12. Битва стрелка Шарпа. 13. Рота стрелка Шарпа (сборник) - Бернард Корнуэлл

– Нет, Шарп, нет. Капитана Раймера будет стеснять ваше присутствие. Надеюсь, вы это понимаете. Ему надо дать время освоиться. Я найду вам занятие.

– Ах да, забыл, сэр. Я же главный по женщинам.

– Не дерзите, Шарп! – рявкнул Уиндем, напугав собак. – Не понимаете, что ли? Есть правила, порядки, установления, которым подчиняется наша жизнь. Если мы отбросим эти правила, пусть иногда утомительные, мы откроем дорогу анархии и тирании, тому самому, против чего сражаемся. Вам ясно?

– Да, сэр. – Шарп понимал: бесполезно говорить, что правила, порядки, установления созданы власть имущими, чтобы защитить свою власть.

Так всегда было и всегда будет. Единственное, что остается, – дослушать, не уронив своего достоинства, а потом пойти и нажраться в стельку. Показать лейтенанту Прайсу, как напиваются истинные знатоки своего дела.

Уиндем откинулся на стуле:

– Мы отправляемся в Бадахос.

– Да, сэр.

– Вы – старший лейтенант.

– Да, сэр. – Шарп отвечал с полным равнодушием.

– Послушайте, ведь будут вакансии! Мы пойдем на штурм!

Это была правда, и Шарп кивнул:

– Да, сэр.

– Вы могли бы обменяться. – Уиндем с надеждой взглянул на Шарпа.

– Нет, сэр.

Многие офицеры, чей полк отправляли в гиблые места вроде Андаманских островов, предпочитали поменяться в часть, остающуюся поближе к игорным столам и подальше от заразы. Обычно они готовы были приплатить наличными, но Шарп не решился бы оставить Испанию, пока Тереза и Антония в Бадахосе. Он слушал шум дождя и думал о Терезе, как она скачет на лошади.

– Я останусь, сэр.

– Хорошо! – В голосе Уиндема не слышалось особой радости. – Работы много. Надо заняться обозными мулами, и, как пить дать, нас завалят кирками, ломами и лопатами. Их надо считать.

– Главный по мулам, ломам и женщинам, сэр?

Уиндем спокойно выдержал его взгляд:

– Да, мистер Шарп, если вы не против.

– Подходящая работа, сэр, для пожилого лейтенанта.

– Очень может быть. Лейтенант, запаситесь смирением.

– Да, сэр.

Важное качество для солдата – смирение, и Шарп вновь цинично хохотнул. Не смирение обезвреживало пушку в Сьюдад-Родриго, дралось в тесных улочках Фуэнтес-де-Оньоро, выносило из Испании золото, захватывало вражеского «орла», спасало генерала, выводило из окружения отряд умирающих от голода стрелков, убивало султана Типу… Циничный смех Шарпа перешел в самый что ни на есть искренний. Он действительно дерзок, и, возможно, Уиндем прав. Надо смириться. Он будет строить жен и считать лопаты – ни то ни другое не требует инициативы или умения вести людей за собой, а мулы исключительно скупы на быстрые, неожиданные решения, так что самое лучшее – смириться. Он запасется смирением.

– Сэр?

– Да?

– Просьба.

– Выкладывайте.

– Я хочу повести «Отчаянную надежду» на Бадахос, сэр. Знаю, что говорить об этом рано, но вы бы очень меня обязали.

Уиндем вытаращил глаза:

– Вы крайне порывисты.

Шарп мотнул головой. Он не собирался объяснять, что намерен получить чин, который никто не вправе у него отнять, и вдобавок хочет испытать себя в бреши, потому что никогда этого не делал. А если он погибнет, что почти наверняка, и никогда не увидит дочь? Что ж, она узнает, что отец пал смертью храбрых, возглавляя штурм и пытаясь пробиться к ней, и будет гордиться.

– Я так хочу, сэр.

– В этом нет нужды, Шарп. После Бадахоса будет полно вакансий.

– Вы передадите мою просьбу, сэр?

