Сказка о мудрости царской - Татьяна Антре

Мракос не хотел спешить. Юноша очень боялся спугнуть Аскарию своей излишней настойчивостью. Поэтому их встречи носили довольно дружеский характер с лёгким намёком на обещание чего-то большего. Молодой дракон хотел, чтобы девушка привыкла к нему. Он всегда в нужный момент оказывался у неё под рукой, готовый помочь во всём, что ей только потребуется… Но через некоторое время что-то внезапно изменилось в их общении. Да и встречи уже не были такими частыми, как раньше. Теперь Аскария, общаясь с Мракосом, была какой-то рассеянной, её лицо периодически расплывалось в глупой улыбке, когда она отвлекалась на какие-то свои мысли…

Два счастливых месяца Мракоса закончились. В клан вернулся Кориас. Никто не знал, где именно он пропадал, но отсутствовал он несколько лет. Кориас лишь однажды взглянув на Аскарию, сразу же влюбился в неё. Девушка ответила ему взаимностью. Мракос понял, что произошло только через несколько дней. И почему он раньше не признался в своих трепетных чувствах к ней? Хотя разве это что-нибудь изменило бы?

Мракос понял, что с этого момента может рассчитывать лишь на дружбу с Аскарией, – но этого ему было мало. В своих чувствах к девушке он так и не признался – ему не хотелось выглядеть жалким в её глазах. Но зла ей молодой дракон по-прежнему не желал; весь свой гнев он направил на Кориаса. Этому выскочке за очень короткий срок удалось лишить Мракоса двух самых дорогих в его жизни вещей – власти и любви. Молодой дракон поклялся, что отомстит Кориасу самым жестоким образом. И совсем не важно, что то, что с такой лёгкостью было “отобрано”, ему не принадлежало…

С тех пор прошло 6 лет. Кориас с Аскарией были очень счастливы в браке; у них родились дети: Лаврусу уже исполнилось 5 лет, а Нервусу – 4 годика. А Мракос всё никак не мог унять свою злобу, теша своё самолюбие тем, что месть – блюдо холодное; его личный враг горько пожалеет о своей неосмотрительности…

* * *

Незаметно пролетели ещё несколько лет. Вирго много времени проводил с Бреннаном, впитывая, как губка, огромное количество информации. Ещё совсем недавно драконы для маленького мальчика являлись обычной детской сказкой, которой родители пугали несмышлёных младенцев, пытаясь образумить и чему-либо научить. Но теперь перед Вирго раскрылось столько тайн, что просто дух захватывало от их непостижимости.

Мальчику скоро должно было исполниться 7 лет, и он с нетерпением ждал заветной даты. Вирго уже умел превращаться в крошечного нежно-голубого дракончика с тоненькими кожаными крылышками. Он даже почти научился выпускать огонь. Правда, выглядело это очень презабавно: из его горла плавно выходила горячая золотисто-рыжеватая струйка пламени, но секунд через пять это почти волшебное действие обидно прерывалось жалким чиханием, от того, что уж очень было щекотно во рту. А потом он и вовсе начинал икать, забавно подпрыгивая на месте.

Вирго с тихой безнадёжностью пытался поскорее научиться правильно выпускать огонь, потому что Лаврус, которого он считал своим старшим братом, уже начал злобно подшучивать над неумелым дракончиком. Ведь самому старшенькому удавалось удерживать вполне ровное пламя, чем он не упускал случая похвастаться.

Родители решили и своих сыновей переселить в “тайное место”, – так они могли быть уверены в их безопасности. Да и Бреннан имел возможность обучать троих маленьких дракончиков одновременно.

