Роботер - Алекс Лэмб

– Понятно, – выговорил генерал. – А они подсказывают, какие делать модификации?

– Нет, они не говорят, в какую сторону развиваться. Они вообще предпочитают не вмешиваться.

– Тем не менее, насколько мне известно, они выбрали для сообщения с человечеством именно вас.

– Да, – подтвердил Моне.

– Потому что вы роботер?

– Полагаю, да.

– То есть нам предстоит создать поколение роботеров? – продолжил генерал.

– Возможно, – невозмутимо ответил Моне.

Похоже, он вовсе не уловил иронии. Подумать только, целое поколение аутистов на потребу инопланетянам. Идеальное средство для того, чтобы довести человечество до уровня послушных машин.

– А вы подумали о том, что могли быть и виды, развившиеся без посторонней помощи? Что вам просто не повезло наткнуться на самых больших и крепких ребят в местном дворе, привыкших заправлять всеми и вся?

– Конечно, приходило, – скривившись, согласился Моне. – Но почему мне верить именно в это? Насколько я понимаю, Преобразившиеся могут быть просто учителями, желающими остановить ссору учеников. Но на самом деле нам абсолютно всё равно, кто они. Важно то, что за ними сила. Наша роль в этой галактике может измениться, и нам следует подготовиться к переменам. Нам необходимо единство.

Да, уж это очевидно. Но с какой целью? По опыту Густава, сильные редко бывали альтруистами. Похоже, из-за желания выиграть войну Моне и его присные отдали человечество во власть чего-то огромного и жуткого.

Правда, начало этой катастрофе положил именно он, генерал Густав Улану, отправившись за тайнами древних. Вина лежит и на нём.

– Надеюсь, вы простите меня за то, что ваши планы светлого будущего не вызывают у меня радости, – выговорил генерал.

В его голосе прозвучало больше сомнений и страха, чем хотелось бы. Но трудно справиться с собой, узнав такое.

– Мне безразлично, вызывают они у вас радость или нет. Я просто хочу, чтобы вы помогли мне принести новости на Землю.

Этот галатеанин просит, чтобы Густав рассказал людям Земли об их неудаче, о том, что у них снова появились господа. Их свергнуть будет куда трудней, чем экономическую тиранию нескольких колоний.

– Мы распространим правду с вашей помощью или без неё, – сказал Моне. – Правительство Земли неизбежно сменится. У вас есть возможность сделать земное общество разумнее. Выбор за вами.

Густав сглотнул, закрыл глаза. Тошнота мешала говорить. Похоже, Моне просит о том, чтобы Густав стал проводником человечества в новое рабство. Чтобы преступил всё, ради чего жил.

– Я не могу, – прохрипел он.

– Ладно. Похоже, я просто теряю время, – заключил роботер и подтолкнул себя к двери. – Простите, генерал, мы не сможем увидеться в ближайшее время. Но я как-нибудь навещу вас.

Дверь хлопнула за ним.

Генерал завис без движения в центре каюты и сосредоточился на дыхании. Он закрыл руками лицо. Он, генерал Улану, открыл шкатулку Пандоры. Возможно, теперь он и вправду обязан сообщить миру о случившемся, хоть это и будет тяжело. Немыслимо тяжело. Он, генерал, виноват и должен заплатить.

Но ведь он всего лишь искал знания. Разве плохо верить в то, что наука и здравый смысл спасут человечество? Пусть знание бывает гибельным, но невежество гибельнее во сто крат. Если любознательность не стоит риска, то вся жизнь генерала Улану как учёного – злая нелепость.

Что-то ткнулось в локоть. Генерал посмотрел вниз и увидел медленно крутящийся пистолет. Густав схватил оружие, снял с предохранителя, медленно приставил к виску. Генерал не верил в жизнь после смерти, но всё же подумал о том, чего лишится. Конечно, прежде всего, жаль своей работы. Жаль тех прекрасных дней, когда казалось, вот-вот раскроются все тайны вселенной. Только потом всё пошло прахом.

Палец на крючке напрягся.

– Не надо, – сказали тихо за спиной.

Густав застыл.

Моне вплыл в каюту.

– Оно того не стоит.

– В самом деле? – равнодушно спросил Густав. – И ради чего мне теперь жить? Я не хочу становиться рабом и не хочу видеть моих людей в рабстве.

– Вас никто не собирается порабощать.

– Роботер, немного подождите и увидите сами, – презрительно ответил генерал. – За могущество всегда приходится платить.

– Вам так трудно поверить в то, что будущее может быть хорошим? – вздохнув, спросил роботер.

– Хорошее будущее – свободное будущее. Такое, в котором нет монстров, выглядывающих из-за спины.

Моне ответил не сразу. А когда ответил, в его голосе были жалость и презрение.

– Мы никогда не были свободными. Из-за наших спин всегда выглядывали монстры. Разница лишь в том, что теперь нам нужно посмотреть им в лицо.

Он пожал плечами.

– Генерал, я всегда считал вас рациональным человеком. Но вы прямо передо мной готовы покончить с жизнью из-за слепой веры, как и ваши церковники. Почему бы вам не подождать немного и не посмотреть, прежде чем совершать необратимое и наихудшее?

Роботер пожал плечами, развернулся и неторопливо вытолкнул себя из каюты. Дверь закрылась снова.

Густав глубоко вдохнул. Палец на крючке снова напрягся, но теперь генералу не хватило решимости завершить движение. Слова Уилла не шли из головы. Если генерал Улану жил и умер ради слепой веры, то чем же он отличается от послушника Родригеса?

Он разжал руку. Пистолет выскользнул из пальцев, медленно поплыл. Всё, пока хватит ошибаться и глупить. Нужно хотя бы выждать и накопить информацию, прежде чем совершать новую глупость.

Густав закрыл глаза ладонями и тихо заплакал.

Айра вывел «Ариэль два» из варпа в четырнадцати световых часах от Солнца, чтобы определиться с положением дел. Ближе нельзя. Как только земляне пронюхают о незваном госте, начнутся сложности.

Родная звезда мёртво висела впереди: невинная с виду тусклая точка, почти не отличающаяся от миллиардов таких же. Но вид Солнца усугубил мрачное ощущение близкого финала, царившее на созданном из подручных средств мостике.

Все молчали. Знание о том, что предстоит делать, отбивало охоту разговаривать. Обитаемые миры хрупки, как скорлупки. Один неверный ход – и человечество снова в огне войны, и впереди – худший геноцид в истории. Даже если не всё получится, совершённое определит историю Земли на столетия.

Хьюго настроил коммуникатор на приём местных передач. К удивлению Уилла, на мостик полились не военные шифровки, но развесёлая музыка. Роботер сконфуженно переглянулся с Рэйчел. Затем включилось видео – и команда уставилась на изображения миллионов веселящихся людей. На всей планете бурлил праздник. Похоже, земляне поверили в свою полную и окончательную победу.