Напролом - Евгений Сухов

Из задумчивости его вывел вопрос водителя:

– Николай Петрович, куда ехать?

Плешивый встрепенулся. В голове мгновенно созрел план дальнейших действий.

– Давай-ка домой. – Он достал сотовый, нажал на кнопки и стал терпеливо слушать длинные гудки. Когда трубку сняли, глухо сказал: – Это я, Арсен. Слушай внимательно. Сегодня вечером надо людей собрать. Зови всех на семь вечера. Место прежнее. Действуй!

В течение следующих нескольких часов все крупные авторитеты города и даже бригадиры небольших группировок получили оповещение: смотрящий по городу Плешивый намеревается сказать что-то важное. Сход собирали в оздоровительном центре «Мурманский рыбак». Для этого был немедленно забронирован весь зал и на зеркальных дверях этого шикарного заведения вывесили табличку: «Закрыто на спецобслуживание».

К семи к «Мурманскому рыбаку» стал съезжаться криминалитет города. Дорогие иномарки заполонили все вокруг двухэтажной стекляшки, стало тесно от крепких стриженых молодцов с цепкими пронзительными взглядами. Боевиков, охраняющих своих хозяев, внутрь пустили и они, расположившись в машинах или возле них, курили, искоса посматривая на своих коллег по ремеслу. Обстановка была мирная, уже давно никто друг с другом не воевал, и быки, замечая старых знакомых, с кем еще недавно сходились в рукопашных схватках, кивали и сухо улыбались в знак приветствия. Оружие имелось у всех, но была и уверенность, что пускать его в ход в этот вечер вряд ли придется.

Длинный стол в центре банкетного зала был накрыт более чем скромно. Сразу давалось понять, что не на гулянку собрались, а делом заниматься. Авторитеты заходили, здоровались за руку с союзниками, делали вид, что не замечают бывших недругов, рассаживались. Пришли десять человек.

Плешивый отметил, что прибыли все, кто был ему нужен. Впился глазами в могучего, уже изрядно заплывшего жиром азербайджанца Амира. Успели ли связаться с ним гонцы из Таджикистана? Вряд ли, слишком мало времени прошло после их недавнего разговора в кафе. Они приехали в чужой город и вряд ли смогли так быстро сориентироваться. Хотя не исключено, что тот хмурый Андрей с оловянными глазами мокрушника местные расклады знает…

А вот и Якул – цыганский барон. Этот еще поопаснее Амира будет. Жаднее, безжалостнее. Что-то он высох в последнее время, дорогой костюм на нем как на вешалке висит. И набрякшие глазки блестят как-то подозрительно. Не иначе сам на марафет подсел.

Было и несколько незнакомых Плешивому лиц. Вероятно, из новых, недавно поднявшихся. Например, вон тот с фигурой борца-тяжеловеса, на ком вот-вот лопнет пиджак под напором мощных грудных мышц. Или этот коренастый блондин. Плешивый прищурился: парень был еще слишком молод, лет двадцати трех – двадцати пяти. Кто таков? Коротко стриженный, с бескровными тонкими губами. Глаза неприятные, маслянистые. Постоянно ерошит пятерней торчащие ежиком светлые волосы. Было видно, он страшно гордится, что его почтили таким вниманием, пригласив на воровскую сходку. Важно пыжится, хочет выглядеть «на уровне».

Плешивый подозвал Арсена, бывшего у него своего рода секретарем по связям с общественностью.

– Кто такой? – незаметно кивнул он в сторону блондина. – Почему не знаю?

– Это Дмитрий Скулин по кличке Болт. Совсем недавно нарисовался, где-то с полгода всего. Держит хозяйственные ларьки в Восточном районе. Ничего особенного собой не представляет, но он единственный из братвы, кто в том месте кормится. Гиблый райончик, Николай Петрович, из него трудно что-либо путевое выжать. Когда Болт там объявился, ему даже никого теснить не пришлось. В общак отстегивает исправно.

Гроши, правда, ну да что с него взять… Рыночек колхозный, да несколько десятков ларьков. Вот Болт с них бабки и качает. Ну, и еще там по мелочи… Людей у него мало, скудные финансы развернуться не позволяют…

Плешивый махнул рукой. Хватит, мол, информации. "Все уже расселись по местам, поглядывали на созвавшего их смотрящего и гадали, по какому случаю сходняк. Когда смотрящий поднялся, невнятное многоголосье стихло, как по мановению волшебной палочки.

Вор поприветствовал всех находившихся в зале, пожелал здоровья и успехов в делах. Потом перешел к главному:

– Тут ко мне сегодня гости с югов пожаловали с деловым предложением. Хотят наладить поставку наркоты из Таджикистана. «Арбузом» ее называют. Попросили, чтобы я добро дал.

Все внимательно слушали. Когда Плешивый сделал паузу, стало слышно, как на кухне позвякивала посуда.

– Я им отказал. Мало нам своей дряни! – При этом говоривший пристально взглянул на Амира. Тот сразу отвел взгляд.

Якул, до этого постоянно вытиравший платком слезящиеся глаза, застыл. Как такая интересная новость могла пройти мимо него?

– Мое «нет» бесповоротно! Уверен, что сходка это решение одобрит. Вас я собрал не для того, чтобы совета просить. Знаю, что кое-кто с удовольствием бы за это предложение ухватился. Но… пока я смотрящий в этом Городе, наркотой мы заниматься не будем.

Плешивый понял, что только что совершил тактическую ошибку. Услышав его последние слова, все шумно зашевелились, а на лице у цыганского барона появилось страдальческое выражение. «Да разве можно таким людям от ворот поворот подавать? Где наркота – там верные бабки в руки плывут!»

Плешивый посуровел:

– Так вот. Не исключено, что ребятки эти с кем-нибудь из вас связаться захотят. Я, конечно, предупредил их j о нежелательности любых контактов за моей спиной. Не знаю, поняли они или нет, но… если что, разъясним. То же и ко всем вам относится. Знайте: кто этим гнилым делом интересоваться начнет, тот попрет наперекор смотрящему. А значит, и против всех воров российских. Хочу напомнить, что и Филат, и Варяг наркоту не уважают. Ну, вот в принципе и все. Только это я и хотел довести до вас. Может, кто-нибудь о чем-то спросить хочет?

Поднялся Якул и, яростно жестикулируя, затараторил скрипучим голосом:

– Брат, ты слишком опрометчиво поступил! Надо было поконкретнее разузнать, что за люди и чего они хотят. Если выгодно, то почему отказался? Не понимаю, что за дела! Ты, конечно, в авторитете, базара нет, но почему за всех решаешь?

Разжиревшему Амиру вставать было тяжело, поэтому он заговорил с места, отъехав на стуле от кромки стола.

– Николай Петрович, я считаю, что Якулка говорит дело. Ты – смотрящий, и, конечно, тебе лично не подобает участвовать в таких сделках. Ну а я? На мне воровской короны нет, я коммерсант. Живу по понятиям, законы наши соблюдаю, в обшак отстегиваю исправно, – тут азербайджанец хитро прищурился, – но вправе ли ты запрещать мне заниматься бизнесом? Если бы я, предположим, долю с оборота зажимал… Тогда – да, с меня можно было бы спросить со всей строгостью.

Плешивый понимал, что формально толстяк прав. Он не мог никому запретить заниматься его делом. Амир – барыга и не скрывает этою. Для него торговля наркотой – привычное занятие. То же можно сказать и про цыгана, да и еще про кое-кого в этом зале. Вон и у Болта из Восточного района глазки так и загорелись, когда он услыхал про мазу наркоту толкать. Дай им волю, тут такое начнется!