Звезда - Дмитрий Тыщенко

самоцветы, доверительно произнёс: «Миркен, если у тебя серьёзные намерения к моей дочери – то считай, что я даю тебе согласие. Ты достоин стать моим зятем, и я уважаю твоего отца… поезжай в кочевье, передав руководство старшему стражнику, а твой отец пусть прибудет ко мне для сватовства – обычаи необходимо соблюдать». На следующее утро Миркен с несколькими верблюдами, гружёнными железом и в сопровождении больных воинов, работников отправились к кочевью, а строительство прохода к звезде продолжилось с усиленной энергией…

Приезд каравана, во главе с Миркеном, был больше на похож на праздник – люди окружили прибывших, помогали им снимать тюки со спин верблюдов и ослов. Старики рассмотревшие куски железа сказали, что такие уже видели сорок зим назад и это большая радость иметь много железа. Кызле наблюдала издалека за Миркеном и пыталась увидеть выражение его лица, но из этого ничего не получалось. Она на коне поехала к реке – Молге молча кивнула, глядя на Миркена. «Надо разбить куски железа на очень мелкие осколки и там могут быть самоцветы, и их надо отдадите мне, а метал кузнец пускай плавит, отливая его в полосы»: сказал Миркен и поехал поить коня на Онгю – люди поняли, про жажду коня, по своему. У реки они были на виду у людей и поэтому очень близко не сближались, но её взгляд сразу пронзил Миркена и сердце зыбилось его радостно – этот взгляд многого стоил. Миркен рассказал ей о согласии ее отца на свадьбу, после сватовства и если она его не забыла, то пусть готовится к свадьбе, по возвращению родителей с гор. «Я всё время думаю о тебе – ты уехал так неожиданно, и здесь произошли интересные перемены. Молге заставляет всех стрелять из луков и бросать копья, и даже способные дети всё время кидают камни пращой. Я с Молге дружу, а мама её не любит и хочет уехать в городище»: выговорилась Кызле и они поскакали вдоль реки – это было красивое зрелище… скачущие молодые влюблённые на фоне реки и зелёных гор…

Миркен рассказал отцу все новости и что тому надо собираться для сватовства к хану, а заодно доставить верблюдов, ослов. Его отец, Каджар, был ровесником хана и вместе они росли, взрослели – он не был обижен на жизнь и получил звание тысячника заслуженно, но старые ранения и боль в пояснице сделали его малоактивным. Каджар был осведомлён о намерениях сына и потому обрадовался, что всё складывается в пользу молодых – это большое счастье благополучие детей. Вот только Миркену обещано командование десятком тысяч, а ему свой жезл кому передать? Скакать впереди войска он уже не может… Рано утром небольшой отряд отправился в ущелье.

У Мунака сдавливало грудь, сжималось сердце, наворачивались слёзы, когда он на коне рано утром объезжал, растерзанный звездой, свой рай, его затаённые мечты и иллюзии… «Может всё случилось не случайно, а по желанию духов предков?»: подумал он. «Всё таки он получил железо, золото, самоцветы и новую цель, а старое при этом разрушено – нет рая, избавился не по своей воле, от иллюзий, но тело получило от разума приказ – идти вперёд, в новые неведомые земли. Весь мир, на пике своего благополучая, безжалостно рушится и всё приходит в движение, а кто не готов к этим изменениям, просто будет стёрт, оставив после себя развалины и надгробные камни… Все маленькие и большие цивилизации были задуманы и состоялись благодаря отдельно взятым личностям и устойчиво существовали они в четырёх-пяти поколениях. После цивилизации рушатся – вымирают, потому что не придерживались заветов, основателя, цивилизационной культуры…»: размышлял Мунак, остановившись у надгробного камня сгоревшим пастухам. «Жертвы звезды, но их мало… духи за свои подарки хотят большего, и они получат…»: решил он. Из задумчивости его вывел подъехавший Садал. Они спешились и после приветствия Садал рассказал, что к краю тела звезды уже докопались, но ещё очень жарко и её обливают водой. Она от этого покрывается трещинами и это облегчает её разрушение. Затем выложил перед ханом две горсти самоцветов, заигравших в лучах солнца всеми цветами радуги, сказав при этом, что земля сильно спеклась и стала как камень, а проход уже почти достроили – осталось засыпать сверху мелкими камни и грунтом. «Бывшие рабы каждый вечер собираются отдельно от всех и ведут разговоры о будущей жизни, верный мне человек сказал, что они воруют золото и самоцветы»: сказал Садал. Хан встрепенулся от услышанного и сказал: «Вот и хорошо – они сами теперь виноваты и должны будут заплатить свободной своей кровью, пожертвовав её духам гор, закончив все работы. Сделаешь это жертвоприношение ты, со стражниками, а после получишь чин тысячника – уже заслужил…». Садал поклонился хану, прижав к сердцу руку. «Пойми, Садал, что нет таких рабов, которые бы не мечтали о смерти своих хозяев и притворяются они всю жизнь, до первого удобного случая – они чужие киданям и много чего знают. Нам надо сохранить в глубокой тайне место входа к звезде – она источник нашего настоящего и будущего благополучия»: доверительно сказал хан. Садал кивнул. Посидев молча, хан добавил, что если есть свободные люди, то пусть в боках прохода вырубят три помещения и обложат их камнями, так как вдруг там придётся тайно жить и работать.

Вечером, на третий день путешествия, к хану прибыл отряд тысячника Каджара. В шатре состоялась тёплая встреча – они с детства знали друг друга и без особых церемоний обговорили семейные дела. Каджар с радостью согласился передать жезл тысячника Садалу – воину в расцвете лет. Хан утром решил, что сегодняшний день, пребывания у звезды, последний и нужно всех послать на работы, а завтра утром отбыть гружёными к кочевью, оставив всех бывших рабов здесь. В полдень, когда все отдыхали Мунак вошёл к звезде вместе с Каджаром и Садалом. Длинным туннелем шли по липкой грязи и протекающему ручью к освещённому факелами краю монолита, от которого откалывали куски. В свете факелов, Мунаку привиделось разноцветное свечение рядом со звездой и он, оторопев, остановился, но попутчики шли, ничего не замечая. Он сказал об увиденном им. Садал пояснил, что и некоторые работники видели нечто и даже один из них на некоторое время исчез и вернувшись из ниоткуда, всё время молчал отрешённо – его отправили наружу работать. Подойдя к звезде, они потрогали её теплую поверхность, постояли и пошли к выходу. «Завтра оросишь кровью здесь всё, так как ни одно большое и важное дело