Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Вместе с тем большевики по-прежнему не имели определенных планов в отношении будущего Дальневосточной республики. В соответствии с конфедеративным принципом воссоединения бывшей империи, который избрал Владимир Ильич Ленин, РКП(б) планировало интегрировать ДВР с Советской Россией путем международных соглашений. 18 января 1922 года Дальбюро поддержало инициативу о включении железных дорог ДВР во всероссийскую железнодорожную сеть[914]. 17 февраля 1922 года Н. М. Матвеев и Лев Михайлович Карахан подписали в Москве договор об экономическом союзе РСФСР и ДВР. Граждане двух государств уравнивались в своих экономических правах на территории друг друга, а РСФСР получала приоритет в эксплуатации природных ресурсов ДВР[915]. В полном соответствии с конфедеративной логикой Протокол от Азербайджанской ССР, ССР Армении, ССР Белоруссии, Бухарской Народной Советской Республики, ССР Грузии, ДВР, Украинской ССР и Хорезмийской Советской Республики от 22 февраля 1922 года о передаче правительству РСФСР всех прав представительства этих республик на грядущей Генуэзской конференции. Документ объяснял, что, хотя восемь республик «независимы», их связывают с РСФСР «неразрывные братские и союзные связи»[916].

Создание новых независимых государств на территории Российской империи означало появление множества разных гражданств. По Конституции ДВР, гражданами республики являлись все российские граждане, родившиеся на территории республики; все российские граждане, жившие на ее территории на момент провозглашения независимости (6 апреля 1920 года); все российские граждане, которые прибыли на территорию республики после этой даты и не зарегистрировались как граждане РСФСР; все российские граждане из зоны отчуждения КВЖД, не доказавшие своего иностранного гражданства в течение шести месяцев после публикации Конституции ДВР; наконец, все прошедшие натурализацию иностранцы. Те, кто родился на территории бывшей Российской империи и в течение шести месяцев после публикации Конституции доказал собственную принадлежность к гражданству РСФСР или другого постимперского государства, исключался из числа граждан республики[917].

23 февраля 1922 года читинское правительство утвердило новый Устав о паспортах. Каждый гражданин республики, желавший покинуть свое постоянное место жительства, был обязан иметь паспорт, служивший удостоверением личности. Для выезда за пределы республики гражданам было необходимо особое разрешение (заграничный паспорт). Жители приграничных районов, впрочем, могли покидать территорию государства на краткосрочный период по упрощенной процедуре. Каждый иностранец был обязан иметь паспорт или консульское свидетельство своей страны, а по прибытии на территорию республики получать вид на жительство ДВР (паспорт), если, конечно, не следовал транзитом. Иностранцы могли получить паспорт на срок до года, после чего они должны были вновь подавать заявку. В паспорте были фотография и информация о гражданстве или подданстве. Лица без гражданства могли получить свидетельства на период времени, необходимый для натурализации в ДВР, но все, кто желал въехать на территорию республики, должен был иметь паспорт своей страны и сначала подавать документы в одно из заграничных представительств ДВР[918]. 27 февраля 1922 года Правительство ДВР также приняло закон о натурализации. Все иностранные граждане старше 18 лет, проживающие на территории ДВР не менее трех лет[919], могли подать документы на получение гражданства. Каждый соискатель должен был представить удостоверение личности, выданное органами его страны, а также информацию о роде деятельности и о судимостях в случае наличия таковых. Дети от смешанных браков, родившиеся в ДВР, получали гражданство ДВР автоматически[920].

Но граница с Монголией и Китаем почти не контролировалась, и усилия читинского правительства по регулированию движения граждан и иностранцев в большой степени оставались тщетными[921]. Кроме того, разграничение между ДВР и РСФСР тоже привело к постоянным конфликтам и широко распространенному недовольству жителей пограничной зоны, которые вплоть до лета 1922 года находились под двойным управлением[922]. Неустановленные фактически границы ДВР и экономические трудности населения убедили государство распространить упрощенную процедуру заграничных поездок на всех, кто жил в пределах 150 верст (160 километров) от границы и отправлялся за рубеж «по хозяйственной надобности в связи с отсутствием продовольствия»[923].

Распад Российской империи даровал возможность, не отказываясь от самой идеи патриотизма, переключить свою лояльность с России на Эстонию, Украину, Грузию или какое-нибудь другое постимперское государство. Положение ДВР было в этом смысле неопределенным, поскольку она напрямую не соотносилась ни с каким национальным сообществом. К примеру, Маньчжурская уездная рада, находившаяся в зоне отчуждения КВЖД, выдавала сертификаты об украинском гражданстве, но Министерство иностранных дел ДВР не признавало ее миссией Украинской ССР. Тем временем уполномоченный Министерства по национальным делам ДВР по Приамурской области указывал на то, что желание многих украинских крестьян переселиться на территорию Украины опасно для ДВР, и подчеркивал необходимость осуществления права на национально-культурную автономию, чтобы живущие в ДВР украинцы не считали себя иностранцами. Министерство полностью разделяло такую позицию[924]. По этой же причине читинское правительство не было готово поддерживать переселение бурят в Монголию и их переход в монгольское гражданство[925]. В 1922 году Правительство ДВР приняло дополнительные законы о бурятах, стремясь повысить их лояльность по отношению к республике. Оно установило политическую амнистию (при выполнении ряда условий), заменило военную службу бурят налогом и приняло дополнительные меры по возвращению бурят-эмигрантов из Монголии[926]. 27 апреля 1922 года большевики преобразовали Якутскую область, находившуюся к северу от ДВР, в Якутскую АССР, тем самым подтвердив свои лозунги национального самоопределения. Кроме этого, в марте 1922 года Чита разрешила корейским национальным организациям выдавать удостоверения, на основе которых областные администрации и Министерство внутренних могли выдавать паспорта[927].