Ведьма внутри меня - Ника Маслова

— Вилар, — раздался громкий властный голос, и я сразу поняла — это говорил тот человек, — иди за мной. Мы уезжаем. Нам здесь ничего делать.

Теперь я слышала всё — дверь хлопнула, но не закрылась, и через щель внутрь кареты проникал свежий воздух, и звуки вокруг стали намного отчётливей.

— Но, папа. А как же Майри? Разве можно оставить её с этим человеком?

— А кто такая Майри? Я не знаю такой. И никто из нас больше не знает.

Ого. Дэбрэ говорил, что друзья и семья отреклись от меня. И, кажется, это как раз родственники явились сюда, по мою душу. Или уже нет, и больше я им не нужна?

— Папа, но ведь она доказала, что не совершала тех преступлений.

— Может, и так, но девушка с подмоченной репутацией никогда не войдёт в мой дом… Вилар. — Мужчине хватило всего одного слова, произнесённого с явной угрозой, чтобы сломать нежелание подчиняться себе.

Я видела в окно — они ушли вместе: седеющий мастодонт и его сын — высокий блондин в не менее роскошной одежде. Отец и брат Майри? Ничего себе. На моего отца этот человек не походил совершенно — небо и земля, мой отец и вот этот, брызгающий слюной повелитель Вселенной.

Дэбрэ негромко постучал в дверцу кареты.

— Леди Майри, я могу вас увидеть?

— Да, — сказала я, поправив на себе злосчастный плед.

Не уверена, что хотела бы иметь дело с такими людьми, но оказаться отвергнутой, да ещё и названной «девушкой с подмоченной репутацией» — м-да, не лучшая ситуация. А с другой стороны, после той грязной тюрьмы, да и после тюрьмы из изломанного тела, всё это — пыль.

Дэбрэ долго смотрел на меня, не заходя в карету, вздохнул тяжело. Затем положил сверток рядом со мной на сидении.

— Жаль, что вы не успели переодеться до того, как здесь появилась ваша семья. Герцог Виндарский отказался вам помогать. Я сожалею.

— Он мой отец?

Дэбрэ кашлянул и потёр горло. Даже для него близкое знакомство с холодной водой не прошло даром. И они хотели, чтобы я тут сидела во всём мокром? Ну что за идиоты.

— Названый отец. Герцог Виндарский принял вас в свой дом и воспитывал, будто собственную дочь. Вы разве не помните?

— Я же говорила, что не помню вообще ничего. — Я взяла в руки свёрток. Похоже, там было платье — нормальное, а не тот ужас с тысячью юбок. — Спасибо большое.

Значит, между нами нет кровного родства. Быть дочкой герцога, конечно, поприятней, чем просто девушкой, тем более с «подмоченной репутацией», но нет. Я даже на секунду не расстроилась, что потеряла «счастливую» возможность общаться с людьми, отказывающимися от других из-за голой коленки.

— Я переоденусь, Дэбрэ. Смотрю, вопрос одежды тут слишком многих волнует, будто не все мы пришли в этот мир совершенно без ничего.

Он открыл рот, как если бы собирался что-то сказать, а затем поклонился мне — это случилось впервые — и закрыл за собой дверь, предоставив мне необходимое уединение.

Если честно, то я, конечно, расстроилась из-за герцога. Но только самую малость.

Мне привезли длинную рубашку из мягкого хлопка. Шерстяное платье с нормальными рукавами. И даже косынку. Они не позаботились о белье, но винить помощника Дэбрэ не хотелось. Особенно потому что в свёртке оказались ботинки — невысокие, с завязками, и идеально подходящие мне по ноге. А ещё там был гребень!

Дэбрэ сообщил, что мы возвращаемся в крепость-тюрьму. О том месте у меня остались не самые приятные воспоминания, но Дэбрэ пообещал помощь, а ещё напомнил, что в крепости остались мои вещи. Мокрое грязное платье — не причина, чтобы желать вернуться в тюрьму, но, оказывается, в крепости, в специальном сейфе находились драгоценности Майри. Они были на ней, когда её арестовали — да, я верно догадалась, это случилось во время королевского бала.

По словам Дэбрэ, пройдя окончательное испытание Лорнским источником, я доказала свою невиновность и теперь свободна. Дознаватель — не лучшая компания, как и тюрьма — не лучшее направление пути, но Дэбрэ оставался одним из немногих людей, которых я здесь знала. И он предложил помощь — разумеется, я согласилась.

Так что да, мы отправимся назад в крепость, но только через пару минут.

Желание ненадолго отлучиться я сформулировала предельно корректно и обтекаемо. Можно сказать, дула на воду, ну мало ли — после истории с герцогом и голой коленкой в чём и ком угодно увидишь подвох. Дэбрэ на мои витиеватые объяснения только кивнул, и я ушла в лес, в ту сторону, где деревья и кустарники росли гуще. Впереди нас ждал долгий утомительный путь, и не лишним было к нему подготовиться и физически, и морально. Да и не давала покоя мысль: когда ещё доведётся подышать свежим воздухом, полюбоваться на лес. Вот так я и подарила себе по-настоящему счастливые десять минут.

Или чуточку больше.

Меня устали ждать. Помощники дознавателя звали-кричали, а я отвечала: «Иду-иду!» — и оставалась на месте.

За пышными кустами жимолости нашлась полянка с земляникой. Удержаться я не смогла, собрала несколько горстей красивых и ароматных ягод и всё съела. С земли, не помыв — ну а что? Вкуснотища необыкновенная, и приправа к ней самая лучшая — голод. Ещё бы не проголодаться, последний раз я ела ещё до рассвета.

— Майри, вы идёте? Или мне прийти к вам? — к взывающим к моей совести присоединился Дэбрэ, и я наконец оторвалась от лесного пиршества.

— Уже иду.

От самых тёмных и сладких ягод на руках остались красные пятна, и я могла лишь надеяться, что не измазала рот. Зеркала не было, убедиться, что всё в порядке, я не могла — ну и ладно. Волосы, одеваясь, я точно так же собрала — на ощупь, и подвязала в хвост, воспользовавшись косынкой. И в том случае, и в этом — с предположительно пятнистым лицом — решила: и так сойдёт.

Я шла по лесу, с лица не сходила улыбка. У меня руки пахли земляникой, а от свежего чистого воздуха кругом шла голова. Каждый шаг по земле ощущался как маленький праздник. Под подошвами ботинок приминались мох и трава, ломались сухие веточки, шуршала опавшая листва и хвоя — мои ноги исполняли для меня самую прекрасную в мире симфонию. Я могла бы идти так целую вечность, но, увы, вышла к грунтовой дороге и карете на ней разочаровывающе быстро.

Дэбрэ хмурился, поджидая меня, но, когда увидел, его взгляд потеплел — ну так, на полградуса, возможно, лишь в моём воображении.

— Теперь вы готовы отправляться? — спросил он сухо, и я кивнула. — Тогда прошу в карету, Майри.

Дэбрэ называл меня то просто Майри, то леди Майри — интересно, от чего зависел выбор обращения? Сейчас мне казалось, что «леди» из его речи исчезло из-за простой одежды на мне. Я выглядела как крестьянка, поэтому? Не знаю, но о том пышном платье я совсем не жалела. Новое единственно оказалось длиной в пол, но в остальном — вполне удобным и по размеру, без кучи юбок слоями, а с одной лишь тонкой рубашкой.