Пленница ведьмака - Ирина Игоревна Фельдман

– Я все еще на вас сердит, – в тоне же Бреннана не было ни намека на праведный хозяйский гнев.

– Да ладно тебе, не надо обижать милашек.

– Маленькие бандиты, а не милашки.

Рыжик щелкнул зубами, пытаясь схватить меня за юбку. Я отдернула подол.

– Мо, не завидуй. Тебе платье ни к чему, ты и так красавица, – пошутил Бреннан.

Пропавшие вещи – это, конечно, то еще огорчение, но как можно долго сердиться на улыбчивых собачек? Так и знала, что парень скоро успокоится.

Перед ступенями крыльца собаки остановились. Дигби залаял, а Мо плюхнулась на попку и завыла.

– В чем дело? – я еле сдержалась, чтобы не кинуться целовать расстроенных крошек.

– Ты им очень понравилась, им жалко с тобой расставаться.

– А…

– Нет, им нельзя в дом.

– Почему?

– На территории поместья обитают примерно четыре десятка собак. Как думаешь, сколько времени им понадобится на то, чтобы перевернуть его вверх дном?

Думать об этом не было ни малейшего желания. Сорок собачек! А-а-ай, даже немножко жалко уходить.

С детства я до умопомрачения обожала единорогов и мультики про волшебных пони. Одежды и бижутерии с этими коняшками у меня хватит на маленький музей, а на туалетном столике уже несколько лет живет фарфоровая фигурка в виде отдыхающего на лугу единорога.

А темная статуя в холле мне не понравилась сразу. По замыслу скульптора, мифическое создание обладало не только длиннющим витым рогом, но также обвислыми ушами, козлиной бородкой и выпуклыми, как у рыбы, глазами. И вся эта красота на фоне несуразного, хлипкого на вид тельца.

В холле находилось еще несколько статуй со сказочными существами, однако они не вызывали у меня такого же разочарования. Омерзение – да. А разочарование более неприятное чувство, чем омерзение.

– Как-то тут тихо, – прошептала я.

Почему-то не хотелось говорить в полный голос в таком большом помещении. Страшные статуи и неисчислимые горящие свечи навевали воспоминания о фильмах ужасов. А я их терпеть не могу! Истории о проклятых домах и привидениях вообще не моя тема. Да и после встречи с виллианами я пока не до конца пришла в себя.

– Джоандра, – еще тише произнес Бреннан и задрал голову.

Внутренне содрогнувшись, я проследила за его взглядом.

На широкой парадной лестнице стояла женщина. Ее платье насыщенного цвета индиго ярко выделялось в мягком свете свечей. Корсаж подчеркивал грудь и тонкую талию, округло переходил в длинную, до пола, юбку. Единственным украшением наряда был ряд блестящих пуговок, от горла до пояса. Никаких легкомысленных бантиков и кружев. В контрасте со строгим платьем, густые каштановые волосы ниспадали вдоль спины.

И повязка на глазах. Того же бесподобного цвета, что и наряд.

Бедняжка, наверное, у нее в жизни случилось что-то ужасное. Если бы несчастье с глазами произошло недавно, вряд ли бы она носила повязку из той же ткани.

– Здравствуйте! – неожиданно для себя самой я заговорила первой. – Вам помочь?

– Помочь? – глубокий голос женщины сочился пренебрежением.

Я опешила от грубого тона, но не стала менять доброжелательную интонацию.

– Вы хотите спуститься? Осторожно, вы на самом краю. А у вас такая длинная юбка…

– Вы боитесь упасть, поэтому носите такие короткие?

Признаюсь, тут я была убита наповал. Улыбка сползла с моего лица, как игрушка-лизун со стены.

Откуда ей известно, как я одета? Она же ничего не видит!

Бреннан чуть вышел вперед.

– Мадам Джоандра, я привез недостающую ученицу. Правда, боюсь, она не задержится в школе. Это не дочь мистера Кобба, как мы полагали, а девушка из другого мира.

Элегантно придерживая подол, мадам Джоандра с достоинством начала спуск по лестнице.

– В Школе трех ведьм происхождение ничего не значит. Все, что имеет значение, это дар и характер ученицы. Эти стены видели и принцесс, и крестьянских дочерей. Не думаю, что к гостье из иного измерения нужен особый подход.

Мурашки закололи меня тоненькими иголочками. Ну нет, я не дам себя так просто подавить.

– Я не гостья. Меня похитили.

Женщина плавно повернула голову. Я была готова поклясться, что плотная повязка не пропускает даже свет, но ощущение, что меня сканируют, было чуть ли не физическим.

– Способ прибытия в школу тоже не имеет значения. Позвольте узнать ваше имя?

Я помялась, как малыш, не желающий делиться игрушкой. Ответила только после одобряющего кивка Бреннана:

– Юнона.

– Что ж, мисс Юнона. До самого вашего отъезда из школы я буду вашей наставницей.

У меня вырвался нервный смешок.

– Простите, а как же подача документов? Вступительные экзамены? Сочинение на тему «Почему я хочу быть ведьмой»? Собеседование хотя бы?

– Все формальности – завтра, – отрезала мадам Джоандра и потеряла ко мне интерес. Ее подкрашенные губы скривились, стоило ее своеобразному взгляду сосредоточиться на чем-то внизу. – Какая дикость. Ты что, животное?

– Да, – легко согласился Бреннан. – Неблагодарная свинья, как вы недавно изволили выразиться.

– Даже не знаю, во что тебя превратить, чтобы стало хуже.

Почти беззвучно ведьма подошла ближе. По еле заметным морщинкам у рта я поняла, что ей уже больше тридцати. Ростом же она была немного ниже меня, что, по правде говоря, не делало ее умильней или безобидней.

– Если в следующий раз захочешь опозорить школу перед ученицами, сними не обувь, а штаны. Также недопустимое, но зато более приятное зрелище.

Щеки парня заалели. Чутье подсказало, что от гнева.

За что же эти двое так друг друга не любят? А, без разницы. Разве какие-то мелочные разногласия – это повод для обидных шуточек? Надо же было так опустить перед девушкой!

Возмущенная, я вступилась за приятеля:

– Бреннан не сделал ничего плохого.

Рука ведьмы была быстра, как выскочившая из укрытия змея. Ее пальцы крепко схватили меня за подбородок. Тупая боль прошла волной от челюсти до ключиц. Замерев, я чуть ли не в панике таращилась на сине-фиолетовую повязку.

– Никогда. Не называй. Его. Бреннан.

Не удивлюсь, если узнаю, что те страшилища обратились в камень от страха перед мадам Джоандрой. Ее слова лишали воли и внушали сильнейшее желание спрятаться, лишь бы больше никогда не сталкиваться с этой грозной женщиной.

Ведьминская злость облепила меня невидимой глиной. Часть меня была готова опуститься на колени и, обливаясь слезами, молить о прощении, но чувство несправедливости победило.

С какой стати она мне указывает? И какого черта она распускает руки?!

Воздух затрещал, словно насыщенный электричеством. Перед глазами заплясали разноцветные искры…

И раздался грохот.

Взрывной волной меня отбросило назад, и вскрикнула я лишь тогда, когда уже шлепнулась на пол. Освещение в холле хаотично замерцало,