Уиндем встал:

– Подумайте, Шарп, подумайте. Утром доложитесь майору Коллету. – Разговор получился куда неприятнее, чем опасался полковник. Он покачал головой. – В этом нет нужды, Шарп, никакой нужды. Всего хорошего.

Шарп не замечал дождя. Он стоял и смотрел через долину на крепость. Сейчас Тереза въезжает в большие ворота. Что бы ни случилось, он должен отправиться в брешь. Это необходимо, чтобы вернуть чин, роту, но главное – он солдат, и в нем говорит гордость.

Кроткие, учили его, наследуют землю. Да, но лишь после того, как последний солдат оставит им ее в своем завещании.

Глава 11

– Сержант Хейксвилл, сэр! Прибыл в распоряжение лейтенанта Шарпа согласно приказу, сэр! – Щелкнули каблуки, рука застыла в уставном приветствии, лицо дернулось, но оно выражало довольство.

Шарп козырнул в ответ. Шла уже четвертая неделя, как его понизили в звании, но боль не утихала. Батальон смущался, к нему обращались «сэр» или «мистер Шарп», и только Хейксвилл поворачивал нож в ране.

Шарп указал на груду лопат:

– Разберите.

– Есть, сэр! – Хейксвилл повернулся к солдатам, отряженным для работ. – Слышали, что сказал лейтенант! Разбирайте и живее назад! Капитан ждет.

Хэгмен, лучший в роте стрелок, прослуживший с Шарпом семь лет, грустно улыбнулся прежнему капитану:

– Мерзкий денек, сэр.

Шарп кивнул. Дождь унялся, но, похоже, ненадолго.

– Как дела, Дэн?

Стрелок ухмыльнулся, пожал плечами и обернулся посмотреть, не слышит ли Хейксвилл.

– Хреново, сэр.

– Хэгмен! – рявкнул Хейксвилл. – Думаешь, если ты старая развалина, так можно и не работать? Давай сюда, пошевеливайся! – Сержант с ухмылкой обернулся к Шарпу. – Извините, лейтенант, сэр. Некогда лясы точить, так ведь? Работа не ждет. – Зубы скрипнули, голубые глаза часто заморгали. – Как ваша супруга, сэр? Здорова? Надеюсь возобновить знакомство. Она ведь в Бадди-хосе?

Сержант гоготнул и повернулся к солдатам – те собирали лопаты, упавшие с фургона, у которого сломалась ось.

Шарп не обращал внимания на подколки – ответить значило бы показать Хейксвиллу, что тот достиг цели, смутил его. Шарп просто перевел взгляд с лопат на серую вздувшуюся реку. Бадахос. Он всего в четырех милях, город, построенный на впадении Ривильяса в Гвадиану. Над ним возвышалась цитадель, стоящая на горе над самым слиянием рек. Этим утром армия вышла из Элваша, а теперь ждала, когда саперы закончат понтонный мост, по которому британцам предстоит перейти на южную сторону. Эти громоздкие плоты, каждый в две тонны весом, притащили волами, и сейчас они покачиваются на воде поперек Гвадианы, заякоренные, чтобы не унесла вздувшаяся от дождей река. Поверху понтоны соединены толстенными тринадцатидюймовыми канатами. Грязная пена плещется между жестяными плотами, покуда поверх канатов укладывают доски с проворством, говорящим о том, что саперам не впервой форсировать испанскую реку. Едва настелили последние доски, тронулись первые фургоны, и солдаты принялись лопатами кидать с них грязь и песок – так создается дорога.

Начали переправу первые подразделения— недавно прибывшие тяжелые кавалеристы, спешившись, вели лошадей в поводу. Лошади нервничали, ступая по шаткому мосту, но шли. Окружение Бадахоса должно вот-вот начаться.

На противоположном берегу кавалеристы садились в седла, строились поэскадронно, и когда первые пехотинцы вступили на мост, всадники уже пришпорили скакунов и рысью двинулись к городу. Кавалерия – не угроза для могучих стен; скорее, это