Пропавшая Рысь - Ксения Алексу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди обычных улыбающихся «баб» были и наборы, ориентированные на туристов: персонажи сказок, герои диснеевских мультиков, советские и американские политики, четверка Beatles и другие поп-музыканты.
– Красиво, а? – с гордостью спросил Драшев, протягивая руку в жесте хвастовства. Он держался так, словно ждал, что Джек станет преклоняться перед его богатством и роскошью. – Nyet? – настаивал он, перейдя на русский, когда ответа не последовало, точно вопрос был риторическим.
– Это точно. За деньги можно купить все. Или почти все.
– Э, чего-то не хватает?
– Кроме вкуса? Да ладно, это всего лишь мое мнение.
– Если ты возьмешься за эту работу, тебе тоже обеспечена такая жизнь.
Драшев продолжал улыбаться, и Джек не могла понять, неужели эти смерть-машины так тупы, что не чувствуют, когда в их адрес звучит оскорбление. Похоже, они даже не допускали такой возможности.
Джек знала, что о русских думали, будто в делах они неорганизованны, а в подходах крайне примитивны. Но вообще-то в своем деле они были лучшими, едва ли не безупречными. У них хорошо шло все, за что бы они ни брались, – от торговли наркотиками до ввоза живого товара. И все остальное, что можно втиснуть в один ряд между этими пунктами.
Олексеев вернулся с двумя стаканами водки в руках и церемонно передал их хозяину и гостье. Джек подняла свой стакан и произнесла тост.
– Davai! – она сделала глоток и поставила стакан.
– Хороша, а? – спросил Драшев.
– Водка и «калаш» – это лучшее, что дала миру Россия, – согласилась Джек и откинулась на спинку кушетки, утопая в блестящих подушках.
Пауза.
– Так зачем я здесь, и во сколько я тебе обойдусь?
– Уверен, что ты слышала об «охотнике за головами».
– Как и все цивилизованные люди. И что?
– Дочка моя, Нина. Она была еще совсем ребенком, когда десять лет назад ей удалось от него сбежать.
– Слышала об этой истории.
– Федералы снова облажались. Он был так близко, а они его упустили. Веришь? – Драшев поднялся и стал мерить шагами комнату, уперев руки в боки. – Моя дочь десять лет как лишилась сна. Каждую ночь ее мучают кошмары. Я показывал ее врачам. Этим мозгоправленным, знаешь…
– Мозгоправам.
– Да, я это и хотел сказать. Они лекарства пробовали, терапию – ничего не помогает.
– Очень жаль, – выразительно произнесла она. Для Джек сон тоже был недоступным удовольствием.
– Ничего не помогает, – повторил Драшев уже громче. – Этот гребаный козлина так ее ранил. Моя Нина так боится, что он за ней вернется. Я поставил круглосуточную охрану, чтобы она чувствовала себя в безопасности, но все напрасно. – Он потер глаза, точно пытаясь стряхнуть с сознания пелену. – Я мечтаю задушить его своими руками. Я бы ему голову оторвал, только бы моя девочка спала спокойно. Она очень много для меня значит.
Как поэтично, честное слово. Если нет открытки Hallmark с таким текстом, то обязательно должна быть.
– Да уж, – ответила Джек, все еще не понимая, как ее занесло в этот дом.
– Я так и сделаю, – глава самой крупной бандитской группировки Нью-Йорка сказал это скорее себе, чем собеседнице.
– Окажешь всему миру огромную услугу.
– И как можно скорее, – продолжил он, точно пропустил ее реплику мимо ушей.
Драшев перестал мерить комнату шагами и сел, точно ему, наконец, удалось побороть образы, переполняющие его сознание.
– Ты знаешь, где он? – спросила она.
– Конечно, нет, – он вперил в нее тяжелый взгляд своих темных глаз. – Ты мне его достанешь.
– Совсем от водки в уме повредился? – Джек поднялась на ноги. – Да он где угодно может быть.
– Da. Поэтому я готов заплатить тебе большие деньги за то, чтобы ты его нашла. Я знаю, что у тебя в определенных кругах есть друзья.
Насчет того, что Джек обладала уникальной инсайдерской информацией, он был прав.
Многе годы ее работой было прикрывать зад грязных политиков, чиновников в исполнительной власти и федеральных агентов. Она знала неприглядные подробности жизни чиновников из высоких эшелонов власти, и в той среде у нее был не один должник.
Она снова села, откинувшись на спинку кушетки, сделала глоток водки, обдумывая, к кому можно обратиться.
– Так что тут дело между твоими и моими друзьями, – продолжил Драшев. – Мы могли бы отыскать сукина сына.
– А почему я? Если у тебя есть, где взять информацию, и полно таких, как он, – Джек кивнула на Олексеева.
– Это мои люди. А они не охотники. Ты эту работу знаешь, как никто. Тихая Смерть, da? И потом, у меня по бизнесу сейчас запар хватает.
– Это они просто пока не поняли, что ты связан с этой хреновой тучей оружия, которое поставляют через Сьерра-Леоне, – сухо проговорила Джек, просто констатируя факты.
У русского от изумления глаза полезли на лоб.
– Ну да, я домашнее задание делаю, – добавила она. – Просто решила полюбопытствовать, что за дерьмо ты мне предложишь за тобой подтирать.
Драшев продолжал буравить ее взглядом, и Джек не без удовольствия отметила, что в глазах у него были восторг и ужас, – он, наконец, понял, что она способна убрать любого. Хотя Драшев знал, какая у нее репутация, он все еще недооценивал Джек. Русские были из тех, кто заставляет своих наемников замолчать навсегда, едва заказ будет выполнен. Теперь у Джек была гарантия, что с ней так не поступят. Для этой работы она, безусловно, была лучшей, и весьма вероятно, что ее услуги могли потребоваться вновь.
Джек смотрела на прозрачное содержимое стакана, в задумчивости покачивая им. Водка внутри закручивалась маленьким водоворотом.
– Да, я нужна тебе, и ты, наверное, не раз еще обратишься ко мне за долгое, долгое время, – сказала она, не поднимая головы. – И уж чья-чья, а моя смерть тебе не выгодна.
Джек, наконец, подняла на него взгляд.
– Сколько?
– Миллион долларов.
– Не пойдет, – она поставила стакан на стол, как будто собиралась уходить. – Черт знает, сколько у меня может уйти на то, чтобы его отыскать.
– Миллион – большие деньги.
– Но маловато для того, чтобы я чувствовала себя довольной. Видал текущий индекс Доу-Джонса? Что такое миллион долларов!
Драшев недобро прищурился.
– Сколько?
– Три. И половину вперед. И не обещаю, что достану его живым.
– Ты рехнулась?
– А как насчет того, чтобы повесить ценник на благополучие любимого человека?
Упоминание о дочери заставило его пересмотреть свое решение. Это не заняло много времени.