Тень - Уилл Эллиот

«Оставайся в своей комнате», — велел ей Архи.

Азиель знала, что должна его послушаться. Но эта дверь так редко оставалась незапертой… К тому же часть ее поняла кое-что, хотя она не смогла бы объяснить, откуда взялось это осознание. Отец пришел к ней сегодня не для того, чтобы убить или помучить. Он пришел с просьбой о помощи. И Азиель верила, что остался лишь один способ ее оказать.

Она вынула из своего комода кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, и вышла в коридор. В каждой комнате, мимо которой она проходила, вповалку лежали останки слуг в серых робах и вооруженных стражников. Некоторые, тяжело раненные, еще ползали по полу. Отдельные тела дергались и что-то бормотали, словно ими управляли чьи-то шаловливые руки, то и дело заставляя их приподниматься, умело копируя голоса.

В огромной комнате рядом с личными покоями By Азиель невольно задержалась в дверях. Десять подобий ее отца (или больше?) неподвижно стояли в идентичных позах — пугающие призрачные копии. Одно за другим они ожили и завели странный танец. Он был медленным и грациозным, копии By плавно двигались по кругу…

Голос, не принадлежащий ее отцу, произнес:

— ЕСТЬ ВЕЩИ КУДА СТРАШНЕЕ БОЛИ.

Одновременно закричав, зеркальные образы рванулись прочь, словно этот голос напугал их больше смерти.

Не утратив странного, неестественного спокойствия, Азиель подошла к двери, ведущей в покои правителя, которая услужливо распахнулась перед ней. Внутри, перед троном ее отца, стояли, склонив голову, двадцать человек в серых балахонах. By сидел на нем, содрогаясь всем телом, будто бился в конвульсиях, в нечеловеческом напряжении, закатив глаза так, что виднелись только белки. Зазвучал его голос, заполняя собой комнату:

— Я делаю это с вами без особой причины. Я делаю это с вами, ничего не выигрывая и не достигая. Я раздвигаю толщу воды руками. Я топлю всех вас в себе. Я раздвигаю толщу воды руками, выталкивая воздух. Я — ревущий поток, забирающий все и вся с собой.

Каменная жуткого вида голова поднялась от пола и сомкнула челюсти на одном из слуг, перекусив его надвое. Остальные даже не шевельнулись, когда точно такие же чудовищные порождения появились среди них, вырвавшись из пола или же спустившись с потолка. Азиель истошно закричала.

Люди в серых балахонах — на ногах остались лишь четверо — повернулись к ней, с пустыми, безжизненными лицами, напоминавшими бесстрастные металлические маски. By все так же дергался, извивался на своем троне, но Азиель знала, что он почувствовал ее присутствие. В ее сторону полетело что-то невидимое. Девушка почувствовала его приближение и в последний миг метнулась в сторону. Нечто врезалось в стену за ее спиной, обдав девушку порывом горячего воздуха.

— Азиель, возвращайся в свою комнату, — выдохнул Архимаг, хромая к ней.

— Что происходит?

— Уходи, сейчас же!

Три призрачных подобия By, все обнаженные, ворвались в покои из коридора и бросились на Архимага, размахивая непропорционально длинными руками и издавая нечленораздельные булькающие и рычащие звуки. Колдун исчез, растворившись в воздухе, и появился вновь поодаль. Фантомы By завыли и бросились за ним. В итоге Архимаг увел тварей за собой, прочь от нее.

Азиель бросила кинжал и помчалась в слезах обратно в свою комнату тем же путем, каким пришла сюда. Оказавшись внутри, она поспешно подперла дверь тяжелым стулом.

— ЕСТЬ КУДА БОЛЕЕ ПЛОХАЯ УЧАСТЬ, ЧЕМ СМЕРТЬ, — произнес голос, раздавшийся где-то снаружи, а затем что-то рухнуло с такой силой и грохотом, что башня устояла только чудом, содрогнувшись до основания.

Она не обратила внимания на то, что оконное стекло, которое только что заменили, вновь разлетелось вдребезги. Лишь язык оранжевого пламени привлек наконец ее взгляд к существу, появившемуся в проеме.

Азиель моргнула, сперва не поверив своим глазам. Наверное, это новое проявление безумия ее отца. Но выглядела эта тварь как огромный жирный дрейк — малый дракон — ярко-красного цвета. Кашляя и нелепо взмахивая крыльями, он с грохотом плюхнулся на пол ее комнаты, крякнув от боли. Он стоял довольно неуклюже, растопырив крылья, словно понятия не имел, для чего они нужны, потом вытянул голову, склонив ее к ногам девушки, словно приглашая сесть ему на спину.

Азиель была совершенно уверена, что правильно поняла его.

— Тебя послал Архи? — спросила она.

Дрейк только посмотрел на девушку.

— Я… Я должна сесть на тебя? Куда мы отправимся?

Дрейк еще ниже склонил голову. Азиель окинула взглядом свои вещи, гадая, что взять — если, конечно, в этом вообще есть необходимость. Ей может понадобиться еда… Наверное, теплая одежда тоже пригодится… Азиель накинула на плечи теплую кофту, повязала шерстяной шарф, бросила в сумку еще с десяток различных вещей под взглядом немигающих глаз дрейка. Затем девушка неловко вскарабкалась на спину странной твари, где обнаружила удобное углубление, похожее по форме на седло, между встопорщившимися чешуйками. Огонь, бушевавший внутри дрейка, согревал и наездницу.

Существо упорно отказывалось взлетать, пока Азиель не обхватила его обеими руками за шею. Наконец, убедившись, что девушка не упадет, зверь расправил свои кожистые крылья, с третьей попытки вскочил на подоконник, мазнул длинным чешуйчатым хвостом по полу и сделал глубокий вдох.

— Скажи, мы надолго улетаем? Но мы ведь вернемся, не так ли? Как только Архимаг исцелит отца?

Вместо ответа, дрейк подпрыгнул и взлетел в ночное небо.

Вовсе не небо разбилось на части и с грохотом осыпалось на землю в Конце Света — это была лишь иллюзия, созданная разрушающейся Стеной в лучах утреннего солнца. Похожие на стекло крошки, разносимые странным ветром, оседали на одежде и в волосах людей. Более крупные, с кулак, обломки и реже откалывающиеся огромные пласты с ужасающей скоростью и с убойной силой обрушивались на землю, вздымая тучи пыли и песка, скрывающих образ нового мира, постепенно проявляющийся вдали. Южного Левааля.

Земля содрогнулась под тяжелыми шагами каменных гигантов, которые бродили вперед и назад вдоль той линии, где раньше стояла Стена. Что-то изменилось в огромных существах, как только рухнула преграда, непреодолимым щитом разделявшая две половины Левааля. Великанов больше не раздражало присутствие сородичей в отведенных им участках, ни один не желал изолироваться от остальных; напротив, они шастали туда-сюда, не сгибая гигантские каменные ноги, то и дело приближаясь друг к другу так, что их гладкие, округлые тела едва не соприкасались. В подобные моменты раздавались странные звуки, отдаленно похожие на речь, однако их было трудно отличить от грохота каменных ног, ступающих на вздрагивающую землю.

И Эрик понимал смысл этих звуков, который невозможно было передать человеческими слова или хотя бы оформить в определенные образы, поскольку в разум лавиной вторгались чужие оттенки восприятия, как вода, хлынувшая в долину после того, как чьи-то огромные руки убрали дамбу.