Восьмиклассница - Маргарита Тиль

что был весь разгорячённый и красный — в контрасте с белой майкой это бросалось в глаза. Из под майки виднелись хорошо разработанные мышцы плечей и спины. На секунду Кате показалась знакомой его короткая стрижка, почерневшие от пота волосы, чёткая линия роста волос на мокрой шее…

Чижов!

Катя узнала его не сразу, она ещё не видела его во время тренировки. От него исходила какая-то особенная притягивающая энергетика, которая не давала Кате оторвать от него взгляд.

Вдруг из подсобного помещения послышался расстроенный аккорд, и Катя опомнилась. Татьяна Константиновна добралась до фортепиано. Парни тоже услышали этот звук и обернулись. Чижов соскочил со стенки и встретился взглядом с Катей. Лицо у него было свежее и блестящее от пота, щёки налились неравномерным румянцем. Катя, не подав виду, отвела глаза, поправила выбившуюся из причёски-ракушки прядь и поспешила в подсобку.

На складе помимо расстроенного пианино нашлась такая же расстроенная гитара, пара треугольников, ксилофон и старенькая скрипка без струн. В коробках Татьяна Константиновна и Катя нашли ещё какие-то ноты, много старых аудиокассет и пару дисков. Кассеты оказались совершенно разнообразными — от записей немецких песен, аудиокниг и уроков аудирования, до каких-то спектаклей и детских сборников, поэтому Катя решив, что что-то из этого могло бы пригодиться ей на уроках, забрала их с собой вместе с гитарой. Насчёт инструмента она решила, что если уж выступать на фестивале, то гитара будет наилучшим сопровождением из всего имеющегося инвентаря. К тому же на гитаре Катя играла с большим удовольствием, чем на фортепиано.

— Чижов! — вдруг раздался на весь зал громкий и весомый голос Татьяны Константиновны. Недаром ученики между собой называли её Танком. Прозвище прикрепилось к ней не только из-за того, что было короткой формой её имени и образно соответствовало её внешним данным, а особенно после её упоительных рассказов о любимом фильме про танкистов на уроке истории. С тех пор, завидя её в коридоре перед уроком, парни перешучивались: "Танки наступают!".

— Раз уж ты здесь, после тренировки останешься на дежурство в классе: доска, пол за тобой! — продолжила она, — Ты так редко появляешься, что твоя очередь уже несколько раз настала. Екатерина Андреевна, — обратилась она уже в более милом тоне к Кате, — Вы посидите в моём классе, Вы ж ещё репетировать на гитаре хотели, да? Проконтролируете, пожалуйста, чтобы этот обормот как следует убрался?

Катя не ожидала такого поворота событий, но в общем-то она была не против. Она и правда собиралась остаться ещё немного в школе и подумать над репертуаром для фестиваля. Но, конечно, оставаться в классе наедине с Чижовым, в её планы не входило. Немного смутившись, она поправила чёлку и кивнула.

В классе, всё том же 39-ом кабинете — это был класс 11Б и одновременно тот класс, в котором Катя чаще всего вела занятия — усевшись на учительский стол, где стоял всё тот же магнитофон, который подвёл её вчера на уроке, она взялась за гитару и стала вспоминать мелодии, которые знала раньше.

В школьные годы Катя не раз выступала на линейках, всяких там праздниках и фестивалях — почти всегда, когда директору нужно было музыкальное сопровождение. Играла и пела она неплохо, потому что в своё время посещала музыкальную школу. Хотя уроки сольфеджио и фортепиано не сильно способствовали её любви к музыке. Она любила подбирать известные мелодии на гитаре дома сама, без нот, при этом напевая слова. Любила Цоя, некоторых бардов, практически все популярные группы. За исключением, наверное, Земфиры, и то, скорее просто потому, что её подруги были сумасшедшими её фанатками… И сама Катя нередко сочиняла свои песни, но никогда их никому не пела.

Оказавшись в классе одна с гитарой и перебирая струны, на Катю нахлынула ностальгия по тем годам, когда она репетировала здесь свои номера. Когда этот класс был и её "классным" кабинетом. Ей вспомнилось, как парни-одноклассники сюда однажды после уроков во время её дежурства принесли бутылку водки и (конечно, как без этого?) случайно разлили прямо на паркет, а потом долго проветривали, чтобы в классе не пахло алкоголем. Пару раз ставили фильмы (класс был оснащён телевизором и видеопроигрывателем для обучающих фильмов) и в тайне от учителей зависали в классе после уроков, просматривая их, пока не приходила завуч и не разгоняла всех по домам…. Вспомнилось, как они с одноклассниками устраивали в этом классе дискотеку под Бритни Спирс, Руки вверх и Губина, как парни их, девчонок, при этом снимали на видео-камеру, а потом все вместе пересматривали снятое на видике тут же в классе. Именно тогда она поняла, что одноклассник-оператор к ней неравнодушен, потому что в кадре была в основном она крупным планом. Нормальный был парень, хороший друг. Он дружил со многими старшеклассниками, в том числе и с Ромой и, наверное, догадывался о Катиной симпатии к нему, потому что даже пару раз приглашал Катю на тусовки, где должна была быть и Ромина компания. Но Катя не ходила, стеснялась, да и вообще, не хотела быть слишком навязчивой. Но тому однокласснику она была искренне благодарна за его самоотверженную помощь…

Тут неожиданно дверь в класс отворилась и на пороге показался Чижов, всё такой же мокрый и румяный как на тренировке в зале. У него был тот самый подростковый румянец, который так украшает парней лет 16–17 и с возрастом проходит. Поверх майки на нём была накинута спортивная куртка, которую он, зайдя в кабинет, бросил на первую парту. Он молча и хмуро сдвинув брови — видно, дежурство его не сильно вдохновляло — взял ведро и тряпки и пошёл за водой в туалет в конце коридора на том же этаже. При этом Катя увидела, как блеснула цепочка на шее и снова мелькнули его разбитые костяшки, и насторожилась. Что-то было в его виде и манере двигаться бандитское. Его загребающая от бедра походка и небольшая сутулость придавали ему мужественности и возраста. И ей как и прежде было немного не по себе оставаться с Чижовым один на один, тем более, что воспоминания о той драке в подворотне всё ещё преследовали её.

Ради приличия она спустилась с учительского стола и пересела на стул. Очередной раз поправив причёску, она решила отставить гитару всторону — не играть же ей при Чижове?! — и взялась за коробку