Хоть Лаврус и отличался своей горделивостью и заносчивостью, Вирго был рад обществу – три брата были приблизительно одного возраста и имели возможность предаваться детским забавам. Правда, Нервус как-то больше нравился мальчику. Средний брат был пухленьким и немного жадноватым, но у него было доброе сердце, которое ещё больше оттаивало, если его угостить любимыми сладостями. Так как Лаврус прикалывался над своими родственничками, называл одного “неумехой”, а другого – “пухликом”, поэтому Вирго с Нервусом как-то сдружились. Средний брат даже иногда предлагал Вирго конфету, когда старший снова брался за своё, потешаясь над младшими. Такой жест со стороны Нервуса был сродни принятия в семью…

Воспитание маленьких драконов по большей части легло на плечи Миры, чему она была несказанно рада. Замок был наполнен звонким детским смехом, что поднимало настроение даже самому угрюмому и опечаленному взрослому, отвлекая от плохих воспоминаний и даря надежду на лучшее. Жаль только никак не удавалось исправить скверный характер старшего мальчика, который был сам себе на уме и не поддавался ни на какие уговоры. Он почему-то считал, что если он – сын старейшины, то ему всё позволено. Мире даже как-то не верилось, что у такой замечательной женщины, как Аскария, мог быть такой сын, как Лаврус.

Жена старейшины раз в неделю прилетала навестить мальчиков, принося с собой гостинцы – все трое детей очень ждали этого момента. Маленькие дракончики наперегонки взлетали в воздух навстречу своей любимой маме, по которой так скучали. Даже Вирго считал Аскарию своей второй мамой, так как она эти несколько лет его жизни заботилась о нём и о его родной матери, став для него по-настоящему близким человеком. Аскария же в свою очередь относилась к новому члену семьи, как к родному ребёнку, даря столько же любви и заботы, как и родным детям.

Мира всегда восхищалась красотой драконьего полёта. Детишки много времени проводили в воздухе, весело кружась в облаках вместе с Аскарией, либо с Бреннаном. Женщине иногда даже снилось, что она парит в небесах вместе с ними, ловко рассекая воздух и приводя его в движение своими крыльями. Ей, конечно, нравилось быть человеком, но ведь перед ней никакого выбора никогда и не стояло.

В её присутствии все старались поскорее принять человеческий облик, чтобы она не чувствовала неловкости и какой-то отстранённости. Если, конечно, старший дракон не обучал малышей каким-то новым, несомненно, важным навыкам.

Мире нравилось наблюдать за тем, как Бреннан возится с детьми; он вообще ответственно подходил к любому делу – малыши не были исключением. Женщина восхищалась заботливым и очень внимательным драконом. Мира с благоговением наблюдала за плавным уверенным полётом Бреннана. Его кожа в солнечных лучах красиво отливала волшебным лиловым цветом.

Бреннан регулярно улетал на охоту, принося добычу Мире, которая потом готовила из неё вкусную еду. Вечерами они все вместе собирались на семейный ужин; детям очень нравилась стряпня Миры, особенно Нервусу, который половину всего времени, прожитого в замке, провёл на кухне, втихаря стаскивая очередное лакомство. Вдоволь насытившись, дети выбегали на воздух и обращаясь взлетали ввысь, проводить заходящее солнце.

В такие моменты Мира с Бреннаном оставались наедине. Женщине только исполнилось 30 лет, а мужчине – 35. Они долго общались обо всём на свете, всё больше сближаясь. Мира восхищалась рассудительностью и остротой ума этого дракона; с ней он был бесконечно нежен, очень заботлив и потрясающе внимателен. Бреннан даже не сразу понял, как полюбил эту красивую, добрую и интересную женщину с тёплыми карими глазами и волосами цвета карамели. Мира с нежностью вглядывалась в искренние серебристо-серые глаза этого надёжного мужчины и ощущала себя бесконечно счастливой.

Аскария, узнав об искренних чувствах таких дорогих для неё людей, устроила им красивую свадьбу, от всей души порадовавшись за близких друзей. Они оба заслужили своё счастье. Да и маленькие дракончики были несказанно рады, что их большая семья лишь крепчала; правда Лаврусу, по большому счёту, было всё равно, но он особо не сопротивлялся событиям, которые конкретно его никак не касались. Бреннан по-прежнему исполнял свою роль учителя и наставника – так что старший из детей был доволен.