Живая кукла - Хеди Уилфер

— Отец бросил тебя? — спросил Витторио, нахмурившись.

— Они оба бросили меня, — ответила Лавиния с горечью. — Если бы не бабушка, я бы оказалась в детском доме.

Витторио сочувственно посмотрел на нее. Может быть, именно потому она и шатается по барам в поисках мужчин, поскольку ожидает от них любви, которой была обделена в детстве. Но почему он пытается оправдать ее? Во всяком случае, раньше женские слезы его не трогали.

— Пора идти, — сказал Витторио резко.

Если бы неделю назад кто-нибудь сказал ей, что она отправится на неизвестный ей итальянский остров с почти незнакомым мужчиной, с которым якобы помолвлена, Лавиния только бы недоверчиво усмехнулась. Настолько невероятным было то, что произошло с ней за последнее время. И все-таки это так.

Через пятнадцать минут Витторио посадит ее в свой «мерседес» И они отправятся в аэропорт, чтобы оттуда начать первую часть своего путешествия на остров, который дед Витторио подарил своей жене.

— Их брак был основан на любви и к тому же одобрен семьями, — сказал Витторио Лавинии, когда рассказывал о своих родственниках.

Брак, основанный на любви. Да, это не их фиктивная помолвка. Участвовать в спектакле, хоть и вынужденно, было ей страшно неприятно. Но особенно мучила совесть оттого, что пришлось солгать бабушке. Лавиния, понятно, не решилась сказать ей всю правду и поэтому лишь сообщила по телефону, что уезжает в командировку. Витторио настаивал на том, что необходимо и ей сказать о помолвке, но Лавиния отказалась.

— Может быть, тебе и доставляет удовольствие водить родственников за нос и вешать им лапшу на уши по поводу наших отношений, но я лгать бабушке не могу.

Она не стала распространяться на эту тему и объяснять, что бабушка никогда не поверит, что внучка может довериться мужчине, не испытывая к нему любви.

Как только новость о ее «помолвке» распространилась на работе, коллеги стали относиться к Лавинии настороженно и отчужденно. Теперь она была невестой босса и они не считали ее больше своей.

Неделя прошла ужасно Лавиния все больше отдалялась от коллег, и ее все чаще охватывало отчаяние при мысли о том, что ждет впереди. Но она была слишком гордой, чтобы поделиться с кем-нибудь тем, что было на душе, — так повелось с детства. Все вокруг знали, как обошлись с ней родители, и жалели ее. Она же замкнулась в себе, скрывала свои чувства за внешней неприступностью и никого не пускала в свое сердце, кроме бабушки. Но сейчас и ей она не могла поведать того, что происходит.

Лавиния посмотрела на часы. Осталось меньше пяти минут. Сердце ее учащенно забилось. Все вещи уже были упакованы в чемодан, стоявший в холле. Она долго не могла решить, что взять с собой, и наконец остановилась на летних платьях, купленных три года назад, когда они с Дайанной ездили отдыхать во Флориду, и паре легких деловых костюмов.

Она не видела Витторио с тех пор, как они вместе ходили на ланч в бар в первый день их настоящего знакомства. И не расстраивалась по этому поводу. Отнюдь нет. Она понимала, что он чрезвычайно занят. По слухам, которые доходили до Лавинии, у него не было ни одной свободной минуты. Совещания, встречи, отчаянные попытки исправить ту неблагоприятную ситуацию, в которой оказалась компания до перехода в его руки.

— Он осмотрел все отели, — слышала Лавиния восторженные отзывы о нем. Он дотошно вникает во все детали и принимает быстрые и взвешенные решения.

И больше никаких разговоров о сокращении штатов. Более того, говорили, что босс всех заверил в своей готовности никого не трогать при условии, что они вместе найдут выход из положения и поднимут доходность отелей. В общем, все превозносили Витторио до небес.

Еще бы, ведь они не знают его с той стороны, с какой знаю его я, думала Лавиния, слушая похвалы в его адрес.

— Уже десять тридцать, а его все…

Она напряглась, когда вдруг увидела в окно огромный «мерседес», остановившийся у дома ее бабушки. Как он точен! Ну конечно, Витторио не стал бы терять драгоценные секунды, особенно на нее, если бы в этом не было необходимости.

К тому времени как он подошел к входной двери, Лавиния уже открыла ее и стояла в ожидании, держа водной руке чемодан, а в другой — ключ.

— Что это?

Она видела, как Витторио нахмурился, разглядывая ее дешевенький чемодан, и, придав голосу твердость, сказала:

— Мой чемодан.

— Дай мне его, — потребовал он.

— Я сама могу донести его, — сказала Лавиния.

— Уверен, что можешь, — согласился Витторио, — но…

— Что «но»? — бросила ему с вызовом Лавиния. — Что итальянцы не разрешают женщинам носить чемоданы так же, как не позволяют им ни капли свободы?

Она увидела, как напряглись губы Витторио, И поняла, что ему не понравились ее слова. Лавинии доставило удовольствие подразнить его, хотя она понимала, видя угрожающие всполохи в его глазах, что может разбудить в нем зверя.

— Боюсь, что в данном случае тебе следует винить отца-американца, а не мать-итальянку, — ответил Витторио холодно. — Частная школа, в которую он отправил меня, проповедовала то, что сейчас считается устаревшим кодексом поведения.

Он бросил на нее строгий взгляд.

— Кстати, хочу предупредить тебя. Дед мой несколько старомоден. Он не воспринимает все эти современные штучки-дрючки. Так что на острове…

— Я должна делать то, что ты мне скажешь, — закончила фразу Лавиния.

Если в таком духе все будет продолжаться и дальше, подумала она, мне не вынести. Впрочем, есть преимущество в такой обоюдной враждебности. Никто не удивится, когда они потом разорвут помолвку.

— Наш самолет вылетает завтра утром. Поэтому нам надо будет выехать из апартаментов рано, — сказал Витторио, когда они сели в машину.

— Апартаментов? — переспросила Лавиния удивленно. — А разве мы не летим прямо сейчас?

— Нет. Сейчас мы займемся покупками.

— Покупками?.. — начала было Лавиния, но Витторио не дал ей договорить.

— Да, покупками. Надо купить кольцо, и…

От его оценивающего взгляда по телу Лавинии пробежали мурашки и захотелось выскочить из машины и убежать прочь. О, с каким удовольствием она бы сказала ему, что передумала и выходит из этой грязной игры! Но разве она могла?

— Тебе необходима более подходящая одежда.

— Если ты имеешь в виду летнюю одежду, — сказала Лавиния, — то у меня в чемодане все есть.

— Нет, я не про это. Видишь ли, как ты, наверное, уже заметила, я вполне состоятельный человек. Мой дед — миллионер. А мать и сестры привыкли одеваться в ведущих модельных агентствах мира, и вовсе не потому, что одержимы модой. Естественно, что и моя невеста…

Не давая ему договорить, Лавиния глубоко вдохнула и решительно возразила: