Человек-тень, или Час "икс" для Кремнева - Фридрих Незнанский

— Значит, надо сделать так, — Уколов потер переносицу, — чтобы этот Эмир-хан вышел на нашего человека.

— На одного он уже вышел, — генерал Рокотов недовольно посмотрел на Уколова. — Кого предлагаешь?

— Кремнева. Только он сейчас не в Москве.

— Кремнева? — Рокотов перевел взгляд на Лямина. — А ты, Виталий Сергеевич, что думаешь?

— Кремнев — подходящая кандидатура, — пожал плечами Лямин. — Много работал на Кавказе, имеет там свою агентурную сеть. Кроме того, в молодости специализировался по Ближнему Востоку. В совершенстве знает турецкий, вполне сносно арабский.

— Хорошо, Николай Георгиевич, — кивнул Рокотов. — Значит, завтра утром вместе с Кремневым ко мне в кабинет. Как ты его достанешь, твое дело. Свободен, — он перевел взгляд на Лямина. — А ты, Виталий Сергеевич, еще задержись на минутку.

Рокотов дождался, пока за полковником Уколовым закроется дверь, и посмотрел на Лямина.

— Ну и что ты обо всем этом думаешь?

Лямин снял свои золотые очки и начал тщательно протирать стекла.

— Я думаю, что такие люди, как этот Эмир-хан, сами с потолка не сваливаются. Здесь чувствуется школа. И школа очень серьезная.

— Вот и я так подумал, — согласился Рокотов. — Как думаешь, может быть бывшим нашим?

— Все может быть, — неопределенно протянул Лямин, — хотя я прикидывал, никто пока на ум не пришел.

— Вот этим и займись. Прикинь еще. Прикинь как следует. Проверь всех наших агентов, особенно погибших. Информатор говорил, что Эмир-хан появился в регионе пару лет назад. Проверь, какие были операции. В первую очередь, на Ближнем Востоке и в Южной Америке. Может, на что и наткнешься. В любом случае, если Эмир-хан имел отношение к нашему ведомству, то это был не рядовой агент.

— Придется попотеть.

— Работа у нас такая, Виталий Сергеевич, — усмехнулся Рокотов. — Нам в ближайшее время всем придется попотеть.

Егор Кремнев шел по тайге уже третьи сутки. Проклятый шатун явно играл с ним, уводя вглубь тайги и выжидая момент, когда можно будет напасть.

За все три дня медведь не дал Егору приблизиться ни на шаг, но в то же время и не пытался удрать. Кремнев постоянно чувствовал его незримое присутствие.

Егор остановился, достал фляжку и начал отвинчивать крышку. Потом завинтил обратно.

— Не стоит, — сказал он сам себе. — Может быть, позже. Перед сном.

Впрочем, пить уже и не хотелось. Таежный воздух быстро ставит на место мозги городского жителя. Такова его особенность. Хотя этот расчудесный воздух отнюдь не мешает спиваться многим поколениям местных жителей, включая настоящих таежных охотников.

Эти же самые слова неделю назад сказал Егору полковник Уколов.

Кремнев тогда только вернулся с последнего задания. Чертова Франция!

С задания, в котором погибла Анна.

Вернувшись в Москву, Егор заперся в своей квартире, отключил телефоны и три дня не показывался на улице.

Три дня наедине с водкой и собственными воспоминаниями.

За это время он перебрал все варианты, при которых Анна могла бы остаться жива. Он придумал тысячи таких ситуаций.

Но факт оставался фактом.

Анна погибла. Спасла ему жизнь, а сама погибла.

Он вспоминал их постоянные пикировки, и единственный поцелуй на «Перевале-6», и те слова, которые он так и не успел ей сказать.

И от этого становилось еще горше.

На четвертый день, когда Егор сидел перед очередной бутылкой и ковырял вилкой подгоревшую яичницу, в дверь позвонили.

Приехал Уколов.

Лично.

Полковник мрачно оглядел разгромленную квартиру и опухшую физиономию Кремнева.

— Все пьешь?

— Да нет, Николай Георгиевич, медитирую.

— Ты бы хоть квартиру проветрил, — поморщился Уколов, — А то домедитируешься до пожара. Одни окурки повсюду. Мозги еще не сплавились?

— Не сплавились, — усмехнулся Егор. — Но уже скоро.

Он отхлебнул прямо из горлышка, протянул Уколову.

— Выпейте? За наших погибших товарищей?

Полковник взял бутылку и убрал ее под стол. Посмотрел на насупившегося Егора.

— Значит, так, Кремнев. Слушай меня очень внимательно. Такой, как сейчас, ты мне не нужен. И никому не нужен. Поэтому сегодня вечером садишься на самолет и летишь из Москвы куда-нибудь подальше.

— Куда?

— На природу! — повысил голов Уколов. — В Сибирь. У тебя там дядя егерем, вот и лети к нему. Таежный воздух хорошо мозги прочищает. Сходи на охоту.

— Я животных люблю, поэтому на охоту не хожу, — Егор помолчал. — К тому же у меня и так вся жизнь одна сплошная охота.

Уколов усмехнулся.

— Сам такую выбрал. Никто тебя силком не загонял. Короче, ты меня понял? Приходи в себя. Когда понадобишься — вызову, — Уколов поднялся со стула. — Но чтобы к вечеру в Москве тебя не было. Не поленюсь, лично проверю.

Егор закурил очередную сигарету.

— Николай Георгиевич, ничего, если я вас провожать не буду? Мне еще вещи собирать.

— Можешь не провожать.

Кремнев дождался, пока хлопнет дверь, вытащил из-под стола бутылку и сделал несколько больших глотков. Он оглядел свою комнату и переполненные пепельницы. Комната вызвала у него чувство омерзения. При. мысли о том, что здесь предстоит провести ночь, накатила тошнота.

— Сибирь?

Последний раз он был там года три назад. Егор вспомнил вкуснейшие пельмени с сохатиной, которыми откармливал его дядя Матвей, и высоченные сосны.

— Сибирь так Сибирь, — произнес он вслух, делая очередной глоток. — А почему бы и нет?

Спустя четыре часа, тщательно выбритый и трезвый как стекло, Кремнев покинул абсолютно чистую квартиру. По опыту он знал, нет ничего противней, чем возвращаться в дом, хранящий следы недельного загула.

* * *

Дядя Матвей принял Егора как всегда радушно.

— Я уж думал, ты про меня забыл, — хитро прищурившись, он посмотрел на Кремнева снизу вверх. — Или обиделся на что?

— Да как можно, дядя Матвей? — Кремнев бросил рюкзак в угол. — Просто занят был, — он потер руки. — Хорошо у тебя, тепло. А то пока добрался, промерз как цуцик.

— Так не на юга приехал.

— Да будь они прокляты эти юга!

— Ну, проходи, будем тебя отогревать.

— Умоюсь вначале.

Когда Кремнев вернулся за стол, там уже стояло все, что нужно для того, чтобы отогреть и накормить замерзшего гостя. При виде трехлитровой бутыли Егор еле заметно поморщился, однако его реакция не укрылась от наметанного глаза опытного таежного охотника.