул учитель. – Но вспомни, кто такая Атрея. Не моя сестра, не твоя учительница танцев, даже не кучеярка. В первую очередь, она серкет. Первая дочь жрицы Нехебкая. Рано или поздно ей пришлось бы уйти. Когда такие, как она, объявляют о своем уходе, о них начинают говорить, как об умерших. Таков обычай.

– Но Атрея ваша сестра! – Регарди захлебнулся эмоциями, не зная, как победить невозмутимость имана. – Вы не можете дать ей умереть!

– Зависит от того, во что ты веришь.

– Не понимаю! – яростно воскликнул он.

– Я объяснял тебе многие вещи, Лин, но боюсь, что эту объяснить не смогу, – голос имана излучал такое глубокое спокойствие, что оно казалось необычным даже для мистика. Возможно, за ним скрывалась великая боль, но пока Регарди ее не слышал.

– Нельзя объяснить веру, – продолжил учитель. – Как говорит один мой знакомый жрец, караван мышления обходит этот оазис далеко стороной.

– Я не верю в богов, – упрямо произнес Арлинг. – Не верю и никогда не верил! Нельзя умирать ради того, кто существует только в воображении. Можно что-то сделать! Например, запереть ее или…

– Как твой отец запер тебя в приюте для слепых?

Это был неожиданный ход, и Арлинг догадался, что иман использовал его специально. Почва из-под ног была выбита. Он никогда не рассказывал учителю о своем прошлом в таких подробностях. Наверное, удивление слишком явно отразилось у него на лице, потому что мистик усмехнулся:

– Я знаю о своих учениках все. Или почти все. Впрочем, в тебе столько тайн, что мне придется разгадывать их еще долго.

Кучеяр встал из-за стола и, подойдя к Регарди, положил руки ему на плечи.

– Лин, Атрея готовилась к смерти с самого детства. Каждый день. Так поступают все серкеты. Она прожила хорошую жизнь.

– Вы всегда знали, что этим закончится? – пораженно спросил Арлинг. – Что она убьет себя?

– Говорят, воины прошлого носили усы, – загадочно ответил иман, проигнорировав его вопрос. – А знаешь почему? Потом что, когда враги убивали воина, ему отрезали уши и нос, а потом предъявляли их в качестве доказательства своей доблести. Так вот, чтобы после их смерти, никто не усомнился в том, что они мужчины, воины носили усы. Они заранее считали себя мертвыми.

Если бы Арлинг был зрячим и умел испепелять взглядом, он не посмотрел бы на то, что перед ним стоял учитель.

– Решение Атреи немного опередило события, – вздохнул иман. – Я собирался подготовить тебя, прежде чем рассказывать об отношении серкетов к смерти, но, наверное, придется начинать раньше. Во всяком случае, понять его легче, чем прыгать по крышам или учить диалекты керхар-нарага. Воин Нехебкая готовится к смерти каждый день, каждую секунду. Нужно представлять, что твое тело разрывают на части стрелы, копья и мечи, тебя уносят прочь вздымающиеся волны, разбивает о скалы, поражает молния, ты умираешь от болезни и так далее. Как говорит одна хорошая нарзидская пословица: «Сделай шаг из-за выступа, и ты уже мертв». Древние предупреждали не об опасностях, подстерегающих на каждом углу. Они писали, что нужно считать себя мертвым заранее, вне зависимости от обстоятельств.

– Боюсь, я еще не готов к этой стороне учения серкетов, – осторожно ответил Арлинг, стараясь быть вежливым. – И все же, позвольте вернуться к вашей сестре. Нельзя, чтобы она умерла напрасно.

– Ни одна смерть не бывает напрасной, – задумчиво произнес иман и принялся набивать трубку. – Ладно, попробуем по-другому. Помнишь, я рассказывал тебе легенду о Нехебкае?

Арлинг кивнул. Да, это была мудреная сказка, наполненная сложными именами и эпитетами. Равнодушный, Сомневающийся, Скользящий, Великий… Легенда рассказывала о том, как шестеро братьев-богов прогнали с неба седьмого за интерес к людям. Нехебкай был изгнан из дома и заперт в сикелийской пустыне, откуда постоянно искал дорогу обратно. Первыми серкетами стали те люди, которые согласились служить Великому, получая за преданность тайные знания. Но земля, которая была создана для человека, не могла долго выносить присутствие бога, тоскующего по дому. Начались несчастья – засуха, неурожаи, болезни. Женщины перестали рожать, мужчины убивали друг друга в кровопролитных войнах, дети погибали от болезней в младенчестве, а старики сходили с ума. Горестные вздохи Нехебкая пробудили к жизни самумы – смертоносные песчаные бури, а его слезы стали пайриками – бездушными демонами, терзающими путников. И тогда среди серкетов родился Видящий, который отыскал врата к небесному дому Нехебкая. Впрочем, на небесах бог не задержался, так как слишком долго пробыл среди людей – его неизбежно влекло к ним назад. С тех пор так и повелось. Когда Великого начинала одолевать тоска, порождая несчастья для человека, находился Видящий, который отправлял бога обратно.

Но однажды Видящие исчезли, и тогда серкеты изобрели септорию – странный ритуал, имеющий два исхода. Первый был придуман последним Видящим и заканчивался открытием врат для Нехебкая. Второй Исход был изобретен серкетом-повстанцем, которого прозвали Подобным. Подобный мечтал наделить Нехебкая силой, которая помогла бы ему свергнуть братьев и стать единственным богом. Этот ритуал так и не был завершен, потому что даже его создатель не знал, сколько жертв нужно принести, чтобы Великий обрел могущество, способное одолеть других Великих. Подобный развернул кровавую бойню, отправляя под нож людей и животных, но закончить Второй Исход не сумел, так как сам был убит другими серкетами. Дальше версии расходились. Одни считали, что Подобный мертвее мертвого, а слухи о его возвращении – выдумки, другие верили, что он был оживлен приверженцами, которые воспользовались тайными знаниями, полученными от Нехебкая. После воскрешения Подобный бежал за Гургаран, где до сих пор вынашивал планы завершить Второй Исход. Что касалось самого Нехебкая, то потревоженный Подобным, он перестал являться к людям, которые со временем о нем забыли, так же как и о том, что приближался день, когда на их землю опустятся сумерки божьей тоски, принеся с собой боль и разрушение всего человеческого.

Со временем серкетов становилось все меньше, а потом они и вовсе исчезли, превратившись в такую же легенду, как и сам Нехебкай. О Пустоши Кербала, последней обители Скользящих, знали многие, однако мало кто верил, что там остались те самые, древние слуги Нехебкая. Арлинг не спорил с учителем, но про себя считал, что серкеты из Пустоши – обычные жрецы, поклоняющиеся богу, который был чуть менее известен, чем, к примеру, покровитель домашнего очага Затута.

Где заканчивалась легенда и начиналась реальность, он так и не разобрал. Иман мог часами рассказывать о миссии Белой Мельницы, которая должна была следить за границами Гургарана, чтобы не допустить возвращения Подобного, но когда Арлинг изредка попадал на встречи тайного общества, то слышал обычных купцов, которых заботили высокие налоги, разбой керхов и плохие дороги.

Арлинг давно решил, что религия была создана не для него. Ему хватало веры в жизни, пусть она и была ограничена одним человеком, его учителем. Легенда о Нехебкае казалась очередной сказкой, каких в преданиях кучеяров было много.