Вязание по пятницам - Кейт Джейкобc

— Я вышла замуж, только чтобы убедиться, что этого не следовало делать, — сказала она однажды.

Как бы то ни было, Кейси стала постоянной клиенткой Джорджии и регулярно покупала у нее шерсть, чтобы связать очередной свитер. Но она была слишком занята, чтобы успеть завершить хоть одно из своих начинаний. Джорджия неоднократно предлагала ей довязать что-нибудь, Кейси не соглашалась, она просто куда-то складывала свои неоконченные изделия, за несколько лет их, наверное, накопилась целая кладовка. Их обеих устраивала такая необременительная дружба. Они встречались в магазине и никогда не приглашали друг друга в гости, что весьма необычно, если учесть их четырнадцатилетнее знакомство. К тому же и по телефону они общались нечасто. Этакая своеобразная нью-йоркская дружба на расстоянии. Дружба двух человек, ощущающих себя чужаками в большом городе, несмотря на то что у каждого свое дело и более или менее стабильное существование. Что-то препятствовало их сближению, и они просто поддерживали некоторую связь друг с другом. У Кейси детей не было, поэтому их жизненный опыт сильно разнился и давал мало почвы для взаимопонимания. Но так ли уж это плохо? Джорджия давно уже вышла из того возраста, когда мечтают о друзьях, способных понимать с полуслова, готовых проводить вместе дни и ночи и разделяющих все ваши интересы. Это время безвозвратно прошло, и теперь она могла довольствоваться другими, более спокойными формами взаимоотношений.

Узнав в Сети цены на билеты до Эдинбурга, Джорджия, вздохнув, подумала: может быть, к лету ей удастся накопить денег, чтобы навестить свою бабушку Грэнни и привезти к ней Дакоту.

Они не виделись уже целый год, и Джорджия мечтала приехать к матери отца, посидеть, как заведено, у камина на низенькой скамеечке с вязаньем и поговорить обо всем на свете. Отец Джорджии — энергичный и трудолюбивый эмигрант из Шотландии очень дорожил своей скромной фермой в Пенсильвании. Он был человеком молчаливым и сдержанным, а вот его жена поговорить любила. С раннего детства Джорджия только и занималась тем, что спорила с матерью; это противостояние продолжалось и по сей день. И самое удивительное, за пределами дома, среди соседей и знакомых, об этой женщине сложилось мнение как о тихой, сговорчивой и весьма уравновешенной особе, и мало кому было известно: Бесс Уолкер — настоящий домашний тиран. Стычки с матерью стали неплохим психологическим тренингом для Джорджии, они научили ее тому, что жизнь — это не только подарки к Рождеству и горячие яблочные пироги, как часто считают дети, выросшие в счастливых семьях. И именно эти тягостные воспоминания («Я сказала, ты должна делать только это и ничего другого») о жесткости матери заставили Джорджию обливаться слезами в парке в тот день, когда к ней подсела незнакомка, назвавшаяся Анитой. Что ее всегда изумляло в поведении матери, так это ее неистощимая страсть ссориться и говорить другим неприятные вещи.

Джорджия унаследовала отцовский характер: как и отец, она не слишком любила вступать в пререкания и сморить. Но ее мать, казалось, была одержима постоянной потребностью раздражать своих близких и почти никогда — знакомых и соседей. В конце концов, с любым человеком можно найти общий язык, подобрать к нему ключ. Например, с дочерью Джорджия всегда обходилась ласково, по несколько раз на дню говорила, что любит ее, — даже сейчас, когда Дакоте исполнилось двенадцать лет, поскольку девочка все еще нуждалась в таком проявлении привязанности. Эта линия поведения часто сглаживала конфликты, возникавшие между ними. Другие люди были погрубее и попроще; чтобы избегать ненужных конфликтов, откупались подарками от тех, кого могли случайно или сознательно обидеть. Именно таким оказался Джеймс, приносивший своим любовницам букеты цветов. Но вот мать Джорджии оставалась непреклонной в своем стремлении даже незначительные разногласия превращать в грандиозные скандалы.

