Послание в бутылке - Николас Спаркс

– Привет, Тереза, – сказала редакционная секретарша. – Я знаю, ты просила с тобой не соединять. Кстати, это непросто – за сегодняшний день тебе поступило около шестидесяти звонков. Телефон просто разрывается.

– Так в чем там дело?

– Тебе звонит женщина, уже в пятый раз. Она звонила еще дважды на неделе. Отказывается назвать свое имя, но я уже узнаю ее по голосу. Говорит, ей необходимо поговорить с тобой.

– А ты не можешь принять у нее телефонограмму?

– Я пыталась, но она настаивает на личном разговоре. Сказала, что будет звонить до тех пор, пока у тебя не выдастся свободная минутка. По-моему, она звонит из другого города.

Тереза раздумывала, уставившись в экран монитора. Колонка почти закончена, осталось дописать пару абзацев.

– А ты не можешь попросить у нее телефон и сказать, что я перезвоню ей сама?

– Нет, она откажется. Я уже предлагала ей этот вариант.

– А ты не знаешь, что ей от меня нужно?

– Понятия не имею. Но, судя по голосу, она вменяема, в отличие от многих, кто звонил тебе сегодня. Один парень предложил мне выйти за него замуж.

Тереза засмеялась.

– Хорошо, пусть не вешает трубку. Я освобожусь через две минуты.

– Отлично.

– На какой она линии?

– На пятой.

– Спасибо.

Тереза быстро дописала текст для колонки. Нужно будет прочитать еще раз, когда поговорит по телефону. Тереза взяла трубку и нажала пятую кнопку.

– Слушаю.

Несколько секунд длилось молчание. Потом послышался тихий мелодичный голос, и женщина на другом конце провода спросила:

– Это Тереза Осборн?

– Да, это я.

Тереза откинулась на спинку стула и начала накручивать прядку на палец.

– Это вы написали заметку о послании в бутылке?

– Да. Чем могу помочь?

Снова молчание. Тереза слышала ее дыхание. Похоже, женщина обдумывала, что сказать дальше. Наконец она спросила:

– Вы не могли бы назвать мне имена упомянутых в заметке людей?

Тереза закрыла глаза и перестала накручивать прядку. «Обычное человеческое любопытство», – подумала она и, прижав трубку к плечу, начала редактировать текст своей заметки.

– К сожалению, нет. Мы не разглашаем подобную информацию.

Женщина снова умолкла, и Тереза начала терять терпение. Она перечитала первый абзац на экране. И тут женщина ее удивила.

– Пожалуйста, – сказала она, – мне важно это знать.

Тереза отвела глаза от экрана. Голос женщины звучал очень серьезно. Похоже, это не просто любопытство. Но что тогда?

– Простите, – ответила Тереза, – я действительно не могу сообщить вам их имена.

– А ответить на мой вопрос вы можете?

– Спрашивайте.

– В этом письме Гаррет обращается к женщине по имени Кэтрин?

Теперь уже Тереза была вся внимание и резко выпрямилась на стуле.

– Кто вы? – с неожиданной силой спросила она.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Кто вы? – мягче повторила Тереза.

Женщина задержала дыхание и медленно произнесла.

– Меня зовут Мишель Тернер. Я живу в Норфолке, штат Виргиния.

– Откуда вам известно о письме?

– Мой муж служит в военно-морских силах, его часть расположена в Норфолке. Три года назад я гуляла по пляжу и нашла похожее письмо в бутылке. Прочитав вашу колонку, я поняла, что эти письма написал один человек. Инициалы те же самые.

Тереза молчала. Не может быть. Три года назад!

– А на какой бумаге было письмо?

– Плотная желтоватая бумага, а в верхнем правом углу изображение парусника.

Сердце Терезы учащенно забилось. Это казалось невероятным.

– На вашем письме тоже был изображен парусник, правда?

– Да, – прошептала Тереза.

– Я так и думала. Я сразу поняла это, как только прочитала вашу колонку.

Голос Мишель звучал так, словно у нее гора свалилась с плеч.

– Письмо еще у вас? – спросила Тереза.

– Да, я никогда не показывала его мужу, но иногда я достаю его и перечитываю. Оно немного отличается от вашего письма, но чувства те же самые.

– Вы не могли бы прислать мне по факсу копию этого письма?

– Конечно, – ответила женщина, помолчав. – Удивительно, правда? Надо же – три года назад я нашла письмо, а сейчас вы нашли такое же.

– Да, – прошептала Тереза. – Удивительно.

Продиктовав Мишель номер факса, Тереза с трудом заставила себя отредактировать подготовленный для колонки текст. Дома у Мишель не было факса, и она отправилась на почту. В томительном ожидании Тереза ходила по комнате и каждые пять минут подбегала к факсу. Через сорок шесть минут факс ожил. Сначала пришло уведомление, после чего факс начал копировать письмо. Это заняло всего десять секунд, но Терезе эти секунды показались вечностью. Факс начал печатать третью страницу, и она поняла, что это письмо тоже было на двух страницах.

Факс запищал, извещая об окончании работы. Тереза положила листки на рабочий стол и некоторое время пыталась восстановить дыхание. Это всего лишь письмо, говорила она себе.

Сделав глубокий вздох, она взяла первую страницу. С одного взгляда ей стало ясно, что она не ошиблась. Тереза повернулась к свету и начала читать.

6 марта 1994 года

Моя дорогая Кэтрин!

Где ты? И почему, спрашиваю я себя, сидя один в опустевшем доме, почему нам пришлось расстаться?

Я не знаю ответа на эти вопросы, как бы ни силился это понять. Причина проста, но я отказываюсь ее принять и каждый раз просыпаюсь с тревогой в сердце. Я потерял себя. Без тебя у меня нет души и нет дома, я – птица, летящая в никуда. Я – все, и я – ничто. Вот что такое моя жизнь без тебя, моя милая. Чтобы жить дальше, мне нужна ты.

Я вспоминаю, как мы с тобой плыли по океану, стоя на палубе нашей «Случайности». Ты помнишь, как мы ремонтировали ее? Мы стали частью океана, когда в первый раз вышли на ней – океан соединил наши судьбы. Тогда я понял, что такое счастье. Ночью мы плыли по черной воде, и лунный свет освещал твое прекрасное лицо. Я смотрел на тебя и знал, что мы вместе навечно. Мне было интересно, всегда ли так бывает, когда двое любят друг друга? Что до меня, то я знаю твердо только одно: после того, как у меня отняли тебя, я навеки останусь один.

Я думаю о тебе, вижу тебя во сне и зову, когда мне становится особенно плохо. Это все, что я могу сделать, но этого недостаточно. И никогда не будет достаточно, это я знаю, но что же мне делать? Если бы ты была здесь, то сказала бы, но меня лишили даже этого. Ты всегда находила нужные слова, чтобы унять мою боль. Ты всегда умела утешить меня.