Шерлок Холмс - Екатерина Мишаненкова

На свете нет и не было человека, который посвятил бы раскрытию преступлений столько врожденного таланта и упорного труда, как я.

В произведениях о Холмсе упоминаются по именам двадцать один инспектор Скотланд-Ярда, четыре инспектора местных полицейских управлений, четырнадцать констеблей, а также несколько французских и американских полицейских, один частный сыщик и два детектива агентства Пинкертона.

Самые известные из них: Этелни Джонс («Знак четырех»), Стэнли Хопкинс («Черный Питер», «Пенсне в золотой оправе», «Убийство в Эбби-Грейндж»), инспектор Брэдстрит («Голубой карбункул», «Палец инженера», «Человек с рассеченной губой»), инспектор Тобиас Грегсон («Этюд в багровых тонах», «Случай с переводчиком», «В Сиреневой Сторожке», «Алое кольцо») и конечно инспектор Лестрейд («Этюд в багровых тонах», «Собака Баскервилей», а также одиннадцать рассказов).

Именно Лестрейд, который чаще всего появляется на страницах рассказов о Шерлоке Холмсе, стал таким же знаковым персонажем шерлокианы, как сам Холмс, Ватсон, миссис Хадсон, Мориарти и Ирэн Адлер. Редкая экранизация обходится без него.

В «Этюде в багровых тонах» Холмс и Лестрейд относятся друг к другу свысока, но в «Собаке Баскервилей» видно, как эволюционировали их отношения. Холмс говорит Ватсону, что Лестрейд — лучший сыщик-профессионал, а тот в свою очередь разговаривает с Холмсом очень почтительно, и Ватсон отмечает: «Мне стало ясно, что он многое понял с тех пор, как они начали работать вместе. Я прекрасно помнил, сколько презрения вызывали когда-то у этого практика логические выкладки нашего любителя теорий».

Говорят, будто гений — это бесконечная выносливость. Довольно неудачное определение, но к работе сыщика подходит вполне.

Еще одно популярное заблуждение — что Холмс был бесчувственным человеком. Вероятно, это тоже следствие фильмов, во многих из которых он предстает человеком фанатично преданным своему делу, но равнодушным к людям. Исключениями являются, пожалуй, советский многосерийный фильм и современный американский сериал «Элементарно» — именно в них, по мнению холмсоведов, самые человечные Холмсы. Исследователи экранизаций нередко замечают, что создатели фильмов почему-то предпочитают следовать ранним рассказам, где Ватсон, еще плохо знающий Холмса, называет того человеком без эмоций.

Между тем, он не только испытывал эмоции (тот же Ватсон в «Алом кольце» говорит, что «Холмс поддавался на лесть и, надо отдать ему справедливость, был человеком отзывчивым»), но временами даже позволял им вмешиваться в его работу — есть такие рассказы, в которых Холмс дает преступникам ускользнуть от полиции.

Делал он это в двух случаях:

1) Если считал, что преступник и так уже достаточно наказан и/или не представляет опасности для общества. Подобное было, например, в «Голубом карбункуле», где Холмс отпускает незадачливого вора, который так напуган, что никогда больше не пойдет на преступление. Иногда Холмс отпускал виновного просто по доброте душевной, как в рассказе «Второе пятно», где он пожалел жену министра и не стал никому рассказывать, что это она, боясь шантажиста, украла у мужа ценные бумаги.

2) Когда преступник заслуживал больше сострадания, чем жертва.

Щит правосудия на этот раз не помог, но меч его по-прежнему обязан карать.

Это прежде всего уже упоминаемый «Конец Чарльза Огастеса Милвертона», где Холмс отказался расследовать дело об убийстве знаменитого шантажиста, поскольку знал, что его убила несчастная женщина, которой тот разрушил жизнь.

В «Тайне Боскомской долины» Холмс позволяет уйти от правосудия умирающему старику, совершившему умышленное убийство, чтобы спасти свою дочь. Причем делает он это именно под давлением эмоций и предупреждает убийцу, что будет вынужден выдать его, если будет обвинен невиновный. «Бедные мы, бедные! — говорит он Ватсону. — Почему судьба играет такими жалкими, беспомощными созданиями, как мы?»

А в «Убийстве в Эбби-Грейндж» Холмс и вовсе отпустил уже пойманного моряка, который защищал любимую женщину и случайно убил ее негодяя-мужа. Причем, Конан Дойл явно намеренно подчеркивает, что его герой в этом случае идет на сделку с совестью. Холмс сначала тщательно проверяет убийцу, чтобы окончательно решить, заслуживает ли тот сострадания. А отпустив его, успокаивает себя тем, что во-первых дал все зацепки инспектору полиции, и не его вина, что тот не сумел ими воспользоваться, а во-вторых, что Ватсон его в этом полностью поддержал, выступив в качестве «суда присяжных» и вынеся вердикт «невиновен».

Разве пособники дьявола не могут быть облечены в плоть и кровь?

Казалось бы, что тут спрашивать? Подзаголовок повести «Этюд в багровых тонах» гласит: «Из воспоминаний Джона Х. Ватсона, доктора медицины, отставного офицера военно-медицинской службы». Это имя вновь повторяется в рассказе «Загадка Торского моста», где на курьерской сумке, в которой лежат бумаги Ватсона, есть надпись: «Джон Х. Ватсон, доктор медицины, бывший военнослужащий Индийской армии».

Однако в рассказе «Человеке с рассечённой губой» жена называет его… Джеймсом.

Скорее всего, Конан Дойл просто ошибся, он все-таки человек, а не компьютер. Но такое объяснение не годится для поклонников, которые установили дату рождения Холмса на основе того, сколько раз он цитировал Шекспира. Поэтому двум именам доктора Ватсона было найдено много объяснений, включая совершенно неожиданные — например, что их было два брата-близнеца, Джон и Джеймс.

Самый убедительный вариант предложила Дороти Сейерс в 1944 году. Она обратила внимание на второе имя Ватсона, обозначенное буквой Х. и предположила, что это Хэмиш — шотландский вариант имени Джеймс. Конан Дойл учился в Эдинбурге и вполне мог дать своему герою шотландское имя.

А почему миссис Ватсон называла мужа не его первым именем, а англизированным вариантом второго? Ну… на то она и жена, ей все можно.

Я никогда ничего не скрываю ни от моего друга Ватсона, ни от любого другого человека, всерьез интересующегося моим методом.

В отличие от Холмса, чей главный прототип хорошо известен, ситуация с доктором Ватсоном более запутанная. Традиционно принято считать, что доктора Конан Дойл писал с самого себя, все-таки они оба были военными врачами и оба писали детективы. Но сам Конан Дойл отрицал это, а в мемуарах упоминал, что многие черты Ватсона были взяты у майора Альфреда Вуда, который около сорока лет был его секретарем.