Империя под ударом - Алексей Фомичев

Кавекер Осмер, командир четвертой когорты, еще не старый, но успевший обрюзгнуть мужчина лет сорока пяти, смотрел сквозь мутноватую слюду в окно гостиной.

Кавекера мутило. Вчера он перебрал вина за столом в доме бургомистра да вдобавок съел что-то такое, отчего его ночью рвало. Войсковой лекарь дал снадобье, но оно мало помогло. Так и промучился всю ночь и только под утро задремал.

Нельзя так пить, здоровье все же не то, что было в двадцать зим, да еще столько есть. Вон пузо отвисает и морда стала такой, что застежки шлема не сходятся. Но это все мелочи, несерьезно…

Осмер поднял щеколду и толкнул раму окна наружу. Свежий морозный ветерок ударил в распаренное лицо и приятно охладил кожу. Слуги натопили комнату, не продохнуть, а он не любил жар.

Окна дома кавекера выходили на двор, слева были видны казармы третей и четвертой манипул, справа мастерские. Возле казармы третьей манипулы бродили несколько легионеров. У входа в четвертую были сложены доски и бревна.

После сокращения легиона, когда расформировали четвертую манипулу, их казарма пустовала и использовалась под склад продовольствия. Правда, сейчас ее понемногу освобождали, а потом должны были ремонтировать.

Мысли кавекера перескочили на дела службы. Приказ стратиона о создании запасов продовольствия, фуража и оружия он получил давно. Стратион в письме намекал, что вскоре будет не только вновь развернута четвертая манипула, но и переброшены дополнительные силы к пограничью.

С чем это связано, в письме не упоминалось, но кавекер и сам знал – империя наконец созрела для похода на полдень. И раз силы легиона будут расти, значит, поход не за горами.

Отсюда несложный вывод – мирной спокойной жизни приходит конец. Впереди долгие походы, мелкие бои, крупные сражения и опять походы. До тех пор, пока домининги не будут покорены. А уж что дальше – ведает только император. Вдруг да решит продолжить поход и двинет армию на хордингов?

Откровенно говоря, идти в поход Осмеру не хотелось. Да, увеличенное жалованье, дополнительные выплаты, шанс занять более высокий пост, все это хорошо. Но кавекер уже привык к Камюку, к тишине и покою, к размеренной службе, при которой самой большой бедой была задержка с выплатой жалованья. Дожив до сорока пяти зим, кавекер потерял вкус к военному делу и уже подумывал об уходе на покой. Деньги какие-никакие скопил, связи наладил, можно спокойно уезжать домой, открывать свое дело или бездельничать.

Он давно потерял боевую форму, вытаскивал меч только на церемониях и отвык от походных неудобств. И жена под боком, и дети подрастают. Бросать их ради славы и почестей?.. Нет, это не по нему.

Осмер давно бы подал прошение об отставке, но ждал срока окончания пятого ценза, после которого в полтора раза возрастало его содержание. Оно сохранялось и при отставке, что навсегда избавляло кавекера от любых финансовых проблем в будущем.

Еще шесть кругов службы, и можно отсылать прошение. Всего шесть кругов! Полгода. Но если до этого начнется война с доминингами, о прошении придется забыть. Покидать армию в разгар кампании – дурной тон. А скандала Осмер не хотел.

Вот и маялся, прикидывая и высчитывая, чтобы и своего не упустить, и на войну не попасть.

Настроение ему подняло послание стратиона, полученное три дня назад. Аммер предупреждал кавекера, что ожидаемое подкрепление пока задерживается на неопределенный срок. Причина задержки не указана, но кавекер сообразил, что дело в нападении вооргов на империю. Видимо, туда стягивают все силы и резервы.

Хорошая весть, выходит, сюда новые манипулы и когорты придут не скоро, а значит, и поход на домининги откладывается. И у Осмера есть шанс спокойно дотянуть до отставки.

…Фигура часового мелькнула в бойнице башни, кавекер ухватил ее взглядом и отвлекся от своих мыслей. Стражу на воротах он сам распорядился сократить. Глупо держать троих в башнях, и один-то ни к чему. Кто сунется в гарнизон с дурными намерениями? Шустрилы что ли? Хе-хе… Да они к Камюку на версту не подходят. А кто еще?..

Жить при казармах кавекеру надоело. Вопреки порядкам он уже хотел переехать в другой дом на окраине города. Там тихо, уютно и из окон видны лишь сад да озеро. Красота! Когда он уйдет со службы, то выстроит себе новый дом где-нибудь в метрополии, и там тоже будут сад и озеро. И большой луг. И вокруг никаких легионеров, никаких брантеров, шустрил и вообще вооруженных людей. Хватит с него тридцати лет службы! Пора на покой!

Часовой вдруг дернулся в проеме бойницы и пропал. Кавекер с неудовольствием отметил, что и этот легионер, видимо, перебрал вчера, раз не стоит на ногах. А ведь он требовал от командира манипулы подобрать самых стойких и надежных. Опять позор на весь город. Хотя городу сейчас точно не до гарнизона и не до часовых. Нет уж, такое терпеть нельзя, надо немедленно выдать полную порцию нарушителю! Хотя выходить наружу лень, как и натягивать форму. Может, отложить на потом?

Осмер еще размышлял, решая, как поступить, когда в открытый проем ворот вдруг ворвались воины в черной форме и побежали к казармам.

Мелькнули обнаженные клинки мечей, раздалась отрывистая команда. Колонна воинов свернула налево, а следом за ней в ворота забежала еще одна. И на стене вдруг разом возникло десятка два людей с какими-то коромыслами в руках.

В ворота вбегали новые колонны. Они выбирали каждая свое направление и освобождали дорогу следующим. Целеустремленность и скорость чужаков ошеломили кавекера. А еще больше его поразило то, что все это происходило в полнейшей тишине. Словно во сне.

Осмер открыл было рот, чтобы гневно крикнуть, но тут донесся чей-то мощный рык. А ему вторил крик боли. Так обычно кричит человек, которому вогнали в брюхо пол-локтя острой стали.

…Детального плана расположения гарнизона у хордингов не было. Разведка успела только выяснить, в какой части города он находится, и уточнить пути подхода к нему. Так что командир третьего полка Буар поставил задачу просто: каждая рота берет на себя любые большие строения, начиная слева от ворот. Всякую мелочь – вроде пристроек, сараев и прочих – пропускать, ясно, что там нет ничего важного.

Главное – застать легионеров врасплох, запереть их в казармах. Впрочем, если кто и выберется наружу, пусть побегает под болтами. Обе арбалетные роты займут стены и крыши зданий, для них весь двор гарнизона как на ладони.

Использовать зажигательные бомбы полковник запретил, пожар совершенно не нужен. Хотя спалить легионеров заманчиво. Но пожар может выйти боком, как бы огонь на город не перекинулся.

Штурм начали разведчики, сняли единственного часового, шустро взлетели на стены, сбросили веревочные лестницы, и по ним уже пошли арбалетчики. Как только первые три десятка разбежались по стенам, полковник дал отмашку. И в открытые ворота пошли штурмовые роты.

Входили молча, без криков. Бегущие впереди ротные выбирали цель, указывали на нее фальшионом, а воины на ходу разворачивались в цепи, беря на прицел окна и двери.