Зима Джульетты - Вера Колочкова

Разве ж она знала, что эта «порядочность» скорее похожа на психическое расстройство, чем на положительное качество жениха? Да и она – чем лучше была? Вбила себе в голову страх – замуж надо, замуж… Чтобы заботился, чтобы порядочный был… Замуж, только там для нее спасение! Отступать после техникума некуда, позади Москва! Податься некуда, жить негде, угол снять не на что! А у Коли проблема «угла» была как раз решена – его бабушка к себе прописала. И вскоре на тот свет отправилась, оставив внука завидным женихом с «углом». Тут и к свадьбе дело пошло, и к знакомству с будущими родственниками…

– Ты че, Колька, совсем охренел, общежитскую девку замуж берешь? – огорошила его вопросом мама, не стесняясь присутствия невесты. – Да еще и детдомовскую к тому же?

– Да че ты, мам, все нормально. Я думаю, наоборот, правильно. Зато всю жизнь благодарна будет, уважать будет, – пояснил свою позицию Коля. Тоже, кстати, не стесняясь присутствия невесты.

Они вообще оказались такие – нестеснительные, мама с сыном. И всегда нежно лелеяли свою правоту. И всегда имели право на возмущение. А она, наоборот, права не имела, потому что не оправдала их доверия. Неумехой оказалась. Неаккуратная была. Готовила и стирала неправильно. Непорядка в доме было столько – никакого возмущения не хватит. Хоть и старалась изо всех сил, изнемогала вся от старания. Да только не учат девочек в детдоме науке домашнего хозяйства, не умеют они ничего толкового в принципе! Нет, были, конечно, уроки домоводства, стряпали они там хлеба какие-то… Но ведь это надо изо дня в день видеть, в этом надо жить, чтобы с мамкой, чтобы каждодневно и ненавязчиво… Но не объяснишь же этого Коле. И свекрови не объяснишь. И тем более не объяснишь, почему она «с книжкой засела», когда окна не мыты и полы до идеальной чистоты не надраены. А если еще и борщ мужу не сварен, так вообще – расстрел на месте. Да она и не мечтала про книжку, тем более Варенька через год родилась.

Так они дотянули до Вариных семи лет, больше Коля не смог. Не выдержало его правильное сердце такой горькой неправильности. Всем так и говорил – от горя развожусь, плохая жена попалась. Вроде и суетится она, и старается, а толку – никакого. Не всем дано, не всех баб в макушку боженька может поцеловать. Только избранных.

Она к тому времени совсем затурканная стала. И в голову не приходило, чтобы за себя постоять. Конечно, когда тебя ругают каждый день, пальцем в неправильность тычут и досадуют без конца, то и в самом деле поверишь в отсутствие боженькиного поцелуя… Еще и свекровь захотела ее из квартиры выгнать. Но на сей раз Колина правильность сыграла для нее роль скорее спасительную…

– Мам, да ладно, пусть живет. Ты посмотри на нее, мам… Куда это чудо в перьях пойдет? Неумеха… Да еще и с ребенком. Не, мам… Пусть живет, не изверг же я…

– Ишь ты, добрый какой! Квартира-то мамы моей, между прочим! Я здесь росла да воспитывалась, а теперь, значит, отдай! Она тебя как любимого внука прописала, думала, жить счастливо будешь… А ты… Обидно же, сынок!

– Мам, да куда ж теперь ее девать-то?

– А зачем женился? Я ж тебе говорила, говорила!

– Да дурак был… Думал, тихая такая, домашняя…

– Да откудова домашняя-то, если детдомовская?

– Я думал, воспитаю. Да ладно, мам, чего уж теперь. Все равно на улицу с ребенком не выгонишь.

– Ну да, засудят еще. У нас ведь закон что дышло. Пусть остается пока, а там видно будет…

Коля ушел к маме, а она вздохнула свободно. Хотя, конечно, трудно жилось на библиотекарскую зарплату, алиментов Коля не приносил ни копейки, вообще будто забыл про них с Варей. Иногда денег даже на хлеб не хватало. Плакала ночами, все думала, как будет дочку растить. Но все равно – без Коли лучше было! Зато можно было читать сколько душе угодно! Компенсировать свои ночные страхи и слезы!

Помнится, как однажды начальница на работе грустно усмехнулась в ее сторону:

– Любаш… Чего у тебя глаза все время заплаканные? Ну, бросил муж, с кем не бывает. Сколько можно носить в себе этот незавершенный гештальт?

Начальница тогда на модных психологических курсах училась, мечтала профессию сменить, вот и козыряла новыми знаниями. Да не на ту напала…

– Вы думаете, это мой бывший муж – незавершенный гештальт? Что вы, отнюдь… Мое замужество было всего лишь попыткой найти проводника в социуме. Социум – вот мой незавершенный гештальт. Но вряд ли он когда-нибудь завершится, это у меня первородное.

Начальница моргнула, глянула на нее с уважением. Вроде того – наша молчунья заговорила, да как умно заговорила, сразу и не поймешь, о чем толкует! Но головой важно покивала – да, понимаю, мол, а как же. А потом двигать ее по служебной лестнице начала. Хотя – какая уж там служебная лестница в библиотеке? Но до заведующей отделом дослужилась-таки, а там зарплата, что ни говори, на порядок выше. Тоже не ахти, но все равно жить легче стало, ночами от страха уже не плакала.

Варя росла тихой, спокойной девочкой, хорошо училась. И все девчачьи пубертатные комплексы как-то ловко проскочила, колготки в сеточку на себя не напяливала, бормотуху в подъездах с подружками не распивала. Наверное, потому, что читала много. Сначала все подряд, потом выборочно. После школы легко поступила в университет на юридическое отделение, хотя конкурс был огромный. Умница, что еще скажешь.

Когда Варе исполнилось восемнадцать лет, нарисовался к ним Коля. Они обе одинаково растерялись, глядели на него настороженно.

– Ну, чего смотришь? Угости отца чаем! – скомандовал Коля, и Варя развернулась, послушно пошла на кухню.

Коля пошел за ней, уселся по-хозяйски на табурете, показал глазами ей, застывшей в кухонных дверях, на Варю:

– Ишь, какая выросла… Моего вообще ничего нету, вся в тебя, такая же ивушка-березонька вялая. Неправильно это. У меня сынок в новом браке, весь в мою основательную породу пошел.

Варя лишь плечом дернула, а она подумала про себя – и слава богу, что ничего твоего нет. Это была бы катастрофа, наверное, если бы Варя в твою породу пошла.

– Ну, как вы тут живете? Замуж не вышла, Люба?

– Нет, Коля, не вышла.

– А я женился, и правильно на этот раз женился, хорошую бабу взял, боевую, хозяйственную. Огонь-баба, все у нее в руках горит! Что тебе обед, что тебе варенья-соленья, все хорошо умеет. Правда, с ребенком баба… Дочка при ней, но это ничего. Воспитаю, как свою…

– Хм… – дернулась Варя, то ли усмехнулась, то ли возмутилась.

Коля глянул на нее исподлобья, вздохнул, заговорил тяжело, будто камни ворочал:

– Я чего, собственно, пришел-то… Я документы принес. Хочу квартиру приватизировать. Вам надо в двух бумагах расписаться – вот тут и тут, – ткнул он квадратным пальцем в бумаги, аккуратно подшитые в пластиковую папочку.

– А можно посмотреть? – тихо спросила Варя.

– Чего тебе посмотреть? – удивленно поднял бровь Коля.