Пять откровений о жизни - Бронни Вэр

Впрочем, Стелла уже совсем ослабла и почти ничего не ела. У нее не было сил, чтобы есть, но она клала в рот маленькие кусочки фруктов, просто чтобы ощутить их вкус. Вчера это были две виноградины. Сегодня полклубники.

Болезнь Стеллы должна была причинять ей сильные боли, особенно с учетом того, как поздно ее диагностировали. Но боли, к удивлению врача, ее почти не беспокоили. По мере распространения болезни Стелла чувствовала в основном потерю сил. Многолетняя духовная работа помогла ей установить очень прочную связь со своим телом, и теперь она угасала почти безболезненно. Когда пришло время, эта связь также помогла ей с легкостью отойти в мир иной.

Однажды я заметила, что руки Стеллы сильно распухли, и обручальное кольцо буквально впивается в палец. Я побоялась, что оно нарушит циркуляцию в тканях, и позвонила на работу. Мне порекомендовали его снять. Джордж лежал рядом со Стеллой на кровати, а я намыливала ей палец, пытаясь аккуратно снять кольцо. Мне долго это не удавалось, и пока я билась над кольцом, и Стелла, и Джордж расплакались. Я и сама плакала, когда, наконец, сняла с пальца Стеллы символ их более чем полувековой любви.

Джордж, нежный, как всегда, назвал Стеллу особым домашним прозвищем, которым называл много лет. Я вышла из комнаты, чтобы они смогли провести немного времени наедине и обняться – возможно, в последний раз в жизни. Стоя в ванной, заливаясь слезами, я чувствовала, какое это благословение – встретиться с такой глубокой любовью. Никогда еще я не встречала подобной пары. Стелла и Джордж были лучшими друзьями и со всеми, особенно друг с другом, обращались с лаской и заботой. Было невероятно грустно смотреть, как они плакали, когда я навсегда снимала обручальное кольцо с пальца Стеллы.

Их сын и дочери регулярно заходили в гости, особенно теперь, когда время Стеллы было на исходе. Все они мне нравились. Совсем не похожие друг на друга, все трое были очень честными и приятными людьми. Особенно я сблизилась с одной из дочерей.

Однажды случились внезапные заморозки, и я оказалась на работе недостаточно тепло одетой. Джордж настоял, чтобы я надела одну из вязаных кофт Стеллы. Они оба согласились, что эта кофта мне очень идет. В магазине я бы прошла мимо, не обратив на нее внимания, потому что она не вписывалась в мой стиль. Но надев ее, я моментально в нее влюбилась. В тот день семья подарила мне эту кофту, и я все еще ношу ее много лет спустя. У нашей Стеллы было отменное чувство стиля.

В ту ночь она впала в кóму, пока я спала у себя дома. На следующее утро я приехала на работу и обнаружила дом в торжественной тишине. Кроме Джорджа и Стеллы дома был Дэвид, их сын. Через открытую дверь спальни в комнату задувал легкий ветерок, а Джордж лежал на кровати рядом со своей красавицей-женой. Он держал в руках ее руку, которая быстро остывала. Стелла была еще жива, но с приближением смерти кровообращение в конечностях постепенно слабеет. Ее ноги тоже совсем остыли. Дэвид сидел рядом на стуле, держа Стеллу за вторую руку. Я села на стул у изножья кровати, положив руку ей на ногу. Мне просто хотелось тоже к ней прикоснуться.

Более двенадцати часов пролежав в глубокой коме, Стелла открыла глаза и улыбнулась чему-то, глядя в потолок. Джордж сел. «Она улыбается! – воскликнул он удивленно. – Она чему-то улыбается».

Стелла больше нас не видела и не слышала. Но эта улыбка, адресованная чему-то или кому-то невидимому, навсегда закрепила во мне веру в жизнь после смерти. Благодаря опыту медитации я уже попадала в полные блаженства миры, не принадлежащие обычному человеческому миру, так что и раньше не сомневалась в загробной жизни. Но глядя, с какой счастливой улыбкой Стелла улыбается потолку, я окончательно поняла, что никогда не откажусь от этого убеждения. После смерти мы все куда-то отправляемся – или возвращаемся.

