Черная Ведьма - Лори Форест

– Ты права, – серьёзно кивает Диане Рейф.

– Давайте назовём её Марина, – тихо предлагает Винтер. – Это значит морская. Она очень хочет туда вернуться. Там её семья. Мне кажется, ей подойдёт.

– Какое красивое имя, – восхищённо улыбаюсь я Винтер, ещё плотнее закутавшейся в чёрные крылья.

Рейф оглядывает собравшихся.

– Что ж, если все согласны, – говорит он, – пусть будет Марина. Я слышал, что Айвен принёс из архивов книги о шелки.

Айвен достаёт из мешка два фолианта в кожаных переплётах.

– Здесь не очень много информации, – сообщает он, – но больше я ничего не нашёл. Важнее всего – отыскать её шкуру. Без неё шелки не может превратиться в тюленя. Шкуру у неё, скорее всего, отобрали, когда она была поймана, иначе наша шелки была бы гораздо сильнее. Если у шелки есть шкура, морская дева может помериться силой с ликаном.

Услышав о силе ликанов, Диана гордо выпрямляется.

– Я постараюсь отыскать место, где хранят эти шкуры, – вызывается Рейф. – У меня есть знакомые, которые часто захаживают в таверны, где шелки…

– Куда захаживают? В какие таверны? – растерянно переспрашиваю я. И что-то подсказывает, что ответ мне не понравится.

– Скорее всего, шкуры прячут именно в таких местах. – Рейф неуверенно оглядывается. – Не знаю, насколько прямо мне стоит выражаться… У нас не принято… и я знаю, что и у эльфов не принято говорить о некоторых вещах в присутствии женщин.

– Опять ваши глупости! – восклицает Диана.

– В её памяти я прочла такое… Никакие слова не могут быть хуже. Она пережила… неописуемый ужас, – вздыхает Винтер.

– Ты эмпат? – спрашивает Айвен, глядя на Винтер со странным выражением лица.

Винтер кивает.

– Расскажи нам всё, что ты узнала о шелки, – просит Рейф.

Винтер, опустив веки, наклоняется в сторону, как тонкое деревце под сильным ветром.

– Её привезли в таверну вместе с другими шелки. Всех их… раздели. Показали мужчинам. – На лбу Винтер собираются морщинки. – В её памяти мелькнуло лицо лесника. Её выбрал мужчина. Дал за неё деньги. Забрал себе и… мучил. Долго. – Винтер склоняет голову к плечу. – Было и другое лицо – другая шелки, моложе. Наверное, их поймали вместе. Ей страшно, она боится за другую, юную шелки. Она всё время думает о ней. Больше ничего в её памяти не найти. Я не понимаю её языка.

– Значит, придётся отыскать её шкуру, – нарушив тишину, задумчиво говорит Джаред. – Возможно, её прячет лесник.

– Если уже не сжёг, – хмыкает Андрас.

– Нет, – слышится голос Айвена. – Этого он сделать не мог.

– Почему ты в этом так уверен? – спрашиваю я.

– Если уничтожить шкуру, шелки превращается в бездушную оболочку, она ничего не чувствует. Ходит как живой мертвец.

Я вздрагиваю от неожиданно охватившего меня озноба. Похоже, на кону гораздо больше, чем мы предполагали. У Марины, возможно, не так много времени.

– Ну, значит, договорились, – беспечно говорит Рейф, однако глаза его смотрят холодно и твёрдо. – Ищем шкуру шелки.

Наша Марина постепенно привыкает к обществу Дианы, Винтер и Айслин. Завязываются и новые дружеские связи – Рейф, Каэль, Рис и Андрас теперь вместе охотятся. Айвен по вечерам делится какими-то сведениями с моими братьями.

Со мной Айвен тоже тайком разговаривает, спрашивает о шелки, если мы вдруг оказываемся на кухне вдвоём, помогает мне с работой, пока никто не видит. Когда он вдруг по-дружески тепло улыбается мне, я чуть не падаю в обморок от счастья.

Однако нам надо соблюдать осторожность. Не стоит показывать всем на свете, что мы вдруг так неожиданно подружились.

Я решила снова носить гарднерийские шелка, чтобы не привлекать лишнего внимания. Мне важно быть вне подозрений, от этого зависит жизнь Марины.

Марина внимательно наблюдает за тем, как я натягиваю через голову чёрные юбки и платья. Я стискиваю зубы и усилием воли отгоняю тошноту. Однако, увидев себя в зеркале, я хватаюсь за стену, чтобы не упасть.

Передо мной истинная гарднерийка, даже на груди сияет серебряный шарик Эртии.

Я как две капли воды похожа на неё.

Видя доверчивый взгляд шелки, меня охватывает жгучий стыд. Смаргивая подступившие слёзы, я отворачиваюсь, пытаясь дрожащими пальцами зашнуровать на спине платье.

Ненавижу Фогеля… Как бы я хотела объяснить это Марине. Я не такая, как другие гарднерийцы, хоть в этой одежде и похожа на них. Я не хочу носить эти шелка.

Шелки осторожно забирает завязки из моих рук и аккуратно зашнуровывает мне платье. По моим щекам текут слёзы.

Когда я выхожу из ванной комнаты, Ариэль отшатывается, будто её ударили, и обжигает меня полным ненависти взглядом.

– Я должна быть такой, как они, – пытаюсь я объяснить, протягивая к ней руки. – Мне нужно надеть это платье. Ты же знаешь, я не такая… но мы прячем шелки, – показываю я на Марину. – Мне очень важно не вызвать подозрений. Пойми.

Ариэль, мотая головой, молнией взлетает на кровать и прижимается к стене. Её мрачный, обвиняющий взгляд лишь немного смягчается, когда Винтер садится с ней рядом и ласково её увещевает. Ариэль прячет голову на груди Винтер, и эльфийка укрывает их обеих чёрными крыльями, будто щитом.

Шелки садится на пол у камина рядом с Дианой. Проводив взглядом Марину, Винтер поворачивается ко мне и печально улыбается. Она всё понимает.

Диана обнимает шелки за плечи и одобрительно мне кивает, обнажив в ухмылке острые зубы.

Хорошо хоть Диана меня не осуждает. Ликанка кое-что понимает в стратегии и тактике борьбы.

– Помоги мне повязать это на руку, – прошу я Диану, протягивая ей новенькую белую ленту.

Ликанка молча встаёт, подходит ко мне и крепко повязывает знак в поддержку Фогеля повыше локтя.

Пастырь Симитри встречает меня в аудитории широкой улыбкой. Сквозь высокие окна льётся бледный зимний свет. Пастырь с удовольствием оглядывает моё безупречно чёрное гарднерийское платье и белую повязку на рукаве.

– О, маг Гарднер! – говорит он с явным облегчением. Столько времени мои коричневые, на грани приличий, одежды приводили его в оцепенение. Пастырь Симитри никогда не скрывал, что поддерживает Фогеля, белая повязка на рукаве говорит красноречивее любых слов.

– Наконец-то вы нашли в себе смелость… – хвалит он меня. – И пусть вам пришлось трудиться бок о бок с кельтами и урисками, жить в одной комнате с демонами-икаритами, но вы гордо заявляете, что вы – гарднерийка. Ваше чёрное платье – это отражение вашей веры и вашей поддержки нашего высокочтимого пастыря Фогеля. Я вами горжусь.

Сказать бы ему, что никакая это не храбрость. Это притворство – камуфляж. Но даже при одной этой мысли у меня внутри всё переворачивается.