Фаворитки. Соперницы из Версаля - Салли Кристи

– Мне очень жаль, если я не оправдал ваши ожидания. Мадам, я не хотел быть неучтивым. Я один из ваших преданнейших поклонников, но вам действительно не место в Версале.

Входит мой супруг, стряхивая снег с сапог.

– Сугробы почти в рост человека, невиданные заносы, я проезжал мимо замерзшей коровы… – Шарль замедляет шаг, висящее в комнате напряжение ощущается физически даже таким тупоголовым человеком, как мой супруг. – Если точнее, их было две. Две замерзшие коровы. – Он оглядывается и запинается: – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – отвечает Ришелье. – Совершенно ничего. – Он забирает перчатки и уходит, даже не удостоив моего супруга кивком.

Норман крепко обнимает меня, я льну к нему, вся в слезах.

– Не бери в голову этого надутого хлыща, – мягко говорит Норман. – У меня есть влиятельные друзья, которых герцог явно недооценивает. Не волнуйся, милая моя.

– Нет, нет и нет! – восклицает мама, увидев, что я намереваюсь надеть. – Тебе идут чистые, но приглушенные тона, Ренетта. Черный и белый – цвета смерти и скорби! Ты же не хочешь напомнить Его Величеству о тяжкой утрате?

– Все вокруг будут облачены в легкие, яркие цвета, – мягко возражаю я. – А я должна выделяться. Я беру пример с любовницы Генриха II, Дианы де Пуатье, которая всегда носила черное с белым. И Диана, римская богиня-охотница, так же умело заарканила свою жертву. Шорник изготовил для меня эластичный кожаный серебристый колчан, в который я вложила настоящие стрелы.

– Ренетта права, – поддерживает меня Норман, наблюдая за тем, как вокруг меня суетится портниха. – Я уже предвижу огромное количество пастушек и нимф. А еще птичек, которые захотят угнездиться на королевском дереве. – По слухам из Версаля, король и его свита намерены нарядиться тисовыми деревьями. – Мадам де Брионн, мадам де ля Попелиньер, мадам де Портей – и это только дамы из Парижа. Стоит ли упоминать о д’Антен, Перигор, Роган, не говоря уж о толстушке Диане и ее сестрице Гортензии. – Он последовательно загибает пальцы. – У них всех свои виды на короля, и все они, поговаривают, будут в каких-то легких, ярких костюмах.

Вскоре предсказания Нормана подтвердились: через своих шпионов и доверенных друзей мы узнаем, что парижские дамы все будут или птичками, или пастýшками. Наши друзья, Бине и камердинер короля Лебель, приносят нам дворцовые новости: красавица-маркиза д’Антен, известная как Восхитительная Матильда, держит фасон своего платья в секрете, но ходят слухи о том, что она будет канарейкой. Диана де Лорагэ оденется кошкой, а ее сестра Гортензия – розовым кустом.

Мы заставляем нашу портниху поклясться хранить тайну и пускаем слух, что я оденусь розовой голубкой. Я знаю, что все точно рассчитала: простота – вот на что обратят внимание. И я напоминаю себе, что у меня есть влиятельные друзья.

* * *

Наконец-то я в Версале. Уже нахожусь здесь шесть унизительных часов, стараясь, чтобы пот и капли вина не испортили мне белый корсет. И чтобы стрелы из колчана не украли. Из колчана я достаю маленький пузырек с духами и втираю в шею. Напряжение невероятное: сами залы – завесы из моря шелка, раздавленных цветов, запаха воска от тысячи свечей, горящих в канделябрах на стенах.

Наконец-то я в Версале, но не могу наслаждаться первым впечатлением от этого великолепного дворца: богатством убранства комнат, ошеломляющим совершенством и симметрией, ощущением, что находишься в мире, который состоит исключительно из золота и хрусталя. Но все это потерялось под натиском и давкой тысячи, а то и более людей.

Мимо грубо протискивается какой-то турок. Какой-то Цветочек в горшке лишается чувств, и даму выносят из зала Китаец и Римлянин. Три Танцующие Нимфы взирают в изумлении на внезапное бегство: они открыли еще одну комнату с угощениями. Через огромные двери, обитые золотыми панелями, я замечаю ломящиеся от еды столы: всевозможные рыбные блюда, поскольку еще длится пост, сотни пирожных и другой сдобы, включая, если верить подслушанным мною звонким утверждениям некой Кошки, какой-то пирог с двадцатью семью видами начинки.

Короля все еще нет. Прибыли лишь дофин со своей молодой женой в костюмах Пастуха и Пастушки. Молодая дофина ни на кого не произвела впечатления ни своей внешностью, ни напыщенными манерами. Я слышу вокруг злобное перешептывание, большей частью о том, что она терпеть не может румяна и отказывается пудрить свои рыжие волосы.

Как и предполагалось, в зале огромное количество пташек, включая и восхитительного Желтого Зяблика. А еще возникает такое ощущение, что время утекает впустую. Где же король?

– Пойдемте, – негромко окликает Осел. Бине?

Он ведет меня через зал в комнату Геркулеса, вталкивает в дверь, скрывающуюся за панелями рядом с входом в часовню. Я оказываюсь в маленькой, темной комнатушке, где едва могу развернуться в своих юбках. Я опускаюсь на пол, радуясь тому, что освободилась от толпы и шума, напуганная тем, что может произойти.

Проходит час, может, чуть больше.

Дьявол и Кошка вламываются в дверь, и женщина – по крайней мере, я полагаю, что это женщина, – визжит от ужаса, обнаружив, что их гнездышко для утех занято. Когда они пятятся, я улавливаю какой-то шум на улице – наконец-то прибыл король со свитой!

Потом Бине распахивает дверь комнатушки, чтобы сообщить мне, что мадам де ля Попелиньер радостно уехала с Тисовым Деревом, – но под листьями она обнаружит только герцога де Нивернуа. Еще одного Тиса видели беседующим с королевой, и все соглашаются, что он не может быть королем.

– Не волнуйтесь, прелестница, мы позаботимся о вас. Подождите, – говорит он и исчезает.

В комнате жарко и темно, стены надвигаются на меня. Можно ли доверять Бине и Лебелю? А если они продержат меня здесь, пока король не уедет, а с ним не сойдут на нет и все мои шансы? Я уже намереваюсь выйти и самостоятельно поискать короля, когда дверь вновь открывается и задом вваливается Осел, а за ним еще кто-то со свечой. Он в костюме, украшенном листьями, но без маски, и я тут же узнаю его.