ЛОРИНГ - Макс Ридли Кроу

Гроб опустили в могилу. Замерзшие цветы и горсти земли полетели на крышку.

— Идемте, — сказал я и поднял воротник. — Ртутная Крыса еще на свободе, а деньги по-прежнему в банке.

За темными кругляшками не было видно глаз Вудроу, но его взгляд я чувствовал, даже когда повернулся и пошел прочь по направлению к воротам.

* * *

Следующая неделя была напряженной и, я бы сказал, нервной. Мы все еще укрывались ото всех и каждого в моем старом убежище. Несколько раз бродяги пытались вломиться к нам, но Вудроу отвадил незваных гостей, когда прострелил одному из них ногу. Весть о том, что дом занят, быстро разлетелась по району.

Днем я не выходил на улицу. Меня не должны были видеть. Мои портреты снова были развешены на каждом углу, и любой, даже самый юный, только вступивший в должность законник знал моё лицо. Вудроу тоже опасался людных мест, одевался в несвойственной ему манере простого работяги, и старался по возможности выходить в сумерках, чтобы не надевать приметные очки. Когда я спросил, чего он опасается, Вудроу ответил, что написал самому себе анонимное письмо и отправил его по адресу, где проживал раньше. Спустя некоторое время ему пришел ответ. Ввиду того, что обратный адрес указан не был, ответ прибыл на почтовое отделение, откуда было отправлено первое письмо. Отвечающий подписался «Г. Вудроу», что означало только одно: кто-то находится в доме и заманивает неизвестного отправителя. Возможно, собирается допросить его или убить. Исходя из того, что леди Тодд — хозяйка квартиры — все еще была жива и выглядела совершенно обычно, то в доме поселились егеря.

— Но зачем им охотиться за вами? — спросил я, когда впервые услышал об этом.

— Из-за очевидной связи между нами. Вы считаетесь убийцей венатора и пособником государственного преступника. Я — как им теперь известно — обманом заполучил благодарность от венаторов, медаль и денежную награду. Так что они с удовольствием арестуют меня, чтобы преподать урок, а заодно выведать о вас.

Единственный человек, кому было известно о нашем сотрудничестве, это леди Коллинс. Я отказывался верить в то, что она могла так запросто сдать своего возлюбленного. Сомневаюсь, что в ее жизни было много эпизодов со столь сильными чувствами. Но если Илайн винила нас обоих в смерти Пилса, то, возможно, пошла на эту жертву. Таким образом наказывая не только виновных, но и саму себя.

Довольствуясь ночными вылазками, мы по крупицам собирали информацию. Вудроу не делился со мной своими догадками, поскольку считал, что должен сам убедиться и проверить их подлинность, прежде чем рисковать нашими жизнями. Рождество приближалось. На улицах стали появляться крытые телеги, раскрашенные в соответствии с праздничной тематикой, в них продавали горячий глинтвейн, печенье с корицей, вафли с шоколадом и медом, пышные оладьи с джемом и леденцы. Детвора вечно крутилась поблизости, выклянчивая у богатых прохожих монетку, чтобы купить себе лакомство.

Заседание Парламента началось. Оно продлится еще неделю до Рождества, пока не будут приняты законы и подписаны соответствующие бумаги. Я опасался, что Ртутная Крыса нанесет свой удар в первый же день, но, судя по тишине в прессе и на улицах, этого не случилось.

— Стоун выжидает, — сказал Вудроу вечером. Он подал мне чашку чаю с бренди, взял себе вторую и подошел к камину.

— Но чего? Что если мы просто не успеем его поймать?

— Я долго думал и пришел к выводу, что мы с вами ошибались, — он поставил чашку на каминную полку и заложил руки за спину. — Разделяя Стоуна и заказчика, мы полагали, что они враги. Теперь же я вижу подтверждение того, что они работают в союзе.

— Невероятно! Что вас натолкнуло на такую абсурдную мысль? — серьезным тоном поинтересовался я. — То, что Крыса убил почти всех, кто платил ему?

— Почти, — кивнул Вудроу и обернулся ко мне через плечо. — Вы правы, именно «почти». Яростно принялся за дело и внезапно остановился.

— Мы его спугнули.

— Или он уничтожил всех, кого должен был. Что если оставшиеся не имели отношения к его работе или уже прилично запуганы?

— Вы говорили, что вышли на заказчика.

— Я почти убежден. Но этого недостаточно. Как только у меня будет уверенность, я дам вам знать.

От его внимательного взгляда не ускользнуло, что меня совершенно не устроила подобная отговорка. С тех пор как погиб Пилс, я не находил себе места. Видал я на своем веку злодеев, и бедняга таковым вовсе не был. Он стал жертвой собственных недостатков, которые кто-то ловко обернул против сыщика, и превратил его в свою марионетку. Пилс поддался манипулятору, поскольку захотел ему поверить всей душой. Впервые он почувствовал себя значимым. И пусть выбрал для этого самый паршивый из способов, но Пилс боролся за собственную справедливость.

— Не истязайте себя, — произнес Вудроу.

— За что? За то, что выпустил монстра? Знаете, сколько раз я об этом думал! Что было бы, не появись я в замке в ту ночь? Возможно, ловцам удалось бы схватить его. Убить. Или он бы погиб в ходе эксперимента, в пожаре, от пуль венаторов. Но не было бы этого чудовища!

— И меня.

Он произнес это тихо, но я услышал, и первые секунды не понимал, о чем речь.

— Вы создали этого монстра? Да, все так. Но ваше вмешательство дало и другую жизнь, — Вудроу взял чашку, повертел ее в руках, задумчиво изучая поблекший узор. — Не знаю, хорошо ли это для мира, но для меня однозначно да. Я обязан вам. И даю слово, что всеми силами, которыми располагаю, постараюсь нейтрализовать вред, который причинило человечеству моё появление.

Бренди действовал расслабляюще, и я быстро уснул. Но проспать всю ночь было не суждено. Очнувшись от сильной тряски, я обнаружил Вудроу, который впился в моё плечо.

— Идемте, Арчи! — горячо воскликнул он. — Я обнаружил ее!

— Кого или что? — я протер глаза и зевнул до хруста в челюсти.

— Лабораторию.

После сна мороз на улице показался еще более лютым, чем днем. Ветер выл и свистел, носился по узким переулкам, гоняя снег. Его ледяное дыхание вмиг прогнало сон и студило до самых костей. Я дрожал, и только то, что Вудроу почти бежал, вынуждало поспевать за ним и согреваться на ходу.

— Куда мы идем? — спросил я. Стоило выдохнуть пар и показалось, что стало холоднее.

— Друг мой, что вам известно о катакомбах под Асилумом? — спросил Вудроу. Он быстро шел, но дыхание у него не сбивалось, и темп не снижался, хотя я уже чувствовал усталость и онемение в мышцах.

— Я не раз там бывал. Канализационные стоки, по ним льется дождевая вода и отходы. Плохо пахнет, тепло, много крыс.

— И где же расположена сеть этих стоков?

— Под нашими ногами. В каждом из районов. Но мне приходилось бывать только в тех, что проходят под Торговыми Рядами, и пару раз в Лебединых Прудах.

— Так я и думал, — Вудроу обернулся ко мне и хитро прищурился. — Я изучил их все.