Я умею прыгать через лужи. Это трава. В сердце моем - Алан Маршалл

нам проститутку с Коллинз-стрит, — всегда на ходу. На фараонов у него чутье, как у собаки. Взгляни-ка на него повнимательнее.

Этот букмекер носил дорогой костюм и начищенные до блеска ботинки. Его упитанное туловище можно было изобразить в виде кривой, которая начиналась от самой шеи и затем, обрисовав сытый живот, резко загибалась к ногам. Лицо у него всегда было красное, словно он запыхался от бега, — он то и дело отрывал взгляд от своих записей и озирался как пугливое животное на водопое.

«Жучки» были люди продувные. Они щеголяли в ботинках с острыми носами и в узких костюмах. Один из них имел обыкновение, греясь у тележки с пирожками, чистить ногти. Он часто рассматривал свои руки, тонкие и нежные, как у женщины. У него был глаз на простачков, приезжавших на скачки из деревни; он выработал специальный подход к ним, завязывая как бы случайно разговор об урожае и погоде. Начинал он его какой-нибудь общей фразой. Так, он часто говорил: «Хороший дождик нам бы не помешал», — слова эти носили совершенно отвлеченный характер, ибо он нередко говорил их и в дождливую погоду, но они создавали впечатление, будто он знает толк в деревенских делах.

Его подход к горожанам был более тонким. Он намекал, что связан давней дружбой кое с кем из владельцев крупных скаковых конюшен и может, следовательно, дать ценный совет. Это производило впечатление на людей, жаждущий денег, у которых игра на скачках стала своего рода недугом. Вообще-то говоря, они относились ко всему с подозрительностью, но тут алчность побеждала осторожность и лишала их разума.

Иногда он делал вид, что ищет компаньона, чтобы рискнуть «на пару». Однажды я был свидетелем того, как он обрабатывал молодого человека, только что рассказавшего мне, что он уже был на скачках на прошлой неделе и два раза выиграл.

— Как же у вас сложились дела в прошлую субботу? — спросил его «жучок».

— Недурно, — ответил молодой человек; на нем был красный шелковый галстук и рыжие ботинки. — Я поставил на Родена и Вампира, и все было хорошо, но затем я поставил на Бродягу.

«Жучок» презрительно хмыкнул:

— На Бродягу! Кто же вам это посоветовал?

— Видите ли, — сказал молодой человек, готовясь отстаивать свой выбор. — Я считал, что у него есть шанс. Он был фаворитом на предыдущей неделе, но остался без места. В субботу на него много ставили. Чего вы еще хотите?

«Жучок» дал понять, что считает бесполезным просвещать новичка насчет того, как распознавать фаворитов на скачках. Он отвернулся, и сделал это так резко, словно вдруг понял, что перед ним чистейший воды простак, грудной младенец, которого разве что ленивый не облапошит.

Затем он минуту помолчал и произнес в раздумье, словно занятый своими делами:

— А я в, прошлую пятницу пятьдесят фунтов выиграл, а за неделю до того — двести.

— Чистыми? Не может быть, — с завистью воскликнул молодой человек.

«Жучок» снова удостоил его взглядом, на этот раз дружеским, он посмотрел на него как на малого ребенка.

— Если быть в курсе дела, — сказал он, — никогда не проиграешь.

Молодой человек уставился в землю. На него явно подействовали эти слова, показавшиеся ему неоспоримой истиной, до которой он сам раньше почему-то не додумался.

— Да, — продолжал «жучок», снова увлекшись разглядыванием своих ногтей, — один дружок сообщает мне все сведения. Я его как раз сегодня увижу. — Он посмотрел на часы, затем бросил взгляд на молодого человека. — А вы откуда родом будете?

— Из Южного Мельбурна.

— Сам я из Англии, — солгал «жучок», полагая, что такого рода заявление свидетельствует о его честности. — Приехал не так давно. Обучался там. Сразу как приехал, стал играть, и очень удачно. Удалось связаться с нужными людьми. Но что-то мой дружок запаздывает. Он мне сегодня звонил по телефону — обещал «вернячка».

— А что это за лошадь?

— Я еще не знаю. Он знаком с тренером, так что дело верное. Мне-то он скажет. А так, если это раззвонить, то сумма выплаты сильно уменьшится. Они сегодня посылают шифрованную телеграмму владельцу лошади. Все уже заметано, будьте уверены. На скачках играть вслепую нельзя — это ведь вопрос больших денег.

— А вы не могли бы принять меня в долю? — попросил молодой человек.

— Право, не знаю, — с сомнением произнес «жучок». — Все дело в моем друге. Если я проболтаюсь, он никогда больше мне ничего не скажет.

— Я умею держать язык за зубами.

— В этом-то я уверен, — поспешил успокоить его «жучок». — Это сразу видно. Но… я, право, не знаю…

Он подумал с минуту, затем, словно приняв важное решение, твердо сказал:

— Знаете что, давайте пропустим сегодняшний день. Я встречусь здесь с вами в следующую пятницу и посоветую, на что поставить. Может, это будет менее прибыльно, чем сегодняшнее дельце, но тряхнуть мошной вы сможете.

Молодой человек понял, что от него хотят отделаться как раз тогда, когда представился случай подработать. До следующей пятницы далеко. Отказ «жучка» казался лучшим подтверждением его честности.

— Послушайте, — сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее, можете мне поверить, я никому не разболтаю. Поставлю пятерку — только и всего. Это никак не повлияет на выплату. Стукните мне, когда ваш друг вам скажет.

— Право, не знаю, — повторил «жучок», теребя словно в раздумье нижнюю губу. — Во всяком случае, будьте поблизости. А вот и мой друг, — добавил он.

Я уже раньше замечал, что когда он начинал теребить нижнюю губу, сразу же появлялся этот человек. Он был плотного сложения, широкоплечий и ходил всегда засунув руки в карманы дождевика. Лицо его было непроницаемо; казалось, он начисто лишен способности улыбаться. Он давно примелькался мне — каждую пятницу вечером он околачивался поблизости от нашей тележки с пирожками, — и я знал, что он работает в паре с «жучком». Обычно он прогуливался по тротуару, поджидая знака, чтобы, подобно актеру, выйти на сцену.

«Жучок» пошел ему навстречу, и они остановились поодаль, разговаривая между собой. Немного погодя они повысили голоса так, что молодой человек, не сводивший с них глаз, мог слышать, о чем идет речь.

— Я говорю тебе — это мой друг, — распинался «жучок», — ручаюсь, что он никому не разболтает.

Они еще долго спорили, пока приятель «жучка» не стал уступать позиций. Внезапно он сдался, и «жучок» вручил ему пачку ассигнаций по десять фунтов, которые он сразу же принялся пересчитывать.

— Сто пятьдесят пять монет, — сказал он, щелкнув последней ассигнацией. — Лишняя пятерка тут. — Он заговорил доверительным тоном. — Самое большое, на что я рассчитываю, это — получить двадцать за один. Сейчас пойду в клуб и внесу деньги. Будь здесь завтра