Один-единственный - Барбара Бреттон

Ободряющие крики болельщиков, треск ружей и взрывы веселого смеха нарушали альпийскую тишину. Любимый отцовский пес Корджис, подарок королевы Елизаветы, вторил людскому веселью шумным лаем. Изабель вздохнула и прижала коленки плотнее к груди. Сама она была безнадежной неумехой во всем, что касалось пистолетов и ружей. Ей ненавистно было ощущение, когда холодная смертоносная сталь давит на плечо и прислоняется к щеке, а глядя в прицел, она и вовсе чувствовала себя преступницей. Одна только мысль о необходимости нажать на спусковой крючок заставляла принцессу вздрагивать и съеживаться. Джулиана же, напротив, была мастером в стрельбе. Да и не мудрено. Ведь пока Изабель торчала в своем закрытом пансионе, ее старшая сестра оставалась подле отца, обучаясь всяким необходимым для жизни в Перро вещам.

— А здорово у нее получается, да? — произнес низкий мужской голос после того, как Джулиана сшибла очередную глиняную птичку.

Изабель нахмурилась. Никак, снова Бронсон.

— Здорово, — выдавила она из себя. Интересно, почему все так интересуются успехами ее сестрицы в ружейной стрельбе? — Очень здорово.

— Ну а вы-то почему не со всеми? Разве вам не должно исполнять монархический ритуал?

Принцесса не ответила.

— Стрелять, небось, не умеете? — продолжал допытываться навязчивый американец.

— Умею, конечно, — хмыкнула Изабель. — Ничего сложного в этой штуке нет. — Она бросила презрительно: — А вы-то сами любите стрелять?

— Только если надо убить, — ответил он. — Не люблю зря переводить патроны.

«Уж если кто и кровожаден, так это Бронсон, — подумала она. — Это факт».

— Так почему же вы тогда не внизу, не рядом со своим дружком? — бестактно поинтересовался он.

Принцесса указала глазами на Грету Ван Арсдален, скучавшую подле какого-то бизнесмена из Киото:

— Я могла бы спросить вас о том же.

Улыбка даже не дрогнула на его губах. На лице были написаны полное спокойствие и железная уверенность в своей непогрешимости.

— Ошиблись. Между мной и Гретой ничего серьезного нет.

— Полноте, мистер Бронсон. За завтраком она ясно дала понять, что вы близко знакомы.

— Я же не утверждаю, что прошлой ночью мы не занимались с ней сексом. Я сказал только, что между нами ничего нет.

К превеликой досаде Изабель, щеки ее вспыхнули.

— Но вы же… Я хочу сказать, вы сказали…

Бронсон измерил ее взглядом с головы до пят, но не похотливо, а как старший, как учитель неразумную ученицу.

— Я все время забываю, что вы еще ребенок, принцесса. Что ж, я объясню, если вам не ясно. Видите ли, секс и любовь — это разные вещи. — Он сделал паузу, и его живые зеленые глаза заискрились улыбкой. — Во всяком случае, так должно быть, если вы правильно делаете и то и другое.

— Неслыханно!

— Зато правда. Очевидно, принцессы плохо представляют себе, как и чем живет этот мир, но чем раньше вы получите несколько самых необходимых для реальной жизни уроков, тем лучше для вас.

— Жаль мне вас, мистер Бронсон, — сказала Изабель, отворачиваясь от своего собеседника. — Должно быть, вы жутко одиноки.

Некоторое время они в молчании наблюдали за соревнованием Джулианы и принца Бертрана. Светлые волосы сестры были стянуты сзади в толстую блестящую французскую косу, свободно свисавшую между лопаток. Ее личико в форме аккуратного сердечка выражало милое усердие прилежной ученицы, когда она слушала советы отца. Потом Джулиана легко подняла ружье и прицелилась. Глиняная птичка покачнулась и упала на землю.

— Вы такой же отменный стрелок, как и ваша сестра?

Изабель молча покачала головой. Смех Джулианы донесся до их террасы, красивое лицо отца осветила широкая улыбка, и ревность, давняя неотвязная спутница Изабель, вновь зашевелилась в ее груди. А когда Эрик, выйдя из-под тенистых деревьев, встал рядом с Джулианой; у нее едва не перехватило дыхание. Бертран в это время отошел в сторону, словно играя по сценарию. Во всей этой сцене было что-то буднично неизбежное, и принцессе стоило больших усилий сохранить спокойствие.

— Ах, какая пара! — отметил Бронсон.

Изабель не соизволила даже поглядеть в его сторону. Ну и тактичен же этот американец, черт бы его побрал! Эрик и Джулиана действительно составили ошеломительно прекрасный дуэт. Надо было быть абсолютно слепым, чтобы не восхититься, глядя, как две золотоволосые головы близко склонились друг к другу, — Эрик помогал принцессе перезарядить ружье. Какие нежности — ее сестра вполне в состоянии самостоятельно переломить ствол и вставить новый патрон, зло отметила про себя Изабель.

— Я знаю, сейчас вы мне не верите, — продолжал Бронсон неожиданно ласковым голосом, — но однажды вы поразитесь, узнав о нем правду.

— Я люблю его, — ответила Изабель, — и буду любить до самой смерти.

— Ну как же, конечно, — съехидничал Бронсон.

— Вы-то ничего не знаете, — вспыхнула принцесса, — вам просто не дано испытать настоящую любовь.

— Полно, вы сами не верите своим словам.

— Почему же, верю.

— Ну да и, небось, почитаете месье Малро своим рыцарем в сверкающих доспехах?

Девушка замялась. Она действительно думала об Эрике именно так, как сказал Бронсон, но колкая ирония его слов не прошла мимо ее ушей.

— Вы как-то странно об этом говорите. Но почему же вам так трудно поверить, что два человека могут полюбить друг друга?

— Продолжайте, принцесса, — в раздражении потребовал Бронсон. — Скажите еще, что будете жить с ним долго и счастливо.

— Будем! — яростно выпалила она. — И запомните мои слова, мистер Бронсон, пройдет не так уж много времени, как вы будете танцевать на моей свадьбе.

— Отлично, — парировал американец, — если повезет, то, может быть, даже с вами.

— Мерзавец! — Изабель захлебнулась от ярости. Ей вдруг захотелось поскорее стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. Она уже подняла руку, чтобы дать ему пощечину, но вдруг ахнула — Бронсон ловко схватил ее за запястья и завел обе руки за спину. Еще не хватало, чтобы этот наглец бросил ее через высокие перила вниз!

Она уже подумывала, не ударить ли его ногой по голени, но угрожающе выдвинутая вперед нижняя челюсть разъяренного американца заставила ее передумать.

— Мне больно.

— Знать бы, что это поможет, я бы перебросил вас через колено да всыпал бы вам хорошенько.

— Боже мой, какой вы грубиян! — воскликнула Изабель, надеясь, что голос не выдал ее страха. — Не мудрено, что ваши любовницы предпочитают держаться от вас подальше.

— Он обыкновенный повеса, — не обращая внимания на слова Изабель, продолжал Бронсон. — Таких, как он, тысячи за игорными столами в Монте-Карло!