Улыбнувшись, Стелла чуть вздохнула, затем глаза ее закатились, и она затихла. Джордж и Дэвид вопросительно обернулись ко мне. До сих пор я видела только одну смерть и теперь ждала последнего вздоха, но он не приходил. «Она умерла?» – повторяли они с отчаянием.

Я попыталась нащупать пульс на шее Стеллы, но мое собственное сердце билось так громко, что кроме него я ничего не чувствовала. Ответственность была громадной, а я понятия не имела, что делать. Джордж и Дэвид продолжали смотреть на меня. Я не хотела объявить, что Стелла мертва, а потом выяснить, что она будет жить еще день или два – или даже что она сделает еще один последний вдох. Я обратилась к Богу, чтобы он направил меня.

Внезапно на меня снизошло спокойствие. Я посмотрела на Стеллу, зная, что ее больше нет. Смерть была такой мягкой и легкой, что ее трудно было заметить, но прокатившаяся по мне волна любви подтвердила, что Стелла умерла. Я кивнула, и Джордж с Дэвидом поспешно вышли из комнаты. Слышны были душераздирающие рыдания – это Джордж горевал о потере любимой жены. Я тихо сидела со Стеллой и тоже плакала.

Через пару часов, когда в доме собралась вся семья и необходимые формальности были улажены, мы простились. Прохладное утро превратилось в очень жаркий день, и я раздумывала, чем бы себя занять – мне хотелось любой ценой отвлечься от случившегося. Я все еще водила тот самый джип, на котором путешествовала по всей стране. Водительская дверь в нем плохо закрывалась, поэтому садясь в машину, мне давно уже приходилось сильно ею хлопать. На этот раз, когда я захлопнула дверь, стекло разлетелось на мелкие осколки. Я уже была слегка в ступоре от утренних событий, а теперь и вовсе оцепенела от громкого хлопка, с которым лопнуло стекло. Выглянув в окно, в котором осталось только несколько маленьких кусочков стекла, я решила, что лучше всего мне просто поехать домой.

Новое стекло привезли только через три дня. Это время я провела дома и возле гавани, постоянно благодаря Стеллу за то, что она отправила меня домой. Это было лучшее решение – позволить себе просто быть. Пару месяцев спустя мне пришло письмо от Терезы, дочери Стеллы, с которой я особенно сблизилась. На следующий день после смерти Стеллы Тереза шла по улице, думая о своей матери. В эту секунду у нее перед самым лицом пролетел огромный белый какаду, так близко, что она почувствовала дуновение ветра от его крыльев. Стелла была как раз из тех, кто мог бы посылать своим близким знаки, и я радовалась, читая это письмо.

Прошло около года, и я приехала в гости к семье Стеллы. Я с нетерпением ждала этого ужина, особенно мне хотелось увидеть милого Джорджа и узнать, как у него дела. Тереза с мужем тоже пришли. Вечер начался очень хорошо, и я с радостью узнала, что Джордж бывает на людях, играет в бридж и встречается с друзьями. Но потом разговор зашел в неприятную мне область. Тереза начала расспрашивать меня, отличалась ли смерть ее мамы от смертей моих предыдущих клиентов. Это была прекрасная возможность очистить свою совесть и рассказать им, что, когда я работала со Стеллой, у меня почти не было опыта.

Я искренне думаю, что они бы не возражали, потому что у них не было к моим услугам никаких претензий. Но рассказать им правду я так и не смогла, потому что Джордж радовался мне, как ребенок, и все время повторял, как хорошо, что мы все снова собрались вместе. Это в каком-то смысле возвращало ему Стеллу. Я хотела отвести Терезу в сторону и все ей рассказать, но такой возможности мне не представилось.