Родители Джорджии поженились неожиданно для всех — это был брак того типа, о котором обычно соседи и друзья с недоумением замечают; «Что он в ней нашел?» Но только вопрос должен задаваться в обратном порядке: «Что она нашла в нем?» И действительно, выбор матери Джорджия находила странным — ее отец являл собой полную противоположность экспансивной и властолюбивой супруге. Наверное, выходя за него замуж, она мыслила прагматично, и только: приятный и низкий мужской голос позитивно воздействует на цыплят, индеек и коров… Но могла быть и другая причина — она решилась на это замужество, надеясь обрести в своем молодом избраннике энергичного и честолюбивого спутника жизни, способного, заработав и поднакопив денег на ферме, переехать жить с ней в большой город. Однако она упустила самое главное — земля для Тома Уолкера была не просто источником дохода, а любовью всей его жизни. Что же касается отца, то он женился на Бесс из-за ее красивой фигуры; в лице супруги к тому же он мечтал обрести гарантию стабильного существования и семейного уюта.

Но для Джорджии символом и основой стабильности, а также и самым близким человеком стала как раз не мать, а отец. Он тихо сидел за столом во время ужина со своей неизменной газетой и улыбался, пока мать пилила и ругала дочь за невыученные уроки. Он никогда ни в чем ее не упрекал и даже не вмешивался в их ссоры, зато непреклонно настаивал на том, чтобы раз в три года дочка ездила в Шотландию, к его матери в Торнхилл, на ферму, находившуюся неподалеку от городка Дамфри. К сожалению, бывать там чаще Джорджия не могла из-за дороговизны подобного путешествия. И все равно мать продолжала возмущаться даже из-за этих редких поездок, уверяя, будто на них уходят все накопленные деньги, предназначенные на покупку новой стиральной машины или мягкой мебели. Отец отправлял ее к бабушке осенью, в то время, когда в школе им давали пару недель каникул, чтобы помочь на ферме с уборкой урожая. Но сам он не мог сопровождать ее в этих путешествиях, поскольку не решался оставить свои владения без присмотра. В доме Грэнни она надевала старые деревенские ботинки и отправлялась с бабушкой в поля, где работали другие женщины. Все собирались вместе в послеполуденный перерыв, когда на опушке леса на траве расстилались шерстяные скатерти. Изредка они заходили в небольшую местную забегаловку, где можно было передохнуть, часок-другой посидев на мягком диване.

Тогда-то бабушка и брала с собой огромную сумку с вязаньем и пряжей. В то время Джорджия еще не умела справляться со спицами так успешно, чтобы вязать самостоятельно, и поэтому чаще всего помогала Грэнни либо закрывать последний ряд, либо вязала какие-нибудь наиболее простые детали. Но это были ее первые и очень важные уроки мастерства. Уже тогда ей доставляло удовольствие наблюдать за мельканием спиц, превращающих нить в чудесной красоты плетение. Ее руки запоминали намного больше, чем могли зафиксировать глаза. Таким образом она почти ради забавы освоила множество маленьких хитростей, мало известных современным женщинам. Ее бабушка никогда не выпускала из рук спицы; казалось, она даже спала с ними. Отдыхала ли в своей комнате, или сидела во дворе, или грелась вечером у камина — она все время держала при себе шерсть и волшебные палочки, при помощи которых создавала необычайные узоры. Бабушка научила ее истинному восхищению качеством и свойствами пряжи. Те руки, что шлепали ее, если она не слушалась, учили обращаться с ниткой и усваивать множество полезных навыков. Вязание словно скрепило их дружбу — старой женщины и ребенка; стало неотъемлемой частью их жизни, о чем бы они ни говорили и где бы ни находились. Грэнни вязала не только для внучки, но и для младшего брата Джорджии Донни и непременно укладывала в ее сумку несколько шарфов и свитеров для него каждый раз, когда приходило время возвращаться.