Проклятие валькирии - Елена Счастная

— Ну, да.

Ингольв усмехнулся и развернулся было к берегу, делая вид, что сейчас кликнет кого-нибудь, и передаст ее с рук на руки, чтобы приглядывали. Девушка зашипела, хватая его за руку.

— Не выдавай! С вами хочу пойти. Ты же знаешь, что я не хуже других воинов.

Он знал, и в то же время не хотел, чтобы она нечаянно пострадала в Гокстаде. Но понимал, что расскажи сейчас о ней отцу или хотя бы Эйнару — не простит. И смотрела она так, что не поднималась жалость в душе, а лишь уверенность, что на и правда справится не хуже остальных воинов.

— И долго ты тут прятаться собралась? — проворчал он. — До самого Гокстада за бочкой, скрючившись, просидишь?

Мерд чуть приободрилась, обрадованная, что сразу не выдал.

— Как выйдем в море подальше — там и откроюсь. Не повернут же ради меня назад.

— Назад не повернут, пожалуй, — Ингольв глянул вдаль. — А вот отец от злости морским гадам тебя скормить может.

Воительница скривилась — не поверила. Да и верно: Радвальд дочь ярла за борт, конечно, не бросит. Но наорется вдоволь, так, что у всех вокруг еще долго будет в ушах звенеть.

Да что с ней поделаешь…

— Ладно. Сиди, — буркнул он и отправился на берег

_______________________________________________________

*Даны — датчане.

**Одаль — земельный участок, находящийся в собственности.

***Шипслаг — корабельный округ. Каждый шипслаг королевства предоставить конунгу корабль на случай похода.

Неугомонный ветер сдергивал с головы худ. С утра наползла тучами непогода с моря и обрушила на Гокстад ливень. Расквасив грязь на улицах и распугав собак во дворах, он вскоре утих, оставив за собой полосу нудного дождя.

В десятый раз оскользнувшись, Асвейг еле поймала соскочившую с локтя корзину с яйцами и выругалась так, как не пристало выражаться девушке. Но сейчас никто не слышит. Только рабыня, что шла рядом с другой корзиной в руках, покосилась на нее. Но все равно не поняла чужеземного языка. Да и сама Асвейг вспоминала его не так часто, а поговорить на нем и вовсе было не с кем. Оттар знал его плохо и явно раздражался, стоило только при нем ввернуть несколько неизвестных ему слое. Но те время от времени так и лезли из таких глубин памяти, которые никак не вымоются временем. Ведь откуда-то, ты погляди, вспоминались и крепкие выражения. Знать, где-то Асвейг их однажды услышала. Только не помнила, где.

И она хотела узнать прошлое, надеялась, что Рунвид поможет. Но мрак за плечами оставался таким же непроглядным, как три зимы назад. А колдунья отмалчивалась, слоено ничем помочь не могла. Но думается, просто не хотела. Она любила повторять, что может узнать будущее, если норны пожелают дать ей рассмотреть спряденные ими нити. Но вот прошлое закрыто для нее так же, как и для остальных. А теперь она и вовсе ушла, еще в начале лета, и вернется ли к зиме — кто знает.

Асвейг не терпелось продолжить обучение, но нужно ждать. Она много ждала с тех пор, как оказалась в Гокстаде и научилась не торопить время.

Они с рабыней отнесли тяжелые корзины в кладовую. Асвейг встряхнула затекшую руку и отправила девушку назад. Пока Уна с маленькой Ингой оставалась у своей матери — та последние дни захворала и требовала дочерней заботы — приходилось во многом заменять ее. Она иногда все ж приходила и проверяла, как идут дела на дворе. А после снова отлучалась до утра. Невиданное дело, чтобы хозяйка оставила все на молодую девицу. Но Уна доверяла Асвейг и была уверена, что та справится.

А сегодня вдвойне непривычнее было без Оттара и его твердого слова. Лагман еще с раннего утра ушел к пристани. Но и без него не разрушался установленный им порядок. Старшие рабы — брути — которые на дворе снискали едва ли не такое же уважение, как и хозяин, строго за всем следили. Пожалуй, иногда даже и строже него.

Асвейг вслед за служанкой вышла из кладовой, спохватившись, одернула заткнутый за пояс, чтобы не споткнуться, край подола. Показалось, потянуло откуда-то дымом. Она подошла к забору и огляделась, но ничего не увидела. Оказалось, горит в другой стороне, там, где пристань, и с каждым мгновением запах становился все отчетливее. Пожар? Плохо, что ветер не стих и дождь совсем слабый, может обернуться бедой.

— Госпожа, пойдем со мной! Тебе нужно укрыться, — донесся издалека знакомый голос Гагара.

Асвейг едва не подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Трелль быстрым шагом шел к ней.

— Что случилось, Гагар? — она вновь посмотрела туда, откуда поднимался в небо серый дым. — Дождь небольшой. Я еще не все…

— Немедленно! — раб совсем не почтительно схватил ее за локоть и потащил к дому.

— Викинги из Скодубрюнне напали на город. Горят корабли конунга. Те, что стояли у берега. И уже жгут и грабят самые ближние к морю дома. Они будут здесь.

Асвейг шла за ним, только и открывая рот, словно рыбина. Но не могла произнести ни звука. Напали? Зачем? Ведь Фадира нет в городе.

— Где Кюрри?

Сын Оттара постоянно был чем-то занят. Порой он не попадался на глаза до самого вечера. Он старался вместе с отцом постичь все трудности управления хозяйством: не заметишь, как пройдет еще немного времени и настанет пора заводить семью, а там и строить свой дом.

— Он готовится защищать дом от викингов вместе с другими мужчинами, — постоянно оглядываясь, ответил Гагар и почти втолкнул Асвейг в один из сараев, где хранилось сено на зиму. — Вот. Здесь нет ничего для них ценного. Может, не заглянут. Сиди тихо, госпожа.

Трелль чуть помедлил прежде чем отпустить ее руку. Его вытянутое лицо помрачнело еще больше, а глубоко посаженные глаза сделались словно и вовсе черными. Асвейг знала этот взгляд, видела его не раз, когда Гагару перепадало за какую оплошность. Случалось такое очень редко, но и тогда раб не клонил виновато головы и молча выслушивал упреки, а то и сносил наказания. Но, несмотря на вовсе не свойственное рабу упрямство, Оттар ценил его и собирался следующим летом подсобить ему в заработке. Пусть Гагар и был рожден в неволе, а не оставлял мечты выкупить однажды свою свободу. Только не все трелли, получив ее, знали, что с ней делать.

— Нужно найти Оттара, — ухватив его за рукав, напомнила Асвейг.

Хотя, наверняка, за ним уже послали. Гагар кивнул и осторожно убрал ее руку.

— Я не пущу сюда никого, — пообещал и плотно закрыл щелястую дверь.

Асвейг плюхнулась на ворох сена, прислушиваясь к тому, что происходит во дворе, но там пока было тихо, лишь изредка кто-нибудь пробегал мимо. Все сильнее 8 груди разрасталось нетерпение и жажда сделать хоть что-то. Чем-то помочь остальным, ведь рабынь, верно, никто прятать не стал, а ее, вон, как драгоценность какую заперли в надежде, что руки грабителей не дотянутся. Помалу разрастался шум, слышались истеричные голоса напуганных женщин. Асвейг не выдержала и встала. Попыталась открыть дверь, но Гагар, верно, запер ее снаружи. Она ударила по доскам ладонью и всадила под кожу несколько заноз.