Великий Ганнибал. "Враг у ворот!" - Яков Нерсесов

Прежде чем пересечь Средиземное море и десантироваться в Африку, осмотрительный Сципион отправил туда на «разведку боем» своего верного помощника, начальника конницы Лелия с небольшим конным отрядом, основу которого составили те самые триста кавалеристов «поневоле».

Благополучно переплыв море туда и обратно, Лелий привез две неутешительные новости.

Во-первых, вечно сомневающийся Сифакс может вот-вот перейти на сторону Карфагена. Истинные причины метаний Сифакса, конфиденциально сообщенные ему Лелием, оказались столь прозаичны, что Сципион серьезно призадумался о… роли женщины в истории, или, как говорят слывущие большими знатоками слабого пола французы – «шерше ля фам!», т. е. «ищите женщину!». (Подробности этой «истории», «написанной» в духе «голова поворачивает туда, куда хочет шея», вы, естественно, узнаете чуть позже.)

Во-вторых, обездоленный Сифаксом Массанасса ждет не дождется, когда же его римский друг высадится в Африке, но его собственные силы весьма незначительны. Нумидийский принц даже укорял своего римского «друга», что он напрасно промедлил и не переправил в Африку сразу всю свою армию, пока карфагеняне были в замешательстве и вряд ли смогли бы оказать сопротивление.

Но дальновидный Сципион прежде всего стремился убедиться в надежности своего главного африканского союзника и его возможности предоставить римлянам нужное им количество своей отличной нумидийской конницы. Как выяснилось, с этим у Массанассы было не все в порядке, а значит, все его «недовольство» на задержку со стороны Сципиона выглядит весьма нелепо: сам-то «безземельный принц» к тому же оказался еще и «безлошадным» и помочь римлянам мог разве что своими личными способностями.

Вполне возможно, что Сципион был бы рад высадиться на Африканском побережье как можно раньше, но одно непредвиденное обстоятельство задержало его в Италии.

…Между прочим, полученную от Лелия весьма неблагоприятную информацию о «разблюдовке» в Африке П.К. Сципион благоразумно засекретил. Такой «сюрприз» мог стать для отцов Рима стопроцентной причиной наложить вето на перенесение войны с Карфагеном в… Африку! Сенат так и не узнал об истинном раскладе сил в Африке…

В Карфагене тоже не сидели, сложа руки.

Поначалу внезапная высадка Лелия на африканском берегу в 240 километрах от Карфагена вызвала панику в городе. Жители города сочли, что это высадился сам Сципион со всей своей армией, и ожидали немедленного марша на Карфаген. Отразить его казалось невозможным: наемники были ненадежны, Сифакс все еще не определился, «с кем ему по пути», а Массанасса уже давно показал себя открытым врагом. Переполох более или менее улегся лишь после того, как стало ясно, что на самом деле римлян немного – всего лишь небольшой конный отряд и во главе стоит не Сципион, а его легат Лелий. После того как римский десант убрался восвояси, карфагеняне поняли, что это была всего лишь разведка, но нужно срочно готовиться к отпору. На всех подвластных им мысах были выставлены сторожевые посты и сигнальные маяки. В городе спешно возводили еще одну крепостную стену, набирали наемников, Гасдрубала Гисгона срочно отправили на охоту за новыми боевыми слонами.

…Кстати, именно на эту «бронетехнику» карфагеняне по привычке очень рассчитывали, и это несмотря на то что она уже не раз подводила их полководцев в решающие моменты сражений! Казалось бы, следует отказаться от ее «услуг», но сила инерции очень велика. Как покажет дальнейший ход событий, даже Ганнибал не рискнет обойтись без непредсказуемых «живых танков», и очень скоро это будет иметь для него отнюдь не ласковые последствия! Таковы гримасы истории…

Младший брат Ганнибала – Магон, «окопавшийся» было в последнем опорном пункте карфагенян в Испании – Гадесе, получил приказ от Большого Совета 104-х еще раз попытаться перебраться в Италию к бездействовавшему старшему брату.

По сути дела уже давно Одноглазый Пуниец с его горсткой ветеранов, прошедших через все тяготы почти 13-летнего похода по чужеземной территории и все еще сохранявших ему верность, был «заперт» Римом на самом юге Апеннинского полуострова – в Бруттии. В Карфагене рассчитывали, что, получив подкрепления, Ганнибал снова начнет действовать энергично, его активность вызовет вспышку страха у римлян и побудит их лучшего полководца Сципиона остаться в Италии.

Весной 205 г. до н. э., получив из Карфагена солидную сумму денег для вербовки наемников, Магон сумел, где посулами, а где и силой обобрав жителей Гадеса, увеличить ее более чем вдвое! Более того, ему удалось прикарманить все золото храма Мелькарта в Гадесе – сокровищницы, в которой со всего света собирались на ежегодные мистерии паломники со своими дарами и подношениями! Именно там много лет назад «консультировался» с богами сам Ганнибал, отправляясь в свой легендарный поход на Апеннины.

Прежде чем покинуть Испанию, Магон решил захватить Новый Карфаген. Причем проделать это точно так же, как это удалось несколько лет назад его удачливому противнику Публию Корнелию Сципиону-Младшему – лихим наскоком: «Пришел! Увидел!! Победил!!!» Момент был выбран весьма удачно: Сципиона в городе не было, римский гарнизон – невелик, а местное население должно было, по мнению Магона, ему помочь. Но его ждало большое разочарование: новокарфагеняне отнюдь не горели большим желание менять хозяев; вода в лагуне, как это случилось при осаде Сципиона, «отойти не пожелала»! Жители города дали магоновцам такой отпор, что им пришлось стремительно ретироваться. «Несолоно хлебавши» вернулся Магон в уже разграбленный Гадес. Но и тут его ждало серьезнейшее разочарование: ворота города оказались накрепко забиты. Озлобленный всеми «проколами», Магон попросил выйти к нему на переговоры городских старейшин, заверяя их честным словом, что не причинит им зла. Когда же они вышли, то были тут же на глазах своих горожан распяты самым жестоким образом – описывать который крайне нелицеприятно.

Совершив этот, как потом стало ясно, свой последний «подвиг» на иберийской земле, Магон отправился за «пушечным мясом» на Балеарские острова. Если на большем из них знаменитые на все Средиземноморье балеарские пращники встретили его прицельными залпами и заставили ретироваться, то на меньшем ему повезло больше: он не полез на остров через «главные ворота» – большую гавань, а без сопротивления высадился на побережье и вербовка войска прошла успешно.

В середине лета 205 г. до н. э. флотилия Магона ухитрилась ускользнуть от римских сторожевых кораблей и высадила на лигурийском побережье Северной Италии (современная Генуя) 6 тысяч пехотинцев с 800 нумидийцами и 7 слонами. Прекрасно понимая, что только с этими силами пробиться через римские заслоны на юг Италии на соединение со старшим братом ему не удастся, Магон собрал в Северной Италии сходку галлов и лигуров, заявил им, что желает освободить их от римлян и даже получил для этого вспомогательные войска.

И все же для успешной борьбы с Римом этого тоже было явно мало. Тогда Магон развил исключительную дипломатическую активность: он попытался склонить к выступлению против Рима всю Этрурию. Знатные этруски вступили с ним в переговоры.