Рыжее знамя упрямства - Владислав Крапивин

— Конечно, в мировом масштабе это тоже не выход. Частный случай. Но знаешь, Женька, насколько легче стало на душе…

Я кивнула. Еще бы! Душа — это главное…

Однажды утром (в марте, кажется) Илюха и я сидели дома и смотрели “Новости”. Мы вернулись так рано из школы, потому что ее объявили заминированной. Какие-то пацанята звякнули об этом по директорскому телефону. Кстати, пацанят скоро нашли. Сперва взяли одного (будто бы по голосу вычислили) надавили на него в милиции, он выдал второго. Видать, умело надавили, если мальчишка назвал товарища (хотя, возможно, обошлось и без “клюшки”). Вскоре все телеканалы области трубили, что наконец-то “правоохранительные органы отыскали террористов”. Одному было одиннадцать лет, другому десять. Они это звонили в школу или нет, поди определи. Ни свидетелей, ни технической экспертизы (так Илья говорил) Главное, что “сами признались”! И справедливый суд их тут же приговорил к аресту на десять суток с содержанием в детприемнике (“Больше мы ничего, к сожалению, не можем”, — сокрушалась похожая на продавщицу дама-судья).

В общем, отыскали виновников всех российских бед.

Двое суток в областных и городских новостях показывали, как злоумышленников стригут “под машинку”, потом голыми моют в душевой и наконец обряжают в серые казенные костюмы… Но все это было после, через несколько дней, а в то утро мы просто радовались выходному.

Хотя большой радости не было: экран аж прогибался от чернухи. Всюду стреляли, брали заложников, подкладывали фугасы и устраивали засады. Тонули теплоходы, в каких-то джунглях опять грохнулся самолет, а вертолеты — те вообще сыпались вниз, как переспелые груши. Целые страны стонали от наводнений, Италию тряхнуло землетрясение, на Кавказе очередной оползень завалил несколько сёл и машины на дороге… И все это был не боевик, не триллер, не ужастик, а сегодняшние события. Хоть изругай всех на свете журналистов за “любовь к негативной тематике”, а факты есть факты.

Илюха привычным своим философским тоном сообщил:

— Это судороги Земли. Планета просто уже не выдерживает того, что делают люди — на ней и с ней. Она вздрагивает…

Мне вдруг захотелось зареветь, но я не подала вида и сказала:

— Хорошо бы сделать небо над землей затвердевшим. Хоть на сутки…

— Зачем?

— Потом взять баллоны с краской и струями написать над каждой страной, над каждым городом… как у дяди Кости. “Нихт шиссен!”

— Думаешь, поможет? — Илья как-то по-дурацки зевнул. Я вдруг разозлилась:

— А что поможет? Твоя философия?

Брат не стал злиться в ответ. Пожал плечом.

— Как знать…

Двадцать четвертого августа я весь день провела дома. Вялая и надутая на весь белый свет. То лежала и думала про всякую всячину, то пыталась читать. И наконец вспомнила — монеты! Сразу стало интереснее жить. Я разложила “корабельные фунты” на покрывале, опять взяла Лоськин глобус. Поразглядывала по очереди все шесть парусников. Да, интересно бы узнать о них побольше…

У нас был двухтомный “Морской энциклопедический справочник”, но в нем я не нашла ничегошеньки ни про одно судно с монет. Видно, не такие уж знаменитые… Вот потому и любопытно! Про “Санта-Марию”, “Палладу” или “Виктори” можно прочитать где угодно, а вот что это за “Джемини” или “Перси Дуглас”?

Зато в “Энциклопедическом словаре” я прочитала про остров Джерси. Он в проливе Ла-Манш, “в составе Нормандских островов”. Площадь сто шестнадцать квадратных километров, примерно как у нашего города. А населения в десть раз меньше, чем у нас! Жители занимаются животноводством, огородничеством, цветы разводят. А еще на этом самом Джерси организовал зоопарк знаменитый зоолог и писатель Даррелл (надо будет Лоське сказать)! Но при чем здесь корабли? Об этом опять же ни словечка.

И почему написано не просто “Jеrsey”, а “Bailiwick of Jersey”? В двух английских словарях, что были дома, я слова “Bailiwick” не нашла. Сунулась к Илье. Но он сидел над какими-то схемами и рыкнул на меня. Я надулась еще больше — уже не только на весь мир, но и конкретно на братца. Ну ладно… Если меня что-нибудь зацепит, я стараюсь довести дело до конца.

Позвонила маме. Та сразу: “Что случилось?”

— Да ничего не случилось. Мама, у вас на базе есть самый полный “Англо-русский словарь”?

Она опять:

— Что случилось?

— Да ничего же не случилось же! Просто мне надо срочно узнать: что такое “Байливик”. Или “Бэйливик”. В наших словарях нет, а Илья готов меня задушить, если подступлюсь…

Голос у мамы затвердел:

— Евгения! Ты в своем уме? Считаешь, что у меня есть время лазать по словарям? К нам только что поступили новые книги из Франции, я зашиваюсь с экспертной оценкой…

— А на то, что я зашиваюсь, всем, конечно, до лампочки…

— Ты не можешь потерпеть до завтра?

— Конечно, могу! Мне не привыкать! Я и так терплю всю жизнь, как всем на меня наплевать…

— Господи, что за ребенок! Кто из тебя вырастет…

Я сказала “до свидания”, положила трубку и легла на мамину кровать в большой комнате. Стала смотреть в потолок и думать, кто из меня вырастет.

Все зависит от способностей. Есть у меня способности? Кое-какие есть, но все недоразвитые. Занималась музыкой, могу сыграть отрывки из “Лунной сонаты”… Мало ли кто занимался в детстве музыкой! Бетховены и Рихтеры вырастают по одному на много миллионов… Могу рисовать. Говорят, неплохо получается. Но Лючка рисует в сто раз лучше меня и все равно быть художником не собирается…

Одно время я думала стать поэтессой. Писала стихи — по нескольку четверостиший каждый день. Илья тоже писал (хотя быть поэтом не собирался). Мы декламировали свои творения друг другу и безжалостно критиковали. Я считала (и сейчас считаю), что у меня получалось лучше. Илья просто увлекался всякими философскими загибами и хитрыми рифмами. Однажды, полтора года назад, он написал заумный “стих” про пустоту мировой беспредельности, которую лишь изредка озаряют проблески возникающих то тут, то там цивилизаций. Слабенькие такие проблески, как свечки Тома Сойера и Бекки в громадном сумраке пещеры. По правде говоря, мне этот стих показался неплохим, но я была сердита на вчерашнюю Илюхину критику и начала долбать его в ответ. Сказала, что все это он сочинил, чтобы пожонглировать сочетаниями вроде “Сойер” — “косое” (там было про косое многомерное пространство). И еще обхихикала такие вот строчки:

— Первая рифма просто ради выпендрёжа. А “выси — мысли” вообще никуда не годится. Ты используй слово “коромысло”. Пусть свечи “вносят на коромысле”. Тогда “мысли” будут рифмоваться как надо.